— Слушай, тебе бы в травмпункт по-хорошему, проверить нет ли трещины. Давай отвезу?

— Да нет, ты что. Все не настолько страшно, с переломом, вывихом или трещинами я бы так не ходила, — спешу его успокоить, а то еще и вправду примчится среди ночи и потащит на осмотр.

— Ты уверена?

— Да, вполне, — не выдерживаю и зеваю, прикрыв рот рукой. Слушай, не знаю, как ты, а я спать. Глаза уже слипаются.

— Ну тогда все, сладких снов. И за ногой следи, если легче не станет, точно отвезу к врачу, — я закатываю глаза, прощаюсь и нажимаю на отбой. На лице при этом светится глупая улыбка. Все же хорошо, что Артур решил продолжить общение. Вот и сейчас его поддержка мне очень помогла, приятно знать, что кто-то о тебе переживает.

Быстро умывшись и почистив зубы, ложусь в кровать, пристраиваю больную ногу повыше и засыпаю с той же довольной улыбкой на лице.

А ночью снова приходит сон. Из категории тех самых. Только на этот раз он еще изощреннее, чем раньше.

Комната. Та самая комната, где все случилось. Оглядываясь, узнаю стены, диван, кресла и камин. Осознаю, что лежу на кровати, спину приятно ласкает шелк простыней, а тело как-то странно ломит. Опускаю глаза вниз и вижу, что я полностью обнажена. Пытаюсь поднять руки, но не получается — они привязаны к изголовью кровати. Дергаюсь, пытаясь ослабить путы, но ничего не выходит, такое ощущение, что узлы затягиваются лишь сильнее.

Сердце начинает биться чаще, но страха нет. Лишь разливающееся по телу возбуждение и ожидание чего-то… или кого-то. Перестаю извиваться, лишь когда слышу шаги. Поворачиваю голову и вижу, что это Дэн. Он в костюме и маске, закрывающей верхнюю половину лица. Но я все равно его узнаю — по этим невероятно синим глазам. В ушах рефреном начинает звучать музыка, навевающая непонятную истому.

Он подходит, садится рядом и смотрит. Смотрит и молчит, бесконечно долго молчит. А с моим телом происходит нечто невероятное. Оно млеет, содрогается и тянется к нему, но никак не может дотянуться. Руки рвутся из оков, чтобы дотронуться и обнять, но лишь бессильно обвисают на своей привязи. От этих бесплотных усилий издаю жалобный стон и слышу в ответ:

— Привет, куколка, тебе там хорошо без меня, да? — по напряженному лицу пробегает судорога, искажая красивые черты.

— О чем ты? — нервно вздрагиваю и пытаюсь понять что он от меня хочет и зачем так наказывает.

— Даже не пытайся, крошка, даже не пытайся бежать ни к кому, ты моя, слышишь? — его рука ложится на мой живот и это прикосновение невыносимо настолько, что я начинаю кричать. Он водит пальцами, выписывая замысловатые узоры, и за каждым движением на кожу как будто падают капли горячего воска. Я вздрагиваю всем телом, пытаясь избежать прикосновений, по щекам текут слезы.

— Дэн, пожалуйста, я не понимаю, за что ты со мной так? Развяжи и давай поговорим.

— Нет, куколка, мне нравится, когда ты лежишь так — голая, связанная и открытая для меня, — рывком разводит мне ноги до упора, почти вызывая боль.

Затем наклоняется и всматривается в мое лицо, рука ложится на грудь, нежно сжимает ее, а губы больно кусают сосок. Этот невероятный контраст нежности и грубости, удовольствия и боли окончательно опустошает меня и, издав тихий всхлип, я затихаю, перестаю дергаться и лишь неотрывно смотрю ему в глаза.

Дэн кладет руку на самое чувствительное место в моем организме, проводит пальцами вверх — вниз, собирая влагу, а затем подносит пальцы к моему лицу, невесомо касаясь губ.

— Будешь ждать только меня, детка, ждать всегда, будешь готовой только для меня? — с этими словами чувствительно надавливает на клитор, растирает, сжимает нежную плоть, бьет пальцем, подводя мое тело к опасной грани.

— ДААА, — с усилием выдавливаю из себя последний крик и лечу в темноту… и полет этот был долгим.

Открыв глаза, рывком сажусь на кровати и нервно оглядываюсь. С осознанием, что нахожусь в своей комнате, приходит облегчение. Но обрывки сна не спешат стираться из памяти, отчетливо воспроизвожу в сознании каждую деталь и содрогаюсь. Чтобы согнать этот морок встаю с постели и наливаю себе воды. При этом обнаруживаю, что мои трусики мокрые, причем насквозь.

Тяжело вздыхаю и опускаюсь на стул, отпивая небольшие глотки прохладной воды и прижимая стакан ко лбу. Шевелю ногой и чувствую ноющую боль. Но в данный момент это меня волнует мало.

Господи, как же я дошла до жизни такой, а? Может, к психологу походить, помогут чем — советом, таблетками, укольчиками.

На минуту представив, как я рассказываю все детали своих снов, причем до мельчайших подробностей, какой-нибудь добропорядочной тетеньке или пожилому дяденьке, сперва начинаю густо краснеть, а потом разражаюсь долгим смехом, почти сгибаясь пополам от хохота. Смеюсь долго, до тех пор, пока в боку не начинает колоть, а на глазах не выступают слезы. Зато чувствую себя гораздо лучше.

Посмотрев на часы, вижу, что уже пять минут восьмого. Надо идти в душ, а то первая пара через полтора часа.

Уже выходя из комнаты, бросаю взгляд в зеркало и замираю. То, что я там вижу мне категорически не нравится. Бледное лицо, покрасневшие глаза, припухшие губы. А если еще добавить разодранные в кровь колени и красно-сине-черную лодыжку, то выходит просто супер-комбо. Краше в гроб кладут, в общем.

По возвращении в комнату меня ждало сообщение от Артура, которое в свете сегодняшней ночи казалось издевкой.

«Доброго утра, ЭЛ, надеюсь, тебе снились сладкие сны». И смайлик, ржущий во все 32 зуба.

О да, дорогой, зашибись, какие сладкие. Чтоб тебе всю жизнь такие сны снились. И зло отшвырнув мобильник в сторону, начинаю готовить себе завтрак.

Дойдя до корпуса, решила передохнуть, посидев на скамеечке, хотя на улице было прохладно и дело явно шло к дождю. Лодыжка опять разболелась от ходьбы. Там меня и нашли Софи и Лия. После рассказа о моем падении, они насели на мою бедную голову, убеждая сходить на осмотр. Еще и Артур требовал того же самого, закидывая меня смсками. Самого его отправили на неделю во внеплановый полевой выезд для сбора материала по дипломной работе. Так что дотянуться до меня он мог только сообщениями, и то пока связь будет ловить, чем активно и пользовался. Устав спорить с ними со всеми, я в конечном итоге обещала сходить в травму, если за сегодня легче не станет.

Увы, легче не становилось. К вечеру дискомфорт настолько усилился, я даже стала заметно прихрамывать, что я сдалась и решила поехать в травмпункт.