– Осторожнее, – проворчал Ефимовский. – Что там?

– Следы невозможного, – ответил я и пробрался внутрь коридора. – Илва, смотри.

На стене были изображены снежная равнина и огромное дерево, простирающее ветви над крохотными людьми.

– Иггдрасиль? – прищурилась Волчица.

– Очень на то похоже. Совпадение? Учитывая лежащий в моей сумке лейфтр, не думаю.

– Смотри, – указала Илва на группу людей возле дерева, что вели бой с большой тварью со щупальцами. – Тролль. Тролль из «Хвергельмира». Вот, признайся, дружище, ты точно не помогал программистам из «Неогеймс»?

Вот стоял, к чему-то прислушиваясь, и смотрел в потолок.

– Нет, – наконец ответил он и взмахнул рукой, выпуская гарпун куда-то вверх. В темноте раздался звук удара железа о камень, и гарпун упал на пол. Вот хмыкнул и смотал цепь обратно, спрятав оружие в захлопнувшейся пасти змеи.

Дальше по коридору снежная равнина на мозаике сменялась пустыней. Пирамиды, над которыми светило ярко-оранжевое солнце, возвышались посреди песчаного моря.

– А вот и саргарцы, – кивнула Илва на всадников, что ехали по песку на оживленных с помощью металла и электричества больших птицах.

Красные плащи волшебников спадали на спины двуногих скакунов, словно потоки крови.

«Клац-щелк», – кто-то вновь принялся царапать металлом по камню.

– Пошли, – скомандовал я.

Коридор сворачивал за угол. Сразу за поворотом на полу лежал мертвый ратус, из его шеи торчала короткая стрела. Смерть случилась недавно, и тело еще не успело исчезнуть. Дальше, справа по коридору, находились несколько закрытых дверей, возле которых скрючился еще один мертвый крыс. Его рука сжимала разорванный мешок. По полу рассыпались драгоценные камни и валялась расколотая золотая чаша.

– Осторожнее, не открывайте двери, – прошептала Илва. – Я чувствую опасность. – Она прошла вперед с закрытыми глазами, касаясь стены кончиками пальцев.

Впереди коридор перегораживали большие ворота, но сейчас они были закрыты лишь на одну из створок. Вторая, сорванная с петель, лежала на полу. Образовавшийся проход затягивала паутина, в центре которой висел огромный, величиной с человеческую голову, мертвый паук. Высохшее восьмилапое тело пошатывалось от дуновения ветра. В паутине зияла дыра, достаточная, чтобы сквозь нее проскользнул человек.

– Здесь кто-то есть, – оглянулась на нас Илва. Ее глаза на мгновение стали белыми, но затем из их глубины выплыли черные зрачки. – Не живой и не мертвый. Охранник.

Мы осторожно, стараясь не наступить на мертвых ратусов, прошли мимо дверей по коридору. Под ногой идущего последним Вота треснула кость. Совсем рядом раздались звуки: «Клац-щелк», и дверь позади нас со скрипом распахнулась. Я обернулся, выхватывая пистоль.

Из двери вышел закутанный в темный изодранный плащ человек. Каждый его шаг сопровождался стуком и щелканьем по каменному полу. Голову незнакомца покрывали, словно шлем, металлические пластины, сквозь которые виднелось бледное лицо с черными, как ночь, глазами без белков. Незнакомец остановился и поднял руку с направленным на нас лейфтром.

Вот стоял на линии видимости, мешая мне стрелять. Счет шел на мгновения, я шагнул в сторону, вскидывая пистоль. Чей выстрел будет первым – мой или врага? Но Вот среагировал раньше. Меч выскользнул из его руки, взмах, удар, скрежет металла – и обшитая пластинами рука незнакомца упала на камни. Лейфтр покатился по полу.

Оставшейся рукой охранник выхватил из-за спины меч. Разрезанный клинком плащ черными лоскутами опустился на землю, словно оторванные крылья бабочки. Тело незнакомца, как и отрубленная рука, оказалось обшито соединенными проволокой металлическими пластинами, между которыми проскакивали искры.

– Саргарец! – вскрикнула Илва.

Стрелять я не мог – Вот сцепился с охранником, и я боялся его задеть. Он был давно мертв, этот саргарец, его тело передвигалось лишь благодаря электрическим импульсам. Не человек – машина без страха и усталости. Его меч превосходил по длине клинок Вота, но это не давало преимущества – Вот неожиданно легко уходил от ударов. Механизмы в его доспехах пощелкивали, металлические пауки шевелили лапами, а змеи, казалось, шипели на врага. Когда саргарец в очередной раз замахнулся, Вот, вместо того чтобы отступить, нырнул под его мечом, схватил за руку, с хрустом и скрежетом металла вывернул за спину. В это время саргарец на мгновение замер, и я смог выстрелить.

Пуля разорвала его голову. Брызнули осколки металла, в воздухе повисло черное облако праха. Вместо головы остался лишь металлический каркас из проволоки и пластин, но саргарец не пошевелился, только искры на его теле побежали быстрее. Его рука медленно возвращалась на место, преодолевая сопротивление Вота. Приводы в доспехах бродяги уже различимо гудели. Щелчок – и шестеренка из его руки выпала на пол. Вот пошатнулся, саргарец освободил руку и взмахнул мечом. Каким-то чудом бродяга успел поднять клинок и парировать удар, от силы которого опустился на колени. Меч давил на меч. Вот схватил свой клинок левой рукой у острия, но, даже держа оружие обеими руками, он медленно поддавался нажиму саргарца. Со звуком, с которым падает на камни консервная банка, сидящий на груди Вота металлический паук разжал лапы и свалился на пол. Тут же вскочил и пополз по ноге саргарца. Его глаза светились алым. Выше, еще выше… Паук добрался до груди саргарца и принялся разгрызать скрепляющую пластины проволоку.

Хлоп, хлоп! – в грудь охранника между пластинами вошли два метательных ножа, брошенных Илвой. Дзинь! – третий нож ударил о металл и упал на пол. Но саргарец даже не обратил на это внимания. Я судорожно заряжал пистоль. Насыпал порох, заложил пыж и пулю. Ефимовский рылся в своей колоде карт, подбирая нужное заклинание. По коридору метались тени, ощетинившиеся когтями и зубами.

Наконец я смог зарядить свое оружие и выстрелил, почти не целясь. Пуля попала в грудь саргарца, выбив у того из спины облако серой пыли. Паук, держащий в челюстях отгрызенную грудную пластину, со звоном упал на пол, вторая пластина, шатаясь, повисла на проволоке. Саргарец на мгновение замер. Вот отвел его меч в сторону и затем погрузил кулак левой руки в образовавшуюся в теле саргарца дыру. Секунда – и рука вернулась обратно, но уже сжимая какой-то механизм. Провода, соединяющие деталь с телом охранника, лопнули, бегущие между пластинами искры погасли, и саргарец медленно опустился на пол. Вот с омерзением отбросил механизм и подобрал с пола шестеренку со своих доспехов. Паук вернулся на грудь хозяина и слился с броней, превратившись в одно из украшений. Глаза механической твари потухли.

– Однако, – сказал Ефимовский, пряча карты обратно в колоду.

Я вновь зарядил пистоль. В это время Илва подняла оброненный охранником лейфтр.

– Тоже сломан, – сказала она. – Он не смог бы из него выстрелить.

С пистолем в руке я заглянул в помещение, из которого появился охранник. Пусто, лишь у стены стоял большой накопитель молний. Я подошел ко второй двери и тоже ее распахнул.