— Если ты и дальше будешь бродить по всему замку, появится немало желающих ему доложить.

Корзины в руке Марджери перестали раскачиваться.

— Ты сказал мне, что у тебя не будет из-за меня неприятностей.

Эврар промолчал.

Ах, она должна была догадаться!

— Мы возвращаемся?

— Уже поздно. В замке много дней болтают только о тебе.

— И что может сделать Иэн?

Если она станет причиной его наказания, надо знать заранее, чтобы смягчить лорда. И надо собраться с силами, если она намерена противостоять Уорстоуну. Иэн жесток и кровожаден.

— Он сделает то же, что всегда.

Низкий голос прозвучал неожиданно нежно.

— Это же… ужасно.

— Но это правда.

— Ты говоришь так, будто он неоднократно поступал так в прошлом.

— Он поступал так с другими, для себя я не жду снисхождения. Я поклялся ему в верности, но изменил клятве.

— И что ты скажешь в свою защиту?

— Ничего.

Марджери остановилась. Может, им не стоит идти дальше? Что же до любителей подслушивать, к счастью, здесь это невозможно. Она взволнованно перевела дыхание, готовясь сказать нечто очень важное.

Эврар не зря подметил, что она все время оглядывается, так и было. Причина в том, что она жила в постоянном страхе и грозящей опасности. Она могла идти спокойно по коридору замка, а ее могли внезапно схватить чьи-то руки и затолкать в комнату. Если не оглядываться, мог сбить с ног какой-нибудь невнимательный хмельной всадник. Она оглядывалась по сторонам, потому что ее не раз похищали. Сестра рассказывала, что младенцем она однажды пропала из колыбели, ее нашли в доме соседа.

Она всегда знала, как себя защитить, а теперь этот человек говорит, что надо просто смириться и принять наказание. Нет, этот путь не для нее, так не будет, пока она еще способна дышать. Эврар готов так поступить, потому что он сильный и благородный или, напротив, чувствует себя недостойным иного исхода?

Марджери прислушалась к себе, казалось, внутри что-то изменилось.

Нет, мужчины не бывают такими, как Эврар, ей даже в голову не приходило, что такое возможно. Они всегда берут то, что хотят. Он же при всей могучей силе и твердости обладает чертами, названия которым ей пока трудно подобрать.

— Эврар, послушай меня, ты не можешь просто так смириться.

— Я солдат Уорстоуна и нарушил клятву, поступил против правил, он может…

— Нет! — Она резко махнула рукой, словно разрезая воздух.

Марджери с детства знала, что соседи могут выкрасть ее, все дело в цвете глаз, ведь считается, что такие люди связаны с мистикой. С этим ничего не поделать, остается только смириться. Волосы ее были светлыми и переливались на солнце, она уже привыкла, что дети часто пытались их коснуться.

Она давно совершила судьбоносный поступок, возможно неправильный, путь ее темный, с множеством ошибок, но это ее путь. Она не стала противиться Жоссу, когда он пришел, чтобы забрать ее. Он не похищал ее, не заполучил обманом. Она ушла с ним, чтобы не быть обузой для семьи. С той поры тяжесть легла на душу, но это не важно, она готова терпеть.

— Нет? — переспросил Эврар с таким видом, будто ожидал услышать от нее совсем другое.

— Ты должен защищаться, ты имеешь на это право, пусть твой лорд и платит тебе, пусть ты в долгу перед ним. Ничто не имеет значения, кроме того, что ты человек и достоин всего самого лучшего.

Понимал ли он, какую мысль она пытается до него донести? Сложно сказать, когда он смотрит на нее во все глаза, а лицо не выражает никаких эмоций. Она очень надеялась, что он, если не поймет, хотя бы почувствует.

— Ты не должен мириться с такой участью. Если за тебя некому вступиться, борись сам. Будь у меня возможность, я обязательно вступилась бы за тебя. Такого, как ты, нельзя бросить на съедение зверям.

Он тяжело сглотнул, не отводя от нее глаз. Что же он так смотрит? Неужели никто не говорил ему подобного раньше? Может, потому судьба и свела их вместе? Чтобы они поддержали друг друга?

— Почти пришли, верно? — Марджери похлопала его по плечу, чуть подтолкнув вперед. — Идем же.

Она сделала несколько шагов и обернулась. Эврар стоял на прежнем месте и смотрел перед собой.

— Идем же, — повторила она.

Эврар ощущал внутри непреодолимую потребность всегда соглашаться с Марджери, только поэтому часто говорил «нет». Порой он задавался вопросом: сохранил ли он такие прежние качества, как дисциплинированность и самообладание? Или его можно приручить, как собаку или лошадь? Стал ли он чем-то важным, но сложным для ее понимания? Какие ее стремления еще остаются для него тайной?

Мысли о целях этой женщины в отношении него вызывали в душе тревогу. Что тому причиной? Он ведь раза в три крупнее ее, тело покрыто шрамами, что указывает на огромный опыт в сражениях.

Возможно, Марджери была любовницей лорда, он же — верный слуга, солдат, выполнявший такие задания, на которые не должен был соглашаться ни один мужчина. Да, он делал это лишь из желания обезопасить родных, но это не должно стать оправданием. Если бы мама знала, что ему предстояло выбрать убийство или смерть матери, она умоляла бы его не губить душу и пошла бы на смерть. Он подолгу размышлял, будет ли ее смерть на его совести, если он все же не сможет ее предотвратить? Ведь он обязан повиноваться, он дал клятву. Так было много лет и не должно измениться до самого его конца. Однако Иэн поручил его заботам женщину, которая перевернула его сознание.

Она, такая крошечная и… хрупкая. Он ожидал от нее беспрекословного подчинения. Если он велел сидеть в комнате, она обязана была смириться. Если он сказал, что они не будут собирать фрукты, не стоило действовать вопреки и готовить эти корзины, которые она теперь несет в руке.

За размышлениями каждый о своем они забрались на холм, у подножия которого увидели айвовые деревья. Между ними сновали люди — болтая и смеясь, они собирали щедрый урожай.

— Как красиво, какие потрясающие краски! — воскликнула Марджери. — Мы тоже сможем весело провести время.

Людей оказалось больше, чем она заметила сверху. Их видели уже многие, прятаться не имело смысла, но все же они очень рисковали, ослушавшись приказа лорда. Эврара определенно ждет наказание. Оставалось надеяться, что на Марджери Иэн не поднимет руку. Будь у него шанс вмешаться, что бы он сделал? Как говорила Марджери? Надо защищаться? Решится ли он противостоять лорду Уорстоуну? Когда-то он сделал выбор, осознавая