— У меня всё в порядке, — гордо заявила София. Как же ей не хотелось тревожить старую рану, о которой она не вспоминала так долго.

— Человек, у которого всё в порядке, не стал бы показывать свою отвагу, когда обстоятельства того вовсе не требуют. Хотя, это и не отвага была, это была твоя дурь. Настоящая отвага приходит к человеку только тогда, когда она действительно нужна.

София отвернулась.

— Обиделась, значит, правду говорю, — заключил Шелт, а потом улёгся спиной к костру и уснул.

София той ночью не спала. «А ведь он правду сказал: я это делала только ради себя. Я пошла биться с лесным троллем, чтобы добиться славы и признания, но не ради своих друзей, как бы я не убеждала себя в обратном. А теперь я их бросила. Это было сделано, опять же, ради себя самой! Теперь будет очень сложно их вновь найти. Что же я наделала!» — размышляла София.

…

На рассвете София растолкала Шелта. Завтракали они на ходу, несмотря на то, что Шелт был против этого. Через несколько часов беспрерывного пути поэт вымотался и отказался продолжать идти. Софии пришлось присесть.

— Здесь недалеко есть деревня. Мы можем отдохнуть там, — сказал Шелт, — Заодно и перекусим хорошенько.

— Ладно, — бросила София. Ей не хотелось задерживаться где-либо надолго. Во-первых, ей надо было поскорей найти друзей, а во-вторых, в любое время на них могли напасть.

София и Шелт продолжили путь. На этот раз Шелт вёл Софию.

— Ну вот, мы пришли, — сказал он, указывая на крохотную деревушку, расположившуюся впереди, — Здесь люди хорошие, я их знаю.

Двое зашли в скромные деревянные ворота. На улице, как ни странно, они никого не увидели. Было пустынно и тихо.

— Очень дружелюбно, — пробормотала София.

— Здесь не привыкли шуметь. Люди здешние живут в постоянном страхе, — объяснил Шелт. Лицо его приняло какое-то грустное выражение, — Конечно, их же могут в любой момент сжечь, убить или взять в плен. Последнее — самое ужасное, — Шелт поёжился.

— Понятно, — тихо произнесла София. От этого объяснения ей легче не стало. Пустые деревни всегда производят далеко не положительное впечатление.

Шелт повел её вглубь деревни. Наконец, они остановились около входа в маленький кабак. Поэт тут же прошёл внутрь, но София осталась снаружи до тех пор, пока Шелт не выглянул и не сказал, чтобы та заходила. Кабак был тоже пуст.

— Ну? И где люди? — недовольно спросила София.

— Они же не знают, кто пришёл, — ответил Шелт. В глазах у него вспыхнули яркие огоньки.

— Поэт, ты что ли? — спросил хриплый голос из тёмного угла.

София вздрогнула, и её рука инстинктивно потянулась к мечу, но Шелт остановил её.

— Я, Куриная Нога, — сказал Шелт.

После его слов изо всех углов и даже из-под пола начали вылезать тёмные фигуры. София дёрнулась — Чёрные Фигуры!

— Бежим, скорее, — крикнула она Шелту, но тот остался стоять на месте. Тогда она решила бежать одна, но поэт схватил её за руку.

— Постой, София, — спокойно сказал он.

София пристально на него посмотрела, а потом вдруг прошипела:

— Предатель! Так вот зачем ты и интересовался, куда мы несём амулет! Ты хотел его украсть и передать Чёрной королеве!

— Это правда, отрицать не стану. Да, я действительно хотел отнести его Её Величеству, но ты ведь даже не знаешь всего и…

— Мерзавец! Жалко, что мы не убили тебя тогда! — закричала София, пытаясь выбраться из цепких рук Шелта.

В этот момент в кабаке зажгли свет. София оглянулась: зал был полон чёрных шахматных фигур. Среди них были и воины. Девушка нервно сглотнула. Она вдруг поняла, что на этом её игра закончена. Эти люди наверняка знали, кто она и кому служит. Если же нет, то предатель Шелт всё им расскажет. Сейчас они наверняка будут выпытывать подробности дела с амулетом, но даже если они будут угрожать ей смертью, София ничего не скажет. Девушка зажмурилась и приготовилась к долгим и мучительным пыткам. Она стояла так, по крайней мере, минут пять, но никто так ничего с ней и не сделал. Её даже не связали. Она приоткрыла один глаз. Фигуры стояли всё в том же положении, рассматривая новоприбывшую. Тогда София открыла оба глаза и заявила:

— Я ничего говорить не буду!

Люди начали переглядываться и шептаться. Тогда София в конец растерялась — оружие у неё не забрали, её саму не связали и не убили. Но что тогда им надо? Только она об этом подумала, как вперёд протолкнулась полная женщина и сказала:

— Ну и что стоим? Раз все свои, значит, пора начинать пир! Наверняка, Шелт и… Милочка, как вас зовут?

София стояла в ступоре, поэтому ответить не смогла.

— София, её зовут София, — ответил Шелт за неё, — София, это Марго — владелица трактира.

— З-з-здрасте, — неловко поздоровалась София.

После этого народ начал расходиться и занимать столы. Марго и её помощницы начал разносить заказы. В трактире воцарилась весёлая, дружеская атмосфера. София и Шелт сели у окна, за которым уже начали сгущаться сумерки. София взяла стейк и кружку пива, а Шелт только салат и пиво. Несколько минут оба сидели молча, но Шелт прервал это неловкое молчание:

— Хорошо здесь.

— Кто это? Что вам от меня надо? — сердито зашептала София, всё ещё осторожно оглядываясь.

— Ты ещё не поняла, что это самое безопасное место на земле? Эти люди не причинят тебе никакого вреда. Я даже больше скажу, если бы у тебя был амулет, они бы тебе всё равно ничего плохого не сделали. Это в привычке у Белых фигур рушить, убивать, жечь ни за что, ни про что!

— Как ты можешь так говорить?! Это же Чёрная королева хочет добраться до амулета и уничтожить Белые фигуры!

— Да что ты! Кто тебе это рассказал? Не Её ли Величество Белая королева? Не Эдвард ли?

— Именно они! Почему бы мне им не верить? Разве не ваши ведьмы летали по дворам и искали нас, в надежде нас убить и доставить к Её Величеству!? Скажете, нет?

— Из наших там была только Триксель, — коротко ответил Шелт, — Может ты помнишь, молоденькую ведьмочку.

София припомнила события той ночи. Она вспомнила девушку, у кторой Михаил отнимал метлу.

— Помню, а остальные?

— А про остальных у Белой королевы узнавайте. У вашей любимой правительницы! — съязвил Шелт, — Кого они там убить хотели, это не к нам вопрос!

— Подожди-ка, если, как ты говоришь, Белая королева хочет захватить амулет, то зачем же она его нам отдала?