— Бедный диван, — подумал Стас, — сколько он ещё сможет выдержать столь энергичных пациентов?

Такого напора от своего клиента он не ожидал. Какая уже там неуверенность? Скромность? Просто издевательство какое — то. Лялька просто вбивалась им в диван, изредка появляясь на поверхности, чтобы глотнуть свежего воздуха. Вся лечебная схема закрепления самоуверенности и спокойствия рассеялась на глазах. Стас молчал оглушённый лосиным рёвом дикого самца.

Воспользовавшись секундной расслабленностью клиента, Лялька выскользнула из-под него и скрылась в коридоре, направляясь в ванную комнату, бормоча про себя:

— Ничего себе скромняга, быстро же ты его вылечил…

Стас был в растерянности. Что закреплять? Какое чувство неловкости? Казалось, что клиент стал постепенно выходить из транса. Вытерся заранее приготовленной Стасом простынёй и что — то бормоча, стал снова влезать в свои шмотки. Стас не возражал:

— Вы начинаете просыпаться, я сосчитаю до трёх, и вы проснётесь окончательно… один, два, три! Клиент не вздрогнул, как обычно вздрагивают, выходя из гипноза. Только продолжал невнятно бормотать, направляясь к двери:

— Что творят! Что творят! …

Вышел из кабинета.

Возмущению вернувшейся Ляльки не было предела:

— Он просто меня отымел! — кричала она, — грубо, по-хамски отымел! Какая я ему медсестра? Это ни в какие рамки не входит. Что ты с ним сделал? Ты превратил его в какого — то монстра!

В этот момент в дверь постучали.

Разражённый молодой мужчина, заглянув вовнутрь, стал вежливо возмущаться, что он директор охранного предприятия, несмотря на всю занятость, почти час сидит под дверью, хотя опоздал всего на пять минут….

Но тут его оттолкнул, вернувшийся толстяк и, с хитрой ухмылочкой, зашёл в кабинет.

— Вы уж извиняйте доктор, что отнял у Вас время. Меня шеф послал к Сергею Гельм. Это ведь его офис? Мясо ему обещал за помощь — свежатинки, да я припозднился на работе. Вот только сейчас и принёс. Рядышком здесь работаю, в мясном. Так заберите его к себе, положите в холодильник, а то испортится здесь под дверью. И хитро подмигнув Ляльке, скрылся.

Стаса стал разбирать смех, но он тупо уставился на белый полиэтиленовый мешок у дверей, чтобы не сорваться, надеясь, что Лялька не врубится.

Работать сегодня сил уже не было.

— Все свободны, на сегодня приём закончен, — тихо произнёс Стас.

Но все присутствующие его услышали.

Это чувство не проходящей благожелательности ко всему сопровождало её всюду. Счастливая улыбка не сходила с лица. Всё вокруг радовало. Зимняя слякоть приводила её в восторг. Она со смехом стряхивала повисшие на ворсинках длинной норковой шубы снежные грязные капли, оставшиеся от брызг проехавшей рядом автомашины.

Вчера вечером позвонил муж и сказал, что пароход приходит в обед на следующий день, что погода плохая и встречать его не надо. Он постоянно проявлял заботу о ней, волновался о здоровье, не забывал о дочке. Но Катерина встречала его всегда. Быть может она хотела успеть вдохнуть принесённый мужем запах далёких морей и заморских стран, пока тот не сменился городским смогом канцерогенов. Увидеть его в чёрном кителе, вразвалочку спускающимся по трапу, прижаться к его груди, обнять спину и закрыть глаза. Услышать вновь:

— Жди меня, и я вернусь….

Она решила приехать пораньше, чтобы увидеть увеличивающийся на горизонте пароход. Услышать приветственный гудок.

Катерина ни разу не видела, как пароход швартуется к причалу. Приходила когда уже пройден таможенный контроль, граница открыта, а весь экипаж кроме вахтенных, покинул своё временное пристанище. Степан всегда покидал корабль последним.

Стоял декабрь. Периодически выпадающий снег, коснувшись поверхности земли, становился чёрным, превращаясь в слякоть под ногами прохожих. Резкие порывы ветра подхватывали мокрые снежинки и лепили их на всё подряд без разбору. Будь то лица людей, лобовые стёкла автомашин или окна домов.

Катерина подошла к пропускному пункту и назвала свою фамилию.

— И что вы всё ходите и ходите? — возмутился охранник, — пароход уже три дня здесь стоит, а вы всё бродите туда — сюда! Потеряли что?

Катерина только улыбнулась в ответ. Она подумала, что охранник что-то напутал. Мало ли пароходов приходят в единственный торговый порт.

Ветер дул со стороны моря. Разбитые причалы, казалось с трудом, могли огородить сушу от ударов водной стихии. Торчащая из асфальта арматура, огрызаясь, дребезжала на ветру. Цеплялась одинаково настойчиво за модельную обувь немногочисленных встречающих и кирзачи работяг одетых в фуфайки. Наверно искала поддержку.

У пирса стояли несколько буксиров, а за ними более чем на сто метров вытянулся красавец транспортный рефрижератор с белыми звёздами на трубе и английским флагом на флагштоке. Синий корпус с белыми надстройками выглядел только что сошедшим со стапелей. За ним стояли несколько рыболовецких траулеров, непонятно как сюда попавших. На них полным ходом шла разгрузка привезённых иномарок. Как только машина благополучно касалась колёсами асфальта, от десятка встречающих звучали аплодисменты, словно по окончанию очередного акта в любимом спектакле или благополучной посадки самолёта. Катерину это рассмешило. Она направилась к трапу, рядом с которым стоял вахтенный матрос в бушлате с повязкой на левом рукаве. Он с интересом смотрел на разгрузку. С каждым удачным приземлением автомашины, вахтенный с сожалением произносил:

— Эээх!

И подняв сжатый кулак, по мере опускания крана, беспомощно ронял вниз, разочарованно вздыхая отсутствию достойного зрелища.

Катерина уже поравнялась с ним, когда её обогнала иномарка — каблук с ресторанной рекламой на боку. Из неё как ужаленный выскочил парень и, открыв заднюю дверцу, вытащил несколько коробок и букет цветов. Увидев, что Катерина направляется к трапу, взволнованно обратился к ней:

— Девушка, Вы наверх? Не поможете цветочки донести?

И не дожидаясь ответа, вручил ей странный букет, из трёх цветков, похожих на головы птиц с вытянутыми зелёными шеями, длинными клювами и яркими цветастыми хохолками на голове.

Обернувшемуся вахтенному парень протянул какую-то бумажку и тот, мельком взглянув на Катерину, отвернулся, продолжая с нетерпеливым ожиданием зрелища наблюдать разгрузку.

Трап был узкий. Металлические ступени, покрытые мокрым снегом, заиндевели, и парень едва не уронил свои коробки от резкого порыва ветра.

Катерину удивляло отсутствие на корабле экипажа и невозможность у кого-либо спросить местонахождение капитана. Но, идя за парнем, ей почему-то казалось, что она следует в правильном направлении. Миновав главную палубу, они вошли внутрь корабля и уверенно прошли ещё пару лестничных пролётов наверх. Затем вышли в узкий коридор и, пройдя по мягкой ковровой дорожке, очутились перед пластиковой дверью с надписью на английском «Капитан».