Кроме доверия, еще один важный тип социального поведения, на которое явно влияют гены, — это агрессия, или, точнее, весь спектр паттернов поведения, от агрессивности до робости. Сам факт одомашнивания животных служит доказательством того, что этот признак может изменяться под давлением эволюционного отбора.

Один из наиболее впечатляющих экспериментов по генетическому контролю агрессии был проведен советским ученым Дмитрием Беляевым. Из одной популяции сибирских серых крыс он вывел две линии. У ручных крыс родители в каждом поколении отбирались только по критерию, насколько хорошо они переносили присутствие человека. У свирепых крыс критерием было то, насколько отрицательно они реагировали на людей. Через много поколений отбора первая линия стала такой ручной, что, когда посетители входили в помещение, где содержались крысы, животные просовывали носы сквозь прутья клеток, чтобы их погладили. Другая линия отличалась настолько, насколько это вообще возможно: при виде входящего человека крысы, яростно визжа, бросались на прутья клеток [12].

У грызунов и людей для регуляции агрессии используется много аналогичных генов и областей мозга. Эксперименты на мышах показали, что в формировании этого свойства участвует большое количество генов, и, несомненно, то же верно и для людей. Сравнение идентичных близнецов, воспитанных вместе и порознь, показывает, что агрессия наследуется. По результатам различных исследований, гены вносят в наследуемость — изменчивость признака в популяции — от 37 до 72%. Но на данный момент выявлено очень мало генов, обусловливающих агрессию, отчасти потому, что когда какая–либо форма поведения регулируется многими генами, то каждый из них вносит совсем небольшой вклад, и его трудно обнаружить. Большинство исследований фокусировались на генах, которые стимулируют агрессию, а не на противоположном конце поведенческого спектра.

Один из генов, связанных с агрессией, называется МАО-А — это значит, что он кодирует первую из двух форм фермента, называемого моноаминоксидазой. Этот фермент играет ключевую роль в поддержании нормальных состояний психики, выполняя очищающую функцию: он разрушает три низкомолекулярных соединения–нейромедиатора, используемых для передачи сигналов от одного нейрона к другому. Эти три нейромедиатора — серотонин, норадреналин и дофамин — необходимо утилизировать после того, как они выполнят свою сигнальную задачу. Если им позволить накапливаться в мозге, то они будут продолжать активировать нейроны, которым следовало бы вернуться в состояние покоя.

Роль МАО-А в регуляции агрессии прояснилась в 1993 г. при изучении нидерландской семьи, в которой мужчины были склонны к буйному девиантному поведению со вспышками агрессии, поджогами, попытками изнасилования и эксгибиционизмом. Восемь испытывавших такие импульсы мужчин унаследовали необычную форму гена МАО-А. Единичная мутация в этом гене вызывает остановку сборки фермента МАО-А в клетках на середине процесса, отчего он оказывается неэффективным. В отсутствие функционирующего фермента МАО-А нейромедиаторы накапливаются в избыточном количестве, отчего мужчины становятся чрезмерно агрессивными в социальных ситуациях [13].

Мутации, полностью повреждающие такой ген, как МАО-А, имеют серьезные последствия для индивида. Есть более тонкие способы, которыми естественный отбор модулирует гены, подобные МАО-А, делая людей более или менее агрессивными. Работа генов регулируется элементами, называемыми промоторами, — это короткие участки ДНК, расположенные рядом с контролируемыми генами. А поскольку промоторы состоят из ДНК, они могут подвергаться мутациям точно так же, как ДНК самих генов.

Обнаружилось, что промотор гена МАО-А в человеческой популяции весьма изменчив. У людей может быть две, три, четыре или пять копий этого промотора, и чем больше у них копий, тем больше фермента МАО-А производят их клетки. Какое влияние это оказывает на поведение человека? Как выяснилось, довольно заметное. Люди с тремя, четырьмя или пятью копиями промотора МАО-А нормальны, но у людей с двумя копиями уровень правонарушений значительно выше. По результатам анкетирования, проведенного среди 2524 юношей в США, Джин Ши с коллегами обнаружили, что юноши, имеющие только две копии промотора, со значительно большей вероятностью сообщали, что совершали в течение предыдущих 12 месяцев серьезные правонарушения, такие как кража, продажа наркотиков или повреждение имущества, и насильственные преступления, такие как нанесение человеку серьезных телесных повреждений, после чего ему требовалась медицинская помощь, либо угроза холодным и огнестрельным оружием. Женщины с двумя копиями промотора также сообщали о значительно более высоких уровнях серьезных и насильственных преступлений, чем женщины с бóльшим количеством промоторов [14].

Если индивиды могут различаться по структуре гена МАО-А и его регуляции, то верно ли то же самое для рас или этнических групп? Ответ — да. Коллектив под руководством Карла Скорецки из Медицинского центра Рамбам в Хайфе исследовал варианты гена МАО-А у людей, принадлежащих к семи этническим группам: евреев–ашкеназов, бедуинов, африканских пигмеев, коренных тайваньцев, восточных азиатов (китайцев и японцев), мексиканцев и русских. Они обнаружили 41 вариант рассматриваемого участка гена, и набор вариантов разнился от одной этнической группы к другой, демонстрируя «значительную дифференцированность популяций».

Такая картина вариантов гена могла получиться в результате случайных мутаций в ДНК, которые не оказывали влияния на фермент МАО-А или на поведение людей. Но после применения разнообразных тестов исследователи сделали вывод, что это возможные свидетельства «положительного отбора, вероятно действовавшего на фенотипы, связанные с МАО-А» [15]. Это значит, они считают, что естественный отбор мог способствовать конкретным поведенческим признакам у разных этнических групп, более или менее агрессивных, и такой процесс мог стать причиной возникновения специфических вариаций в гене МАО-А. Но исследователи не изучали поведение в разных этнических группах и потому не смогли установить причинно–следственные связи между каждым вариантом гена фермента МАО-А и специфическими поведенческими чертами.

Наличие такой связи доказала исследовательская группа Майкла Вона из Университета Сент–Луиса. Он с коллегами рассмотрел промоторы МАО-А у афроамериканцев. Объектами исследования стали те же самые 2524 американских юноши из работы Ши, о которой упоминалось выше. В этой выборке у 5% афроамериканцев оказалось два промотора МАО-А — признак, который, как обнаружил Ши, связан с более высоким уровнем делинквентного поведения. Члены «двухпромоторной» группы со значительно большей вероятностью подвергались аресту и тюремному заключению, чем афроамериканцы, имевшие три или четыре копии промотора. Однако такое же сравнение не удалось провести для представителей белой, или кавказской, расы, сообщают исследователи, поскольку только 0,1% испытуемых имели аллель, возникающий при участии двух промоторов [16].

Подобные результаты следует интерпретировать с осторожностью. Во–первых, как любые научные данные, их необходимо перепроверить экспериментом независимой лаборатории, чтобы удостовериться в их корректности. Во–вторых, в регуляции агрессии, несомненно, участвует большое количество генов, следовательно, даже если африканцы чаще являются носителями связанного с насилием аллеля промотора МАО-А, чем белокожие, у последних могут иметься агрессивные аллели других генов, которые пока не обнаружены. И действительно, вариант гена, названного HTR2B, — аллеля, который дает носителям предрасположенность к импульсивным и насильственным преступлениям под воздействием алкоголя, обнаружен у финнов [17]. Следовательно, на основании одиночных генов невозможно говорить, ссылаясь на данные генетики, что одна раса генетически более предрасположена к насилию, чем какая–либо другая. В-третьих, гены не определяют поведение человека — они лишь создают склонность вести себя определенным образом. Проявится она или нет, зависит от обстоятельств в такой же мере, как и от генетического вклада, и в итоге люди, живущие в условиях бедности и безработицы, могут иметь больше причин, побуждающих к насилию, чем обеспеченные.