Ведьма величественно поднимается со стула, а Видар, в замешательстве, молча наблюдает за ней. Её грации стоит позавидовать даже Кристайн.

— Надеюсь, длямаленькой герцогинине является секретом, что для того, чтобы колдовать нужен навыкговорения. С закрытым ртом, увы, не получается, — гордо вздёргивает подбородок Эсфирь.

— Врёшь! Я видела, как ты говорила!

— Я невыразимо польщена, что моя скромная особа вызывает такой интерес у маленьких герцогинь. Поверь, будь это моя магия — у тебя бы сначала сгнили зубы и ногти, выцвели и опали волосы, а сама ты превратилась бы в живой труп. Желаешь убедиться?

От неожиданности и страха Кристайн оступается. Король усмехается против собственной воли. Возможно, из ведьмы действительно получится хорошая Советница.

— В оправдание госпожи Верховной, Ваше Величество, мы говорили о традиционном альвийском блюде, — генерал поднимается с места.

— Так как аппетит бесповоротно испорчен, меня могли бы сопроводить в покои? Дорога далась мне нелегко, — неоднозначно ухмыляется ведьма.

— С Вашего позволения….

— Я сам сопровожу будущую Советницу. — Видар прерывает речь Себастьяна, поднимаясь с кресла. — Вы же — продолжайте трапезу!

Стоит тяжёлым дверям захлопнуться за спинами высокопоставленных особ, а им самим пройти несколько поворотов, как Видар резким движением, не касаясь тела Эсфирь, преграждает ей путь.

— Драматично! И давно короли грешат театром? — равнодушно хмыкает ведьма. Будто бы ей каждый день подобным варварским способом блокировали проход.

— Молчать! — глухо рычит Видар.

В его сапфировых огнях полыхает ярость.

— Я могу стоять так вечность. Как раз её у нас — хоть отбавляй, — кокетливо ведёт плечами она.

— А я могу лишать тебя головы… всю эту вечность. — Его лицо серьёзно, непроницаемо, зло и яростно. — Твоё поведение не подобаемо, маржанка. — Последнее слово он буквально выплевывает ей в лицо. — Поверь, никакая протекция не спасёт тебя от моего гнева. Когда Карателем выступает Целитель — никто и знать не знает о наказаниях.

— Как много в этом теле самолюбия и властолюбия. Наверное, мамочка и папочка с детства натаскивалиВаше Величествок престолу?

Она бьёт наугад, но попадает точно в цель. Взгляд короля темнеет. Пелена слепой ярости захватывает радужки.

— А твои, видно, скинули тебя с шахматной доски, раз ты так озлоблено реагируешь. Семья отказалась от тебя сразу же, как узнала о колдовском даре? — его губы растягиваются в дьявольской улыбке. Бьёт, полагаясь на холодный расчёт и сведения о ней. — Я превращу твою жизнь в сущее пекло здесь, если откажешься принимать здешние традиции и правила.

— Ты много слышал обо мне, Альвийский Король? — безобидный титул с её уст стал синонимичным с «долбанный альв».

— Вы.

Ещё немного, и он впечатает её в стену, да так, что та зайдётся трещинами.

Даже не моргает. Не сводит разноцветных глаз с его чарующей голубизны. Только электрические разряды парализуют участки мозга.

— Там, где я была, таких, как ты, подвешивали на цепи, вводя крюки глубоко в плоть и причиняли столько боли, сколько не в силах выдержать даже сам Пандемоний. Ты хочешь припугнуть меня ударом кулака? Топни ножкой — успех будет равносильным, — усмехается Эсфирь, гордо вздергивая подбородок.

— Тогда ты должна знать: я лично терзал подвешенных на крюки, — смакуя каждое слово произносит Видар. — Мне топнуть ножкой?

Король резко разворачивается, отходя на несколько метров от ведьмы. Она сглатывает слюну.

— В этом крыле — королевские покои. — Не даёт и слова ей сказать. — Внешне сохранены альвийские традиции, но внутри каждая комната отделана по желанию знати: кто-то сохранил старое, кто-то преобразовал покои в комнаты на человеческий лад, у кого-то смешение стилей.

Эсфирь недобро сверкает глазами, следуя за королём. Последнее слово всё равно будет за ней. Всегда.

— За этой дверью — мои покои. Лишний раз не беспокоить. О своём визите предупреждать. Всегда обращаться ко мне на «Вы».

«Как бы сказал Паскаль: «Демон с два!», — недобро ухмыляется Эсфирь, осматривая альвийский интерьер.

Витиеватые светильники, огромные арки без окон, множество зелени, обилие света и разноцветных витражей — от красок уже кружилась голова.

Единственным местом, где непривыкшие глаза могли отдохнуть, как назло был тёмно-изумрудный королевский камзол.

— Здесь твои покои. Герцогиня Кристайн лично занималась интерьером, ей стоит выразить благодарность.

Она не видит огонь задора в его глазах.

«Ты упал что ли откуда-то, долбанный альв?» — Эсфирь ошеломленно моргает.

— Мне послать ей извинения голубиной почтой или я могу воспользоваться своими воронами? — учтиво спрашивает она, разворачиваясь спиной к двери.

Последнее, что намеренна сделать ведьма — войти в комнату с этим неадекватным один на один.

— Вороны носят почту? — насмешливо ухмыляется Видар, являя ведьме слабый огонёк задора, что сверкает где-то на дне зрачков.

— О, да. И оставляют подарки от меня.

— Даже знать не хочу.

— Выклёвывают глазные яблоки и приносят мне. Из них получаются чудные отвары.

— Мило.

Видар ещё раз окидывает презрительным взглядом ведьму.

— Мне нужен отдельный уголок для двенадцати птиц. Фамильяр останется при мне. Они — моя охрана. А с сегодняшнего дня — и охрана Его Величества.

— Как только начнёшь называть меня на «Вы», я решу эту проблему.

— Ладно, разберусь сама, — пожимает плечами Эффи. — Я уже могу идти?

— Разумеется, — скалится Видар. — А, и кстати, самое важное, что тебе нужно знать о замке — в коридорах полно зеркал, не советую туда смотреть, если не хочешь, чтобы о твоих тайнах узнали все.

— Твои, я полагаю, хранятся в секрете, — подкусывает губу Эсфирь.

— Ваши, — дёргает носом Видар. — С чего такой вывод?

— Сложно не заметить, когда всё тело исполосовано рунами… — Эсфирь делает два шага вперед, проводя острым ногтем по выглядывающему чёрному изгибу из-под стойки камзола.

От её прикосновения в глазах резко темнеет.

— Они скрыты ото всех, как ты видишь?!

Он резко хватает её за запястье, сильно вжимаясь пальцами в плоть.

Перед глазами Видара плывёт, мир будто бы растворяется. Мозг окутывает дым, а сердце стучит словно остервенелое…

[1] С лат. пролейся.

7

— Мой дорогой Видар! Я всё думала, когда же ты явишься к своей королеве!

Голос ведьмы насмехается над ним.

Она величественно восседала на его троне в лёгком чёрном платье, усеянном серебристыми камнями. Его корона, которую властолюбиво обвивали рыжие кудри, выглядела, как одна большая шутка судьбы.

По правую руку от королевы стоял генерал Себастьян, одетый в маржанский праздничный ядовито-чёрный камзол с кожаными лацканами. На серебристой ленте гордо висели ордена, награды и медали. Самая внушительная из них — медаль героя Холодной войны.

— Не устал воевать со мной? Может, пора присягнуть Ветвистой Короне? — пухлые губы кривятся в усмешке, но взгляд разноцветных глаз холоден. — Не советую отказываться.

— Не празднуй победу так рано. Истинно преданный народ не бросит