– Не подумайте, что я настаиваю, однако советую вам попытаться что-нибудь написать. Может быть, стихотворение? Возможно, вы отыщете для этого время во второй половине дня?

Обернувшись, лорд Кирк уставился на камердинера недовольным взглядом.

– Ты говорил с ее светлостью.

– Вы правы. – Маккриди взял с кровати сюртук и расправил его рукав. – Я, вернувшись из города, столкнулся с ней и леди Шарлоттой во дворе.

– Они были с мисс Балфур?

– К сожалению, она вошла в дом раньше.

Маккриди надел сюртук на лорда.

– Ее светлость обожает вмешиваться в чужие дела, – пробурчал Кирк.

– Да, но у нее доброе сердце, милорд. О немногих такое можно сказать.

– Согласен. Что ты ей ответил, когда она спросила, написал ли я стихотворение?

– Что тому нет никаких свидетельств.

– И не будет. Я не поэт. И притом знаю мисс Балфур лучше, чем герцогиня. Кстати, тебе удалось купить то, что я просил?

– Да. Все на столе у комода.

Кирк, хромая, пересек комнату. На столе стопкой лежали три книги.

– Ага, книга по египетской истории, исследование римских развалин, обнаруженных в Бате, и стихотворения Байрона.

Он положил книги на место.

– Отлично, Маккриди. Это как раз то, что я хотел.

– Трудно было ошибиться, поскольку вы дали мне абсолютно четкие указания. Боевые приказы герцога не были точнее.

– Благодаря тому, что я хорошо знаю читательские предпочтения мисс Балфур.

По крайней мере, уж лучше, чем то, какие цветы она любит.

– А денег, что я тебе дал, хватило?

– Да, я положил сдачу и счет в сейф. Книга Байрона немного дороже остальных, и это странно, поскольку слов в ней меньше.

– Его живые и драматичные стихи нынче в моде, а поскольку мисс Балфур по вкусу подобная литература, они ей понравятся.

– Она также любит историю?

– Очень.

Кирк вспомнил, какое лицо было у Далии, когда она увидела его коллекцию книг по римской истории. Ее глаза расширились, рот приоткрылся, а кожа порозовела… Он поймал на себе заинтересованный взгляд Маккриди и коротко ответил:

– Ей понравятся все три книги.

– Вы преподнесете их ей сегодня вечером?

Лорд Кирк задумчиво посмотрел на него.

– Нет, не сейчас. Она со мной почти не разговаривает. Я выберу более подходящее время. И место.

Хромая, он подошел к комоду, чтобы взять прислоненную к нему трость. Замерев на миг, посмотрелся в зеркало. На всеобщее обозрение был выставлен лишь уголок жилета. Как и говорил Маккриди, жилет отлично подчеркивал черный сюртук. Два месяца назад Кирк и не задумался бы о сочетании цветов.

«Боже мой, я превращаюсь в щеголя!»

Сокрушенно покачав головой, Кирк направился к двери.

– Милорд, я распоряжусь приготовить к вашему возвращению горячую ванну. Вашей ноге сразу полегчает.

– Спасибо, Маккриди.

Выйдя из комнаты, Кирк закрыл за собой дверь. Сегодня вечером он не позволит Далии уклониться от разговора. Так или иначе, он намерен пробить ледяную стену, которую она воздвигла между ними.

Стоя перед зеркалом в своей спальне, Далия любовалась своим нарядом. Благодаря тому, что ее сестра была просто гениальной портнихой, рядом с этим платьем меркли многие изделия знаменитых модисток с Бонд-стрит. Бальное платье из белого шелка на чехле синего шелка было расшито переливавшейся серебряной нитью. Подол и глубокое овальное декольте были оторочены белым кружевом, а талию перехватывал синий пояс.

– Я так рада, что в этот вечер у герцогини будут танцы! Я люблю танцевать, – произнесла Далия.

– У вас красивое платье, мисс, – улыбнулась горничная, раскладывая шпильки на туалетном столике. – Уверена, его сшила мисс Лили!

– Моя сестра – настоящая искусница.

Будущий муж Лили, принц Вольфински, был того же мнения, а потому по возвращении из Оксенбурга, где представлял невесту семье, предложил ей открыть магазин на Бонд-стрит и еще один – в престижном районе Эдинбурга. Далия, подумав о том, как счастлива сестра, внезапно ощутила тоску по дому.

О, как она скучает по Лили! На самом деле Далия скучала по обеим сестрам, отправившимся покорять мир, в то время как ей пришлось остаться дома с чудаковатым отцом, для которого обожаемые им розы затмили все остальное. Рассеянно проведя ладонью по шелку платья, она вздохнула. Далия очень любила отца – все дочери его любили, – однако он был малообщительным человеком.

Возможно, как раз именно поэтому ее сразу так очаровал лорд Кирк. Хотя он и был мужчиной, он с ней беседовал, а она, не понимая, что это абсолютно в порядке вещей, считала его особенным.

Воспоминания о лорде Кирке еще сильнее расстроили ее. Давно его зная, она не обращала на него внимания до того дня, когда в прошлом году в буквальном смысле случайно столкнулась с ним в городе, куда ездила, чтобы купить тесьму на платье. Он с пакетами в руках выходил из магазина, а она, завернув за угол, налетела на него. Пакеты упали на землю, один из них порвался, и ее взору предстало великое множество увлекательных книг по истории и архитектуре, о древних цивилизациях, одним словом, на любимые ее темы. И хотя раньше они и парой слов не перекинулись, после извинений между ними завязался разговор о книгах и их авторах, о важности новых открытий в Египте и Греции – короче, обо всем на свете.

До той встречи Далия почти не думала об этом казавшемся ей стариком нелюдимом вдовце. Она знала и, возможно, слегка романтизировала его трагическую историю, однако во время случайных встреч, когда она одна или с сестрой выходила побродить по окрестностям имения, он, проезжая мимо верхом, всякий раз ограничивался лишь формальным кивком, поэтому Далия сочла его грубым затворником.

Однако после знаменательного разговора о книгах он предстал перед ней совершенно в ином свете. Прельщенная его предложением брать из его библиотеки любые книги, какие только пожелает, Далия однажды через поля отправилась к его дому.

И хотя поначалу ее одолевали сомнения насчет того, правильно ли она поступает, вскоре они полностью развеялись. Во-первых, Кирк сразу же настоял на том, чтобы во время каждого ее визита в доме находилась его экономка, а потому Далии нечего было бояться. А во-вторых, его библиотека оказалась на удивление богатой. Поэтому робость и страхи первых встреч отступили, а желание прочитать новые книги разгорелось, и вскоре Далия приходила к Кирку по несколько раз в неделю и задерживалась с каждым разом все дольше.

Далия знала, что, приходя в дом вдовца без компаньонки, она рискует своей репутацией. Но была не в силах устоять перед такой книжной сокровищницей лорда Кирка, а если уж быть предельно откровенной, то и он сам ее очаровал. Он был одинок и настолько погружен в это ставшее для него привычным затворничество, что она невольно усмотрела в этом некую таинственность. Ей казалось, что он тоскует по иной жизни, и ее сердце сжималось от боли и сочувствия к нему.