легкие, круглые и угловатые, красные, темно красные и почти черные браслеты, штук 5–6. Пока она неслась через открытое пространство перед домом к калитке, я глаз с нее не сводила. Очень эффектная мадам. Но красивое лицо у брюнетки было донельзя злое. Дверь дома она за собой с грохотом захлопнула, калитку рванула на себя с такой яростью, что бедная калитка чуть не оторвалась. Выскочив на улицу, бросила бешенный взгляд на нашу троицу. Мне показалось, что она сейчас скажет нам какую-нибудь грубость. Но, нет. Процокала к припаркованному на обочине красному пежо и через секунду пежо рванул с места в карьер. Мы втроем смотрели вслед ее автомобилю.

— Обалденная! Огонь! — протянул восхищенно Олег.

— Злобная фурия, — возразил ему Сергей.

— Она для тебя стара, Алый. Ей уже за тридцать, а может и за сорок… с современными возможностями пластической хирургии.

— Ну, ты у нас главный эксперт по женщинам, — ехидно засмеялся Олег, сверкнув белыми зубами.

— Или главная экспертка? Серый, как правильно сказать?

— Главная экспертка у нас, конечно, ты, — тут же подколол Олега Сергей.

Я молчала. У меня чувства были слишком противоречивы. Девушка, нет, молодая женщина, была очень яркой и стильной. И злобной… но, может быть, ее вывели из себя. Каждый имеет право разозлиться, если кто-то его разозлил. И, да. О женщинах пусть лучше эксперты Олег и Сергей спорят.

Мы прошли на веранду, позавтракали неизменными пирожками. Наша с дедом домоправительница постоянно жарила пирожки. Их она считала самой вкусной домашней пищей. Под пирожки выпили по две чашки кофе и собрались на пляж. Дед ковырялся в саду. Узнав о наших планах, крикнул нам, что мы как всегда идиоты, и больше не обращал на нас внимания.

— Ксюша, почему мы опять идиоты? — спросил Сергей, когда мы выходили на улицу.

— Потому что в самую жару на пляж идем.

— Будет нам как твоему деду — поумнеем и перестанем шляться в жару по пляжам.

Мы с Олегом согласно покивали и все побрели, стараясь не особенно выходить из тени деревьев, вверх по улице к автобусной остановке. Было очень жарко идушно. Дед прав. Все-таки мы идиоты.

Игорь Маркович …Вас страшно, маркиза, обнять…

Женщины меня любили всегда и везде. И я любил их. Хотя однажды одна слишком умная леди сказала мне, что любить женщин и любить их трахать — это вещи разные. Но не будим о тонком. Люблю женщин и все! Это я к чему? К тому, что в меня влюбилась одна прелестная, юная девочка. Влюбилась на глазах шести взрослых мужчин, которые сочились теперь в мою сторону раздражением и завистью, иногда и откровенно

провоцируя, как наш «писаный красавец» Беляков. Наверное, я бы начал отношения с этой юной леди, с удовольствием начал бы, но не сейчас, когда везде в моей жизни недоделки и непонятки, и не здесь, где главные наши роли — заведующий/молодой врач. На работе я признавал только рабочие отношения, во всяком случае, в своем отделении. Впрочем, и вне больницы были сплошные проблемы и проблемки. Главное — это дом, который я никак не обустрою под свои нужды, ради которых я и затеял его строительство. Нужда в его постройке была крайней, хотя это и звучит саркастически при взгляде на эти хоромы. Ну, и маленькая но, тем не менее, очень громогласная и царапающая проблема — это Анжела. Как говорит русская пословица — мал клоп, да вонюч. Анжела окончательно взбесилась. В силу своего бойцовского и избалованного характера, еще и вследствие отсутствия ума, она решила, что если будет громко и часто орать о своих претензиях, то жизнь наладится. Мы быстро сбегаем в ЗАГС, потом будут лимузины, свадебное платье от кутюр, свадьба на пятьсот приглашенных, медовый месяц на Гавайях и безбедная, праздная жизнь рядом со мной. Во всех этих ее планах я выступал как безнадежный должник, который давно уже был обязан достать кошелек, паспорт и, закрыв рот, ходить за ней с этими двумя предметами. Так как я не был согласен ни с одним пунктом ее плана, она бесилась и орала все громче и неистовее. И на этом фоне каждый день, заходя в ординаторскую, я наблюдал свежие, наивные чувства красивой, милой девочки. Полный раздрай. Было как-то странно и неловко делать вид, что я ничего не замечаю, и что она и я просто сотрудники, когда ее глаза постоянно находили меня, чтобы я ни делал. А когда я заскочил в свой кабинет за забытым в сейфе ключом и увидел ее круглую попку, а потом еще и поднимал ее, упавшую на пол…нда! Это был взрыв. За выдержку и самообладание я поставил бы себе 10 баллов из 5 возможных. Перевыполнил. Но лишился тем самым последних капель этих самых — «выдержки и самообладания». Истратил все под чистую. Пока держал ее за плечи, только и думал о том, чтобы стиснуть в объятиях и зацеловать до распухших губ. Интересно, какую бы реакцию она выдала. Девочка ведь неординарная. С независимым, веселым, ну, не мужским, конечно, а этаким мальчишеским характером. Но, мысленно настучав себе по башке, чтобы выбить дурь, отпустил девочку и уехал в свой новый дом. Надо хотя бы там все закончить и наладить.

(1) Вас страшно, маркиза, обнять! — Строчка из стихотворения А.Ахматовой Маскарад в парке.

Ксения. С Днем Рождения! Любви до головокружения, и чумового настроения, и самых преданных друзей!

С понедельника Олег с Сергеем начали работать. В обеденный перерыв теперь мы почти каждый день встречались в кафешке для сотрудников. Быстро обедали и скакали каждый к себе в отделение. В первый же свой рабочий день ребята зашли за мной в ординаторскую. Чем вызвали пристальный, хоть и тщательно скрываемый, и несколько раздраженный интерес моих коллег. Особенно расстроился Альберт. Мало ему было моей постоянно глядящей в сторону Соболева головы, теперь еще два молодых, длинноногих конкурента обозначились. Еще через неделю, они, зайдя за мной, наткнулись на Драконыча. Драконыч скорчил такую злобную рожу! Просто Ужас! Чтоб не было лишних разговоров, я попросила ребят встречаться сразу в кафешке. Олег разозлился.

— Ты почему так себя ведешь? Мы дружим чуть не десять лет. Почему вдруг теперь мы должны где то огородами ходить!?

Я надула губы. Потом скорчила рожу и разрешила не ходить огородами. Олег был прав. А Соболев пусть не строит из себя злого барина.

В четверг мы с МишМишем дежурили. Ключ мне оставили. Но, дежурство было такое тяжелое,