– Где председатель? – крикнул Хрущев. На средину выходит щупленький мужчина. Хрущев к нему. – Судить вас надо, дорогой!

Тогда в круг вышла та же дородная женщина и говорит:

– Вы его не троньте, Никита Сергеевич, он у нас новенький и, кажется, непьющий, агрономом до этого работал.

– Ну, ладно, коли так. А с колхозом разберемся!

Шелест стоял ни жив, ни мертв. Ему, конечно, досталось. А Хрущев повернулся потом к Маленкову и сказал:

– Эта встреча дала нам больше, чем любой пленум обкома.

В начале 1954 года от белокровия умер первый заместитель начальника 9-го управления Макарьев. Это был серьезный и опытный работник со спокойным и уравновешенным характером, он пользовался в нашем коллективе большим авторитетом и все мы его очень жалели. В марте 1954 года я был назначен на эту должность с оставлением за мной 1-го отдела.

В феврале 1956 года состоялся XX съезд КПСС. Обеспеченность безопасности и пропускная система делегатов и гостей съезда приказом председателя КГБ была возложена на руководимое мною управление. С докладами выступили Хрущев и Булганин. Съезд близился к завершению, была исчерпана повестка дня, но отъезд делегатов почему-то задерживался.

Все прояснилось, когда с докладом о культе личности Сталина и его последствиях выступил Н. С. Хрущев. Я слушал этот доклад. Он произвел ошеломляющее впечатление. Съезд принял постановление о преодолении культа личности Сталина, были реабилитированы сотни тысяч невинно пострадавших людей, возвращено доброе имя оставшимся в живых. В ЦК КПСС была создана комиссия по реабилитации невинно осужденных людей в период культа личности.

Когда Хрущев объявил членам президиума ЦК КПСС о своем решении выступить с докладом о культе личности Сталина, его стали пугать непредсказуемыми последствиями. Этому противились Молотов, Маленков, Ворошилов и другие. Видя такое сопротивление, Хрущев еще раз убедился, что доклад надо делать и раскрыть людям глаза. Он предложил выступить с докладом Молотову. Тот отказался. Тогда Хрущев предупредил, что не изменит своего решения и выступит с докладом в качестве делегата съезда.

В моей практике по охране руководителей Коммунистической партии и Советского правительства особенно сложной и отличной от обычной организации охраны являлось обеспечение их безопасности в заграничных командировках в капиталистические страны. Во-первых, охраняемый находится во враждебном нам лагере, имеющем стремление и способном организовать любую провокацию. Во-вторых, охрану обеспечивает только небольшая группа сотрудников, так как на помощь других наших органов рассчитывать трудно, а местным органам полиции доверять нельзя. В-третьих, местность, где живет, ездит, бывает охраняемый, незнакомая, неизученная, языком данной страны сотрудники охраны не владеют, местных условий и обычаев в деталях не знают, а интерес к нашей делегации всегда огромен. В-четвертых, имеют место обстоятельства, обусловленные процедурой совещания, когда охраняемый находится среди враждебных нам лиц или вовсе без охраны (закрытые заседания), или с охраной в 2–3 человека в то время, как пропуска в залы заседаний обезличены, что дает полную возможность передачи их от одного лица к другому и, следовательно, проникновению посторонних лиц.

Опыта организации охраны в заграничных командировках у меня не было. Сталин практически не выезжал из Советского Союза, поэтому все приходилось постигать с азов.

Так вот, с целью подбора помещений для размещения главы и всего состава Советской делегации, а также для проведения подготовительных мероприятий по организации охраны в Женеву была командирована оперативная группа работников МИДа и КГБ, в состав которой входил и я. Было это в апреле 1954 года.

Серьезным недочетом при направлении нас в Женеву являлось то, что никто нас не собрал вместе для инструктажа, так что познакомились мы только на Внуковском аэродроме. Кроме того, точно не были определены функции и полномочия каждого из нас.

Как представитель 9-го управления я в основном понимал свою роль, другие же работники КГБ в полной мере ее себе не представляли и занимались выполнением отдельных поручений. В нашу обязанность входил подбор помещений. Одно здание (вилла) на 35–40 комнат для работы и места жительства главы делегации, его заместителей, членов делегации, секретариата главы делегации, охраны и спецслужб. Второе помещение (гостиница) для размещения остального состава делегации.

По приезде в Берн нами была составлена памятная записка, в которой мы просили правительство Швейцарии оказать содействие в подборе необходимых помещений. В этой же записке был поставлен вопрос: «Как правительство Швейцарии предполагает обеспечивать безопасность главы и членов делегации?»

Эта памятная записка была вручена руководителем советской миссии в Швейцарии тов. Молочковым министру иностранных дел Швейцарии, который заявил устно и письменно, что правительство окажет полное содействие в удовлетворении нашей просьбы и что оно сейчас занимается этим вопросом. Что касается организации охраны, то было заявлено, что начальнику Женевской полиции даны соответствующие указания и последний обязан выполнять наши просьбы на месте.

Общая ответственность за безопасность прибывающих в Женеву на совещание глав делегаций была возложена швейцарским правительством на начальника тайной полиции республики.

По прибытии в Женеву, мы нанесли визит мэру города, пригласили его на обед, после которого он дал согласие передать нам в аренду на период совещания министров иностранных дел великих держав единственную гостиницу муниципалитета «Метрополь» с переоборудованием ее по нашему плану.

В подборе помещения для главы и членов делегации мы встретились с большими трудностями. Несмотря на то, что женевские власти предложили нам более десяти помещений, мы вынуждены были отказаться от них по различным причинам. В первую очередь нам предложили расположенную в девяти километрах от Женевы на берегу озера виллу Сан-Су-Си с большим, красивым дворцом, изрядно запущенным внутри, но по количеству комнат вполне подходящим для нас. Но мы отказались от этой виллы, хотя Швейцарские власти всеми правдами и неправдами пытались навязать нам ее.

Отказались мы по следующим причинам:

Во-первых, мною были замечены в ряде мест следы от перестановки телефонов, свежие места частичной переборки паркета в комнатах, хотя этого не требовалось делать, ибо паркет был исправный, исправлены были некоторые провода, подходившие к люстрам, в то же время там, где действительно нужно было произвести ремонт, его сделано не было.

Все это казалось странным, так как во дворце более десяти лет никто не жил. Вывод напрашивался один – эту виллу готовили специально для нас по всем правилам техники подслушивания. Естественно, что в ней наша делегация работать не могла.

Во-вторых, через несколько дней после нашего осмотра этой виллы французская газета «Монд» опубликовала 24 марта 1954 года заметку «Вилла, известная под названием под названием «Красная вилла», в которой несколько лет тому назад произошло убийство, будет предоставлена для жительства господину Молотову».