И тут у него в глазах почему-то поплыло.

Олег аж прищурился, пытаясь вернуть резкость. Что за на фиг?!

Она будто двоиться началась, легко в контурах расплываясь. Не может четко лицо рассмотреть… только эти дьявольские зеленые глаза, хотя их, по уму, на таком расстоянии, как раз четко видеть и не должен. А они ему прям мозг своим взглядом выжигают, кажется… В грудь вонзаются, с упреком и обидой словно.

Зажмурился на минуту и вновь попытался фокус навести. В пот кинуло, когда осознал, что во всем теле странная… слабость?! Будто одним глотком в себя бокал коньяка опрокинул. И тепло какое-то разливалось по спине, груди, шее…Ногу, боль в которой почти дышать не давала еще недавно, вообще переставал ощущать. Да что за греб*ные фокусы?!

— Знаете, что я думаю, Олег Георгиевич? — голос Дарьи, хоть и до зубовного скрежета вежливый, все равно не скрывал внезапно охладевший тон.

Он и хотел бы ответить, что не желает знать о ее мыслях, да только в данный момент пытался понять, что происходит с родным телом?!

Отдаленные последствия травм? Паралич? Твою мать, что это?!

— Что если вы со всеми своими соратниками и теми, кто вам помочь пытается, разговариваете вот так, — не похоже, чтоб ее смутило отсутствие реакции с его стороны, да? — То просто чудо, что машину вам только теперь взорвали! — до него лишь сейчас дошло, что Дарья приблизилась уже.

Потому что кричать девчонка вообще не умела, это он уже понял. А сейчас он слышал ее гораздо лучше, вот будто в голову ему голос ее пробрался!

— Думаю, мечтали многие, — говорить пришлось медленно.

Он себя реально чуть выпившим ощущал. И вдруг натурально испугался, что она поймет это, пока он сам не разобрался, что происходит. Почему-то это до черта ужасающим показалось… опозориться в ее глазах.

— Я их понимаю. Сейчас вот — особенно, — фыркнула Дарья, похоже, застыв у его стола. — Давайте, пересаживайтесь, Олег Георгиевич, пока миорелаксант вас не усыпил. Может, диплома массажиста у меня и нет, но уж размять вам шею и плечи я точно смогу, даже в кабинете. Вижу, что голова болит, а как раз после укола будет легче, он спазм на время снимет, и мы ему поможем.

Миорелаксант, бл*!

Мог бы, ударил себя по лбу… Но было лень так активно двигаться.

Как он сразу не сопоставил?! Так вот что с ним такое! Точно, вспомнил, в больнице было пару раз…

— Никогда больше ко мне с этой гадостью не вздумайте подходить! — рявкнул, пытаясь лицо растереть и заставить себя собраться. — Как вы поняли, что у меня голова болит? — вдруг изо всех сил напрягся, нахмурился, пытаясь уловить смысл ее слов. Нежданная растерянность сбивала с толку.

Твою ж налево! Он слишком мало спал вчера, слишком много заставил себя работать за эти два дня, и совершенно забил на реабилитацию… И теперь этот ее зубодробительный коктейль анестетика с миорелаксантом — вырубали подчистую. Но понять, как она улавливает его слабость — показалось жизненно важным. Значит, сейчас открыт сильнее обычного? И другие просечь могут?..

— У вас вот тут залом появляется. Вы напрягаете челюсть, сжимаете зубы, и у вас на виске этот мышечный спазм прорезается, Олег Георгиевич, — прохладные тонкие пальца внезапно легли на его левый висок.

Едва ощутимо, легко-легко… А его словно действительно парализовало в этот момент! Пошевелиться не в состоянии, и все тело — оголенный нерв! Жадный, пылающий, впитывающий каждую крупицу этого прохладного касания!

Да что с ним, елки-палки?! Олега, что, в жизни не касались женщины?!

И списал бы все на взрыв и реабилитацию, так в больнице медсестричек хватало, и смазливых тоже. Но он вообще ни на кого не то что так, а никак не реагировал. А тут… И дело не то чтобы в похоти, хотя и член напрягся до боли, налился кровью до звона в яй*ах, по х*ру, что миорелаксант вколот.

Но что-то куда сильнее и жестче скрутило вдруг за грудиной, как аорту пытаясь вскрыть…

И руку ее хотелось схватить… Прижать плотнее, чтобы так и стояла, держа на его лице. Потому что легче становилось от этого невесомого прикосновения.

— Давайте, Олег Георгиевич, — повторила, — пересядьте на стул, вам удобней будет. И мундир снимите, я по рубашке вам сделаю, — не успел, она-таки отступила.

Да и позволил бы себе подобную блажь? Сомнительно. Но вот в открывшейся ему только что перспективе кайфа от ее прикосновений, массаж показался манной небесной, от которой вовсе не хотелось отказываться… Чистой воды искушение!

Да он за него сейчас был готов до смерти драться, кажется! С кем угодно. И по фигу на состояние, знал, что победил бы любой ценой… Что настораживало, конечно.

И если по рубашке… Чтоб не пялилась на его искореженную кожу… то мог допустить?..

К счастью, не подозревая о вспыхнувшей в его голове кровожадности, Дарья повернулась, чтобы стул подтянуть. Там, под стеной у окна, стояли запасные, на случай совещаний и планерок. Но Гутник лучше знал, насколько те тяжелые, девчонка явно переоценивает свои возможности.

И пусть в голове еще вело, а глаза так и не обрели четкость, заставил себя повернуться, опередив ее. И, оттолкнув свое кресло в сторону, подтащил стул, повернув спинку так, чтоб расположиться можно было более-менее комфортно, открыв ей спину.

А потом, видимо, совсем уж головой двинулся и расстегнул мундир, отбросив тот в кресло. Ну и сел на этот греб*ный стул, чувствуя себя так, словно у него в голове сейчас реальную войну ангел с бесом затеяли.

Хорошая позиция, кстати. Так она хоть не поймет, как именно его раскатывает от ее близости и прикосновений. Главное тупо не опозориться и не кончить в штаны просто от того, что она ему плечи разомнет…

— Так где вас такую… многофункциональную, достали в нашем Управлении, Дарья? Прям кладезь,— молчать и ждать, пока она подойдет, сил не было.

Тоже странное для Гутника состояние.

Он шикарно умел подстерегать, сидеть в засаде, дожидаясь, пока объект, по которому расследование ведет, бесповоротно спалится. А сейчас его, как в огне, колотило в странной нетерпеливой горячке.

— Вот не верю, что вы — и не спросили, Олег Георгиевич, — голос у нее как-то еще тише стал, а ведь иронию все равно слышно.

И подошла близко, он ощутил. Нет, без чего-то крамольного, точно не прижималась