— Ну, я бы не смотрел на эту ситуацию столь драматично. Все же так откровенно грабить они не посмеют. Но в чем-то вы правы. Ущерба не избежать.

— Мало того, что украдут и присвоят, они еще и не дадут развивать компанию. А это — потерянные годы! Тут только держись, конкуренты не сидят без дела, активно работают, развиваются.

— И с этим не поспоришь, — кивнул Сикорский, — насколько мне известно, планы ОЗК на следующие три года — бессодержательны и не дают никакой ясной перспективы…

— Я, конечно, продолжу работу. Буду использовать ресурс «Автоматов Колычева», буду вкладывать личные средства. Но это все мелочи на фоне масштабов «Объединенных Заводов», и с этим ничего не поделать…

— Кое-что можно, — скупо улыбнулся министр. — Если будут представлены четкие и перспективные предложения, возможно выделение финансирования проектов для «АК» по линии министерства воздушного флота.

— За это спасибо. Да, скоро конкурс по автоматическому оружию, адмирал обещал включить нас в список участников. Тоже дело, но…

— Я понимаю тебя, Мартемьян, — неожиданно перешел на «ты» Игорь Иванович. — Так бывает. Есть обстоятельства непреодолимой силы. Форс мажоры. Вот так и следует воспринимать решение Сената с этим комитетом наблюдательным. Пойми, то, что ты законный наследник, гросс и обладаешь технологией омоложения, не отменяет ни твоей молодости, ни отсутствия управленческого опыта такого масштаба, ни, что самое главное, наличия в Совете политических группировок противостоящих нам. Прими как данность. Два месяца назад все уже сжились с мыслью, что ОЗК будет разделен и станет законной добычей. И царь, и члены Сената вовсю осваивали бюджет компании, торопясь запустить руки поглубже в кубышку Колычевых. И тут такая шокирующая неприятность. Добыча была уже у них в зубах. И ее вырвали. Знаешь, как хомячок вцепляется в орех, даже если и не может его разгрызть? Он так и не отпустит его, даже и сдохнув с голода. Теперь у них нервное состояние. Они недовольны. И жаждут реванша и отступных. И точно не отступят без боя.

— Неужели они все еще рассчитывают отыграть все назад и сохранить власть над ОЗК?

— Почему бы и нет? Очень многое будет зависеть от тебя. Допустишь просчеты, наделаешь ошибок — этим обязательно воспользуются. И очень умело. Это гроссмейстеры большой игры. Ты ведь понимаешь?

— Я заранее это знал. Потому и выбрал такой сценарий вхождения в наследство. Но такого финта, как с комитетом, даже не просчитывал. Это ведь незаконно.

— Сенат и есть закон, в некотором роде. Ситуация крайне нестандартная, согласись. Но хватит общих рассуждений, давай перейдем к сути. Ты, наверняка, хочешь получить сведения по раскладам в Сенате, кто играет эту партию против тебя, точнее, против нас?

— Безусловно. За этим я и приехал, Игорь Иванович. Весь внимание.

— Пожалуй, стоит задействовать «сферу», так объем информации будет существенно больше, а скорость обмена возрастет многократно.

— Принято, — оставалось открыть канал связи и войти в энергоконтакт.

— Состав Совета Одаренных нефиксированный. Туда избираются простым большинством голосов те, кто и по рангу владения Силой, и по влиянию соответствуют статусу гросса. Формально чем больше Великих, тем сильнее держава. Так что все страны стремятся собрать к себе таких людей. В нашем Сенате сегодня ровно пятьдесят членов.

Перед Мартом развернулась панорама образов, за полным, трехмерным изображением следовала и подробная характеристика, пакетно вкладываемая напрямую от сознания к сознанию. Тут был некоторый риск, что полученные таким способом сведения будут иметь «закладки» и ложные посылки, вводящие в заблуждение. Если бы передача шла напрямую, то так бы оно и было. Но Сикорский лишь выкладывал материалы перед Мартом, словно листая книгу. А дальше все сохранялось в его памяти, становясь лишь еще одним источником данных.

— Весь состав Совета разделяется на несколько групп. Часть великих предпочитает ни в какие коллаборации не вступать, действуя сами по себе. Таких пятнадцать. В их числе адмиралы Колчак и Нестеров, генерал Федоров, несколько высших сановников, включая и главу Совета — Петра Аркадьевича Столыпина.

— И сам царь, вероятно, в их числе?

— Верно. Но все же эти люди вокруг государя не объединяются и условный монархический оплот собой не являют. Остальные, то есть тридцать пять гроссов, входят в одну из четырех фракций. Ни одна не имеет даже простого большинства. Поэтому любое решение становится итогом договоренностей и сделок. Важно еще и то, что если в ряде случаев достаточно простого большинства, то по действительно важным вопросам должно быть обеспечено квалифицированное. То есть две трети или даже три четверти от общего числа сенаторов. Учти главное. Эти объединения никакого отношения к политическим партиям не имеют. Так что в части народной поддержки они мало весят. Но Сенат — это власть. Реальная.

Наша «партия» — прогрессивно-православно-государственническая. Нас еще называют академиками, видишь ли, почти все из нас достигли этого высокого научного звания. Основали ее совместно твой дед и Дмитрий Иванович Менделеев, к слову, они были дружны с шестидесятых годов прошлого века. Затем лидерство перешло к твоему дяде, а после его гибели бразды правления пришлось взять мне, как давнему соратнику и единомышленнику отцов-основателей.

— Игорь Иванович, для протокола. Мой голос за вас. Мне и своих дел пока выше головы.

— Благодарю. Нас на сегодня, если считать с тобой, Мартемьян, десять человек. Мы последовательно выступаем за развитие национальной промышленности, науки, укрепление флота и рост числа одаренных. В том числе из третьего сословия. Мы — здоровые консерваторы. Сохранять и преумножать. В наших рядах и крупные ученые, создавшие свои корпорации, и государственные мужи.

— Прогрессоры.

— Красивое слово. Пожалуй, оно нам очень подходит. Вторая группа — либералы. Их девять. Банкиры, промышленники. Одним словом — купцы. У них нет общепризнанного лидера, на заседаниях обычно выступают от фракции бойкий и очень опасный Александр Поляков или старик Второв[1], — перед Мартом развернулась череда образов: Павел Рябушинский, Тимофей Саввич Морозов, Эммануил Нобель, глава клана Вогау-Макс — Максим Макс, Николай Коншин-второй, Александр Гинцбург, Михаил Борисович Каменка. — Вопреки названию их платформа — якобы всемерное отстаивание интересов одаренных, продвижение их как новой элиты и максимальная либерализация прав и свобод для владеющих Силой. Но по факту их цель — перетянуть власть на себя. Выстроив в России аналог конституционной монархии или даже эгалитарной республики.

— Однако, тут переворотом попахивает… Либералы опасны. Неужели Александр Третий этого не понимает?

— Он отлично все видит и сознает.