Ханстон, рослый человек лет тридцати пяти, едва завидев Мэлтби, поднялся из-за стола, сделал несколько шагов навстречу и протянул руку.

— Я хотел залучить вас к себе без сопровождения тех мокрых куриц, что задают здесь тон, — сказал он шутливо-дружелюбным тоном, не вязавшимся со злобно-насмешливым выражением лица. — Но оскорбление величества в мои намерения не входило. Я хочу поговорить с вами. И надеюсь убедить.

И Ханстон попытался убедить — своим негромким, интеллигентным, но очень живым голосом. Однако пользовался он избитыми аргументами, основанными на идее превосходства мезоделлиан. Похоже, он искренне и свято верил в эту догму; к концу его речи Мэлтби пришел к убеждению, что главной ошибкой этого энергичного и неглупого человека было полное отсутствие знаний о внешнем мире. Он слишком долго прожил в замкнутом мирке тайных мезоделлианских городов, слишком много лет размышлял и говорил, не считаясь с подлинной реальностью. При всем внешнем блеске мышление Ханстона оставалось глубоко провинциальным.

Свой затянувшийся монолог лидер мятежной оппозиции закончил вопросом:

— Вы верите, что Пятьдесят Солнц смогут продолжать укрываться от земной цивилизации?

— Нет, — честно признался Мэлтби, — я полагаю, что рано или поздно нас найдут.

— И все же выступаете в поддержку их намерения укрываться?

— Я выступаю за единство действий в нынешней ситуации. К попыткам контакта надо подходить чрезвычайно осторожно. Вполне возможно, что мы сумеем отсрочить его лет на сто, если не больше.

Ханстон молчал; его красивое лицо нахмурилось.

— Я вижу, — сказал он наконец, — мы с вами придерживаемся противоположных взглядов.

— Возможно, наши долговременные планы и совпадают, — медленно проговорил Мэлтби, наблюдая за собеседником. — Возможно, это лишь различие в методах достижения одной и той же цели.

Лицо Ханстона посветлело, глаза чуть расширились.

— Если бы я мог поверить вам, ваше превосходительство! — страстно воскликнул он и резко оборвал себя; глаза мгновенно сузились: — Я хотел бы услышать ваше мнение о будущей роли мезоделлиан в развитии цивилизации.

— Используя удобные случаи и применяя законные методы, — спокойно сказал Мэлтби, — они неизбежно займут со временем ведущую роль в обществе. Использовать их способность контролировать сознание окружающих было бы нечестно; но и без этого мезоделлиане смогут занять доминирующее положение сперва в мире Пятидесяти Солнц, а затем и в главной галактике. Если же они попытаются добиться власти с помощью силы, то будут уничтожены — до последнего человека, до последнего ребенка.

Глаза Ханстона сверкали.

— И как долго, по вашему мнению, это будет продолжаться? — спросил он.

— Этот процесс может начаться еще при нашей с вами жизни. И будет длиться не меньше тысячи лет — в зависимости от частоты смешанных браков между деллианами и людьми; ведь сейчас, как вам известно, таким смешанным парам запрещено заводить детей…

Ханстон хмуро кивнул и сказал:

— Меня неверно информировали о вашей позиции. Вы — один из нас.

— Нет! — твердо заявил Мэлтби. — Не путайте стратегию с тактикой. Для нас, это равнозначно разнице между жизнью и смертью. Любой намек на то, что мы в конце концов займем доминирующее положение в обществе, встревожит людей, которые сейчас, благодаря усилиям их правительств, настроены по отношению к нам более или менее дружелюбно. Если мы окажемся солидарны с ними — это послужит хорошим началом нашего восхождения. Но мы попытаемся извлечь из нынешнего кризиса пользу только для себя — тогда многочисленная раса сверхлюдей, к которым мы с вами принадлежим, рано или поздно будет уничтожена.

Ханстон вскочил на ноги.

— Ваше превосходительство, я согласен. Я пойду с вами. Мы будем ждать дальнейшего развития событий.

Эта победа оказалась неожиданной для Мэлтби, уже согласившегося в душе с возможностью применения силы. Несмотря на уверенность в искренности Ханстона, Мэлтби отнюдь не собирался верить ему на слово. Кто мог поручиться, что точка зрения его оппонента не изменится, едва исчезнет нависшая над городом громада «Атмиона»? Он прямо заявил об этом Ханстону и закончил:

— В данных обстоятельствах я прошу удалиться на шесть месяцев в любое

— на ваш собственный выбор — место, где вы не могли бы встречаться со своими сторонниками. Рассматривайте это как форму домашнего ареста. Можете взять с собою жену. С вами будут обращаться с должным уважением, а в случае установления контакта с земным кораблем вы будете немедленно освобождены. Вы будете скорее заложником, чем пленником. Я даю вам двадцать четыре часа на размышление.

Никто не предпринял попытки задержать Мэлтби во время возвращения сперва на катер, а потом и на борт корабля.

Ханстон капитулировал к концу двадцатичетырехчасового срока. Он поставил единственное условие: подробности его домашнего ареста должны быть преданы гласности.

Таким образом Пятьдесят Солнц избегли немедленного обнаружения, поскольку было ясно, что одному кораблю без посторонней помощи не под силу отыскать ни одной планеты так хорошо укрытой цивилизации. Мэлтби был убежден в этом. Но оставалась проблема неминуемого их открытия, когда через несколько лет сюда прибудут из главной галактики другие корабли. Теперь, когда основная опасность осталась позади, эта проблема начала всерьез тревожить Мэлтби.

Выведя линейный корабль Пятидесяти Солнц «Атмион» на изначальный курс, Мэлтби принялся размышлять над тем, что он может сделать для обеспечения безопасности обитателей Большого Магелланова Облака.

Он решил, что кому-то придется достоверно выяснить, сколь велика опасность. И вдруг в голову ему пришло настолько простое решение этой задачи, что Мэлтби вздрогнул. И теперь с каждым часом ему становилось все яснее, что именно он сам, с его возможностями и опытом, является наиболее подходящей кандидатурой для выполнения этой миссии.

Он все раздумывал над тем, каким образом удобнее сдать «Атмион» противнику, когда по кораблю разнесся звон колоколов громкого боя.

— Леди Лорр, мы установили надрезонансный контакт с местным кораблем.

— Взять его!

Мэлтби так и не понял толком, как это было сделано. Поначалу он был слишком озабочен стремлением оказаться в плену; а когда лучевые захваты уже подцепили «Атмион», — на то, чтобы разбираться, каким именно способом вражескому кораблю удалось заключить их линкор в свое захватное поле, не оставалось времени.

Происходило нечто — Мэлтби физически ощущал, что его словно засасывает гигантский смерч; во всем теле чувствовалось странные напряжения и искривления, как будто сама материя, из которой был построен его организм, подвергалась воздействию какой-то неимоверной силы. Но что бы это ни было, оно разом кончилось, как только силовые захваты повлекли линкор Пятидесяти Солнц к далекому сгустку тьмы, скрывавшей земной корабль.