птенцов. А неподалёку от дерева, у подножия горы, жила в своём логове кошка с котятами.

Илл. 57. Тот и Хатхор-Тефнут. Наверху — богиня-покровительница Верхнего Египта Нехбет с символической «правдой»-миропорядком — пером Маат. [78]

Коршун боялся улетать из гнезда за кормом для своих детей: ведь кошка могла вскарабкаться по стволу и передушить коршунят. Но и кошка не отваживалась покидать логово: её котят мог унести коршун. Коршунята жили впроголодь, и котята тоже голодали.

И однажды коршун сказал кошке:

— Давай будем добрыми соседями! Поклянёмся перед великим Ра, что если один из нас отправится за кормом для своих детей, другой не причинит им зла.

Кошка с радостью согласилась, и, призвав в свидетели бога Солнца, они принесли священную клятву.

Но как-то раз коршун отобрал у котёнка кусок мяса и отдал его одному из своих птенцов. Узнав об этом, кошка разгневалась и решила отомстить. Она выждала момент, когда коршун улетел из гнезда, вскарабкалась на дерево и схватила коршунёнка своими острыми когтями.

— Откуда у тебя это мясо? — прошипела она. — Это я его добыла, и добыла не для тебя, а для своих детей!

— Я ни в чём не виноват! — воскликнул несчастный коршунёнок — Я не летал к твоим котятам! Если ты причинишь мне зло, великий Ра увидит, что твоя клятва была ложной, и сурово покарает тебя: дети твои погибнут!

Вспомнив про клятву, кошка устыдилась и разжала когти. Но коршунёнок, почувствовав, что его больше никто не держит, в страхе выпрыгнул из гнезда, взмахнул крыльями — и камнем упал на землю: он был ещё слишком мал, чтобы летать, крылышки его ещё даже не обросли перьями. И птенец остался лежать у дерева, на земле.

Вернувшись и увидев своего сына у подножия дерева, коршун рассвирепел.

— Я отомщу! — воскликнул он. — Её котята станут для меня пищей!

Он долго следил за кошкой и всё лелеял мечты о мести. Шли дни. И вот однажды, когда кошка покинула логово и ушла на охоту, коршун, издав клич, слетел с дерева и похитил котят. Злодей принёс бедных малышей в своё гнездо, убил их всех и скормил коршунятам. [79]

Вне себя от горя кошка воззвала к солнечному богу:

— О Ра! Мы поклялись твоим священным именем, и ты видел, как коршун эту клятву нарушил. Рассуди же нас!

И Владыка всего сущего услышал мольбу несчастной кошки. Он призвал к себе Возмездие и повелел жестоко покарать клятвопреступника.

На другой день коршун увидел человека, жарившего дичь на углях. Голодный коршун подлетел к костру, схватил кусок мяса и унёс в своё гнездо, не заметив, что к мясу прилипли угольки.

И вот гнездо коршуна запылало. Тщетно молили птенцы о помощи — гнездо, а следом за ним и дерево сгорели дотла. Увидела это кошка, подошла к пепелищу и сказала:

— Клянусь именем великого Ра, ты долго подстерегал моих детей и коварно убил их. А я не трону твоих птенцов, хотя они так аппетитно поджарились!..

* * *

Тот умолк и смиренно поклонился богине.

— Клянусь именем Ра, я не обижу тебя, маленький павиан! — воскликнула растроганная Тефнут.

Довольный первым успехом, Тот скрыл улыбку и, придав своему лицу выражение безысходной печали, сказал:

— Великая и прекрасная богиня! Твой супруг Шу очень тоскует без тебя. Не причиняй мне вреда, Нубийская Кошка!

И Тефнут снова поклялась не причинять зла Тоту.

— Благодарю тебя, великодушная богиня! — пылко произнёс Тот. — А теперь я хочу попотчевать тебя благоуханным кушаньем, отведав которое, ты уже больше не захочешь смотреть ни на какую другую пищу. Секрет его приготовления знают только в Египте... в стране, которую ты покинула, богиня.

С этими словами павиан Тот поставил перед Хатхор-Тефнут блюдо и воздал ей хвалу:

— Ради твоего прекрасноглазого лика, — воскликнул он, — ради красоты твоего тела, ради взгляда, который светится радостью, возьми кушанье, о котором я говорил <...> Во всём мире нет пищи лучше! [80]

Хатхор-Тефнут подошла к еде и испытала то, что испытывают, вкушая её. Лицо её посветлело, взгляд стал радостным. Она повернулась к нему (Тоту), сияя*.

«Я обуздаю тебя, своенравная богиня!» — скрыл торжествующую усмешку Тот и произнёс вслух:

— Ты победила собственное сердце*, дочь Ра, ибо велик и мудр сумевший одолеть рассудком гнев. Выслушай же меня теперь: из всего, что существует на свете, ничто не любят больше родной стороны, то есть места, где ты родился*. Даже крокодил, когда он стареет, покидает чужбину и приходит умирать в свой родной водоём. И вообще: лучше быть бедняком у себя на родине, чем богачом на чужой стороне!*

Видя, что Хатхор его внимательно слушает, Тот воодушевился ещё больше.

— Какой мрак* царит в Египте после твоего ухода! — воскликнул он, воздев руки к небу и закатив глаза. — Твои музыканты касаются струн, но не звенят они под их пальцами, твои певцы печальны, твои возлюбленные в трауре <...> Стар и млад ждут твоего совета, владыки и вельможи всего мира надели траур по тебе; хаос царит с тех пор, как ты бежала из Египта, твои праздники не отмечаются более, а в Доме Возлияния Атума — скорбь <...> В твоих храмах не устраивают торжества <...> мужчины и женщины печалятся, красивые женщины не смеются*.

Сердце Тефнут сжалось от сострадания, лик её потемнел, на глаза навернулись слезы. Это не осталось незамеченным для Тота. Но маленький павиан ничем не выдал своей радости; наоборот, придав своему лицу ещё более скорбное выражение, он воскликнул:

— Но если ты обратишь к ним свой лик, то станет полноводным Нил, зазеленеют поля, ибо покроет он их водой.[6] Слюна твоя как мёд. Уста твои — прекраснее зеленеющего поля*. [81]

Умащённая лестью маленького павиана, Хатхор вконец разжалобилась и решила немедленно вернуться в Египет. Она уже открыла было рот, чтобы объявить о своём намерении Тоту, но вдруг замерла. Великий гнев охватил богиню. Как! Ведь она зареклась возвращаться на родину, она принесла клятву! — а тут какой-то ничтожный павиан мало того что чуть не заставил её эту клятву нарушить, но вдобавок разжалобил её своими речами и вынудил расплакаться! Её, Тефнут, грозную, непобедимую львицу!

От этой мысли богиня пришла в ярость. Ей захотелось растерзать Тота-павиана в кровавые клочья! Она уже выпустила когти и изготовилась к прыжку. Лишь в последний момент, вспомнив о данном Тоту обещании, Тефнут