– Ах, вот, значит, в чем дело? Все просто потому, что я на него похож?

– Ой, да ладно. Не так уж вы и похожи. Может, тебе лучше пародировать кого-нибудь еще? Не то чтобы у тебя плохо получалось, но… Просто это не твой типаж.

Он бросил взгляд в зеркало. Увидел в нем ее и себя – и внезапно засомневался, где здесь настоящие люди, а где – их отражения. Погладив ее по голове, он что-то пробормотал, чтобы скрыть охватившее его недоумение, и спустился вниз, чтобы сесть в трамвай.

В трамвае никто не замечал его. Он невольно пытался разглядеть свое лицо в оконном стекле, в витринах магазинов, но ему это не удавалось. Казалось, все отражающие поверхности куда-то исчезли. На обочине Таннер приметил две афиши того самого фильма. Запыхавшись, он добрался до ворот своей виллы – и только там обнаружил, что его карманы пусты. Видимо, от волнения он где-то потерял ключ. Ральф Таннер нажал на кнопку звонка.

– Это я, – крикнул он в домофон. – Решил вернуться пораньше.

– Кто – я?

Он сглотнул – и, понимая, что такой ответ никуда не годится, все же произнес:

– Я – это я.

Связь прервалась. Не прошло и полминуты, как распахнулась дверь, на пороге показался Людвиг, шаркая ногами, пересек лужайку перед домом и прислонился к ограде, просунув между прутьями морщинистое лицо.

– Я это, – в третий раз повторил Ральф.

– И кто же этот «я»?

Таннеру потребовалась примерно минута, чтобы осознать, что Людвиг не ставит перед ним абстрактный философский вопрос, а и в самом деле его не узнает.

– Я – Ральф Таннер!

– Вот хозяин-то удивится!

– Да, я вернулся пораньше.

– Хозяин давным-давно дома, – ответил Людвиг. – Не соблаговолите ли удалиться?

– Это мой дом!

– Мы вынуждены будем известить полицию.

– Могу ли я… поговорить с тем человеком, который называет себя Ральфом Таннером?

– Вот вы и есть тот самый человек.

– Прошу прощения?

– Именно вы и есть тот человек, что называет себя Ральфом Таннером.

– Не мог бы я в таком случае… поговорить с Ральфом Таннером?

– Ральф Таннер – весьма известный актер, – растянув губы в улыбке, сообщил ему Людвиг. – Сотни людей жаждут его внимания. Его телефон не умолкает. Неужто вы полагаете, что он оторвется от дел, чтобы побеседовать с вами лишь ради удовольствия посмотреть на человека, немного на него похожего?

– Людвиг, но уж ты-то меня знать должен!

– Вам известно, как меня зовут? Что ж, поздравляю. Не могли бы вы сказать, в каком году приняли меня на работу?

Таннер потер лоб. Что это еще за расспросы? От растерянности он не мог этого даже припомнить. Казалось, будто Людвиг был в доме всегда, будто это неказистое, вечно чем-то недовольное лицо сопровождало его всю жизнь.

– Нельзя ли позвать кого-нибудь другого? Ты можешь позвонить Мальцахеру?

– Почтеннейший, мой вам совет. Между нами: мы, конечно, можем созвать весь дом. Может статься, вам даже удастся добиться, что выглянет и сам Таннер. Но вам-то что с того? Вам достанется лишь порция унижений и смеха, весьма неприятное знакомство с полицией, а если будете продолжать в том же духе – то и предупредительный иск. Вы имеете дело со звездой. Ваши выходки никто терпеть не станет. Он вынужден будет оградить себя от вас. Понимаю, Ральф Таннер играет в вашей жизни огромную роль, вы помните все его картины, идете с ним по жизни, а он идет по жизни с вами, и другого зрителя у него, увы, нет. Но вы подошли к той черте, переступить которую уже не вправе. Ступайте домой. Я человек старый, я многое повидал, и мне не нравится, когда кто-то сам ищет на свою голову приключений. Вы на меня производите вполне приятное впечатление. Так возьмите же себя в руки!

У Таннера голова шла кругом. Он раскрыл было рот, но тут же вновь закрыл его. Сделал глубокий вдох, затем выдох. Прищурившись, посмотрел на солнце.

– Вам нехорошо? – поинтересовался Людвиг. – Принести вам стакан воды?

Он покачал головой, отвернулся и зашагал прочь. Его окружали роскошные виллы, живые изгороди, высокие заборы. Солнце клонилось к закату. Пахло свежескошенной травой. Таннер остановился и присел на асфальт.

Что же произошло? Неужели какой-то самозванец решил занять его место? Может, это был тот самый двойник, которого он встретил в «Луп-пуле»? Может, тот, видя его насквозь, поспешил воспользоваться ситуацией и окончательно втиснул его в роль мужчины по имени Маттиас Вагнер – зрителя, поклонника, пародиста? Мужчины, который до того погрузился в бытие внешне схожего с ним кумира, что спутал его существование с собственным. А ведь так бывало. В газетах писали о подобных случаях. Он в задумчивости вытащил паспорт, прочел напечатанное в нем имя, словно видел его в первый раз, и сунул обратно в карман.

Поднял взгляд. На противоположной стороне улицы распахнулись ворота. Показались Людвиг и Мальцахер, а между ними – Ральф Таннер, высокий и мускулистый.

Он и припомнить не мог, чтобы сам когда-либо столь блистательно себя подавал. Кто бы ни вытеснил его из его собственной жизни, свою роль он играл великолепно. Кандидат что надо. Если кто и заслуживал жизни Ральфа Таннера, так это вон тот мужчина напротив. С каким достоинством он вел себя, какое излучал обаяние! Подъехал автомобиль, Ральф Таннер распахнул дверцу, кивнул шоферу и исчез внутри. Мальцахер последовал за ним. Людвиг прикрыл ворота.

Когда машина проезжала мимо, Маттиас Вагнер подскочил и наклонился поближе. Но стекла были тонированными, а потому разглядеть ему удалось лишь собственное отражение. Автомобиль умчался прочь и, завернув за угол, окончательно исчез из вида.

Сунув руки в карман, мужчина медленно побрел по улице. Похоже, выход из положения найден. Он свободен.

Дойдя до автобусной остановки, он замер было ненадолго, но затем, поразмыслив, пошел прочь – настроение было не то. Если ты похож на известного человека, поездки в общественном транспорте неизменно доставляют неудобство. Окружающие пялятся на тебя, дети задают всякие глупые вопросы, кто-то снимает тебя на мобильник. Но порой это даже способно доставить удовольствие. Начинает казаться, будто ты – не ты, а кто-то другой.

Откуда ей было знать, что здесь так жарко? Воображение рисовало ей образы занесенных степей, над которыми воет вьюга и носятся снежные вихри, кочевников перед юртами, а еще стада яков и ночные костры под раскинувшимся над головами огромным звездным небом. А на деле вокруг пахло стройкой, сигналили машины, припекало солнце. Над ухом у нее жужжала муха. Нигде ни одного банкомата. Вчера, когда она зашла в свой банк, женщина в кассе только рассмеялась: нет, такой валюты у них не бывает, пусть попытается обменять на месте.

И вот она стоит, обдаваемая парами бензина, после того как всю ночь провела в самолете. Огромный мужчина в соседнем кресле храпел от взлета и до самой посадки. Всякий раз, как его рука падала ей на колени, она задавалась вопросом, что ее вообще заставило согласиться подменить коллегу и отправиться в разъезды. Но ей было интересно узнать, каков он из себя, этот столь отдаленный уголок планеты, и поэтому она, недолго думая, согласилась.