Майкл закрыл глаза и сказал себе, что, если ей привидится плохой сон, она обязательно захочет, чтобы он утешил ее. Да, он мог бы ее утешить, а ее податливое женское тело могло бы, в свою очередь, утешить его.

Однако шаг за пределы благоразумия может стать роковым для такой честной натуры, как Лолли-Без-Фамилии. После ночи с Майклом она может полностью потерять веру в мужчин, пусть у нее и осталось этой веры совсем мало. Майкл повернулся к Лолли спиной и отодвинулся чуть подальше.

Он должен думать о чем-то другом, иначе пролежит без сна всю ночь.

Оливия проснулась в тот момент, когда он отвернулся от нее. Она снова закрыла глаза и постаралась подумать о чем-то таком, что способно вызвать улыбку. Как ни странно, это были ее волосы. Мысль о коротких волосах приводила ее в ярость еще двенадцать часов назад.

Они стали кудрявыми, без тяжести длинной косы. Завтра она найдет зеркало и посмотрит, как теперь выглядит.

Наверное, не так уж плохо – короткие кудрявые волосы были у мамы и Джесса. Даже приятно быть похожей на маму и иметь хоть что-то общее с Джессом.

Это было ошибкой – подумать о брате.

В ее голове теперь зазвучало предложение, которое повторялось снова и снова. Это был не сон, это было последним, что она услышала перед тем, как лауданум погрузил ее в забытье.

«Ее брат поднесет нам землю на серебряном блюдечке».

Деньги. Джесс кому-то должен. Вероятно, очень много. Должно быть, это и было причиной ее похищения. Много раз она заявляла, что азартные игры его разорят. Он не мог отдать землю, которую ему завещала мама.

Она не должна сейчас предаваться страхам или дурным воспоминаниям. Она должна пораскинуть мозгами и найти способ спасти Джесса до того, как это станет известно старшему брату. Как она сумеет добраться до него в Лондоне? Оливия поняла, что перед ней стоит задача гораздо более серьезная, чем добраться до дома и столкнуться со сплетнями.

Если Линфорд обнаружит, что долги Джесса настолько велики, что он может потерять свою землю, это будет беда не меньшая, чем ее похищение.

Лолли любила обоих братьев, хотя они отличались друг от друга не меньше, чем копченая сельдь от семги. Однако Лин осуждал образ жизни Джесса, а Джесс утверждал, что Лин придает слишком большое значение условностям. За многие годы кратковременные перемирия между ними заключались всего несколько раз: когда родился Рекстон, когда Гейбриел вернулся из Франции и когда Гейбриел женился на Линетт Гилрей.

Если Джесс потеряет землю, нет никакого сомнения, что Линфорд станет полноценным герцогом и отречется от Джесса. Младший брат будет навсегда потерян для всех. Как бы она ни просила и ни умоляла, за герцогом Мерионом будет последнее слово.

Она заснула, придя, наконец, к заключению, что коль скоро Гаррет намерен проводить ее до самой двери, то лучше все же назвать ему свое настоящее имя.

– Ваш брат – герцог Мерион? – Майкл встал, не в силах сдержать удивления. – Мы были вместе все это время, вы съели мой сыр и выпили мое бренди, мы спали рядом – и только теперь у вас хватило смелости сказать мне, кто вы?

– Простите, что расстроила вас.

Это извинение показалось ему слишком казенным.

– Мистер Гаррет, вы ясно дали понять, как вы относитесь к герцогу. Это единственная причина, почему я не захотела назвать себя, когда вы попросили меня об этом.

Майкл воздел глаза к небесам.

– Вот как вознагражден добрый самаритянин. Я обнаружил, что женщина, которую я спас, находится в родстве с человеком из Дербишира, с которым я не хочу иметь дела. О Господи, помоги!

– Не ругайтесь!

– Это была молитва, а нужно сказать, что я давно не молился. – Отвернувшись от нее, Майкл в сердцах произнес любимое ругательство.

– Я слышала!

– Нет, вы не слышали.

– Почему мужчины думают, что с помощью ругательств проще всего решить задачу?

– А почему женщины думают, что ее можно решить с помощью слез? – Он вернулся к очагу, чтобы пошевелить затухающие угли. – Это все коренным образом меняет, леди Оливия.

– Лолли.

– Что?

– Я говорила, что на кухне меня называют Лолли, иногда этим именем называют меня и братья.

– Для меня вы будете леди Оливия. – Майкл видел, что она готова спорить, от перепуганной девушки не осталось и следа. Хотя, если подумать, она и раньше не была слишком уж покладиста. Просто он полагал, это из-за того, что она слишком расстроена, а вовсе не потому, что была дочерью и сестрой герцогов и привыкла поступать по-своему.

Майкл сжал губы, чтобы не вырвались новые ругательства.

– Если решение о помощи мне внезапно сделалось для вас неприятным, я могу поступить по-своему. – Она постучала голой ногой по полу, ожидая его решения. Как будто у него был выбор. – Если вы помните, я хотела этого изначально.

– Вы едва не умерли у меня на глазах, миледи. Вы остаетесь моей заботой, как бы мы ни хотели поступить иначе. – Майкл отвернулся и поднял седло Трои и одеяло.

Какая дивная игра разыгрывается здесь? Он решил, что не воспользуется рекомендательным письмом к герцогу Мериону. О Господи, разве это имело значение?! Ответ был очевиден.

– Я собираюсь оседлать Трою. Выходите, когда будете готовы ехать.

– Я пойду пешком.

– Вы поедете. Это поможет вам уберечь ноги от еще больших повреждений.

Она не ответила на эту реплику.

– Я знаю, что нам нужно ехать, но я хочу быть уверенной, что мы договорились о том, куда едем.

Майкл положил сбрую и подошел поближе, словно нависнув над Лолли.

– Никакого спора не будет. Мы согласились с планом. Моим, поскольку я главный. Я доставлю вас в безопасное место и привезу к вам вашего брата и карету.

– Нет, не так. – Она скрестила руки, словно они могли помочь ей остаться на своей позиции.

– Вы боитесь брата. Он бьет вас, я в этом уверен.

– Теперь вы угрожаете мне!

– Вовсе нет, и вы прекрасно это знаете. И могу понять, каким образом мужчина с меньшей выдержкой, чем у меня, способен заставить вас замолчать.

– У моего брата выдержки больше, чем у любого другого известного мне мужчины. И что удивительно, он никогда не выходит из себя. Во всяком случае, я не видела, чтобы с ним такое случалось. Хотя… – Она покачала головой, словно не могла взять этого в толк. – И никто не затыкал мне рот. Правда, Тилди, моя гувернантка, порой кричала на меня, но это из-за того, что я пряталась от нее, а она хотела, чтобы я играла Моцарта на фортепиано. Вы когда-нибудь слышали, чтобы Моцарта играли плохо? Это было много лет назад. – Хотя по ее тону можно было решить, что это случилось всего лишь вчера. – Он никогда меня не бил, но у него были другие способы показать свое неудовольствие.