знаю его. Знаю.

Хэла окунулась в его печаль.

— И, — Тёрк зажмурился, снова стал злым, — я хватаю первого попавшегося мага и спрашиваю, какого рваша не лечите его? А он мне — мол других полно, по очереди всех. А у Рэтара уже кожа была серая, мёртвая. Паразиты по нему ползали. Он всё равно дышал, дышал, и стонал. Еле слышно. Я чуть этого мага не удушил. Говорю — перед тобой феран Изарии, ты думаешь его когда надо лечить? После кого? Он с мгновение соображал, а потом — ох, как забегали, Хэла, как забегали. И время нашлось. И силы.

Мужчина фыркнул, замолчал, задумался, а Хэла снова испытала в это болезненное чувство, которое пришло к ней, когда сам Рэтар рассказывал о своём ранении.

— Я с ним был, пока лечили, — проговорил Тёрк. — А потом он к своей девице сорвался, лареве. Вот не знаю, чем зацепила она его, может тем, что у неё фераны были в покровителях, а митар Изарии ну так, и она крутила его, ну искренне, что ли, потому что, если бы врала, он бы почувствовал, для развлечения он был. Рэтар же был хорош собой. Если бы не хмурился вечно, то у него в штанах девки бы так же сидели, как у Роара, даже больше.

Тёрк ухмыльнулся, а Хэла улыбнулась. Ей не надо было рассказывать, насколько красив Рэтар — она точно знала, как он выглядел без шрама.

— А она увидела его и… да… Он вернулся никакой. И тут новость — супруга его погибла на охоте у эла. Хм, — и это было даже не хмыканье, а какой-то рык утробный, гневный, но печальный. — Эх, Хэла… знаешь, я ведь не потому, что он мой брат. Нет. Не потому что феран мой. Просто — я не знал в своей жизни более достойного человека, более благородного душой, чем Рэтар. Мы столько дерьма с ним съели. Не рассказать. Сколько раз он мне спину прикрывал, от смерти меня спасал. А ведь это я должен, а не он. Это моя работа.

Он замолчал. В глазах Хэлы стояли непролитые слёзы. Она чувствовала эту боль Тёрка, и знала о боли Рэтара.

— Он достоин быть счастливым, понимаешь, ему надо, — проговорил старший брат ферана. — Потому что сколько может человек вывезти, сколько может терпеть и на себе всё тащить? За всех.

Ведьма не выдержала, слёзы потекли по щекам и это были не только её эмоции, это были ещё и чувства Тёрка. Просто ему нельзя было плакать.

— Не плачь, Хэла, — он погладил её по голове и обнял, прижавшись щекой к голове. — Знаешь, я ради тебя, ему наподдаю, через силу, может не справлюсь, но коли обидит тебя, ты знай.

Он сжал её плечи, погладил по предплечью.

— Только уж не могу себе представить, что такого может случится, чтобы Рэтар намеренно сделал больно тебе. Тебе, Хэла! — мужчина повёл головой и поцеловал её в макушку. — Мир перевернётся. Если бы это был не он, ведьмочка моя, я бы не отошёл в сторону. Нам всем жаль, что вырвали тебя призывом. Правда. Но уж как завидуем этому твоему мужику тому.

Она рассмеялась сквозь слёзы и как хорошо, что уже плакала и Тёрк не понял насколько ей стало горько от его слов.

— И Рэтар, он. С ним сложно. Он порой, — Тёрк нахмурился, запнулся. — Он вроде в людей хорошо смотрит, а вот ты — ты его извела совсем. Он от тебя с ума сходит, такая ты сложная.

— Я? — Хэла удивлённо подняла на него заплаканные глаза.

— Ты, — улыбнулся он и обнял руками мокрое лицо. — Ты страсть какая.

— Да ну тебя, Тёрк! — ведьма взяла его за руки, в попытке уйти из его рук и снова уткнуться в рубаху лицом.

— Нет, — качнул он головой, не отпустив, большими пальцами стёр слёзы и нагнувшись поцеловал в лоб.

После обнял её и стало тихо и хорошо, он действительно это умел.

"Папа-мишка", — вспомнилось из мультфильма, может персонаж и не подходил Тёрку, но так подходило само это словосочетание.

Большой, сильный, теплый, надёжный медведь.

Ведьма успокоилась и они разошлись — Тёрк спустился по этой лестнице вниз, а Хэла наконец попала в покои Рэтара. Смогла вздохнуть, умыться и прийти в себя.

Когда Тэраф зашла, Хэла вышла в коридор и отправилась к ферану, в очередной раз радуясь, что имеет такую прекрасную способность — видеть огонь жизни. Она точно знала, что Рэтар в библиотеке, один, и понятно, что работал.

Она заглянула в дверь — он хмурился внимательно изучая довольно подробную карту Кармии, разложенную на столе.

— Что ты делаешь? — спросила Хэла, заходя внутрь и закрывая за собой дверь.

— Пытаюсь понять, как перенаправить обозы минуя Юрг, но при этом не потеряв во времени и в средствах, — отозвался он, даже не поднимая на неё свой взгляд.

Ведьма улыбнулась. Пройдя ближе, обошла стол и встала рядом, лицом к нему, оперевшись задницей о стол, скрестила ноги. Рука легла в то место карты, куда он смотрел. Рэтар нахмурился и наконец поднял на неё взгляд.

Сказать, что он был удивлён, это ничего не сказать. Хэла обожала вот этот его взгляд — взгляд озадаченного хищника, когда добыча ведёт себя не так, как должна была.

На ней не было ничего кроме той его рубахи из кёта. Она была ей конечно велика и совсем немного не доставала до колена и безумно хотелось сейчас залезть в его голову, чтобы понять мысли. Но не зная, было интереснее. По крайней мере, пока Хэла видела лишь хищника в недоумении.

— Что ты делаешь? — спросил Рэтар, нахмурившись и кажется не до конца видя всю картину целиком и со стороны.

Но сейчас… ещё немного…

Она склонила голову.

— Я пришла внести в твой порядок свой хаос, — прошептала ему Хэла, слегка подавшись вперёд корпусом.

Рэтар с секунду был как под гипнозом, но потом хищник очухался и осознал происходящее. Он нахмурился, потом в глазах полыхнуло желание, приправленное возмущением, видимо — что она в таком виде ходила по коридорам.

Его руки легли на её талию и… вот оно… наконец, кажется он понял утренние хмыкания и рассуждения об эстетике.

Невозможно не прикоснуться к чему-то такому, как шелк, в момент страсти и не поддаться его магии. Уж каким бы ты не был, но пробирает почти всех. И Рэтара тоже пробрало, она видела.

"Эх, это ты ещё ничего про кружевное бельё не знаешь и про ремешки всякие, подвязки… — подумала она, когда рукой толкнула его