Умный приборчик восстановил картину стрельбы. Трассы пуль кучно прошли рядом с целью — Андрей не сомневался, что перед ними крупный седьмак. Не меньше трех, но не больше пяти выстрелов поразили зверя.

— Живучая тварь, — нервно прокомментировал Роберт.

Братья еще раз попытались вызвать отца. Чей-то голос потребовал подождать минутку, после чего связь прервалась. Дождь припустил сильнее. Савва предложил осторожно подойти поближе и расстрелять подранка шагов с двадцати. Звучало разумно: раны седьмаков быстро регенерировали. Через час даже сильно покалеченный зверь сможет уползти в чащу и забьется в щель, где хрен его обнаружишь.

Они направились к лесу, но Андрей продолжал сомневаться и беспокоиться, поэтому предупредил:

— Не нравится мне, что тут одиночка промышлял. Седьмаки — звери стайные.

Деревья были уже совсем близко, и прицелы-тепловизоры показали, как рядом с обглоданным зубром копошится большое животное. Внезапно раненый зверь резко поднял переднюю часть тела и оглушительно взвыл. Спустя несколько секунд издалека откликнулся хор похожих голосов.

Теперь уже и раздумывать не стоило: стая спешит на помощь подранку. В лес Машукевичи, конечно, не сунулись. Расстреляли седьмака в три ствола прямо с опушки и, убедившись, что добыча остывает, поспешно отступили. «Обзор» засек нехорошее движение в километре к северу. В той части леса раскидали, видать, не слишком много датчиков, но изредка приборы фиксировали каких-то стремительных животных.

Братья собирались отходить вниз, но Робби не зря служил в пехоте — заметил бугорок и вывел команду на вершину. С высоты десятка метров единственной на ровном склоне выпуклости отбиваться от стаи легче.

Вскоре звери прибежали и окружили место, где был убит их сородич. Порыскав вокруг, седьмаки деловито доели зубров и добычу семьи Машукевичей.

— Отец, лети к нам, здесь стая, маяк включен. Отец, отзовись, черт побери… — монотонно повторял Савва безнадежным голосом, но вдруг заговорил громче: — Да плевать на вашего подранка, здесь четыре зверя против нас троих.

— Пять, — уточнил Андрей.

Брат раздраженно швырнул видеофон на траву и сообщил:

— Говорит, чтобы не пороли панику. Вы, говорит, у себя в городах отвыкли от простой жизни, вам везде опасности мерещатся.

— Деревня, — резюмировал Андрей. — Попробуем отбиться своими силами.

Стена высоченных хвойных деревьев — мачты бы делать из этих стволов — не позволяла разглядеть действия седьмаков. Три человека, затаившись, стараясь даже дышать через раз, лежали на холмике, направив стволы на лес. Седьмак средних размеров, неосторожно высунувшийся на открытое место, был немедленно нашпигован пулями. Раненый хищник попытался уползти, неловко скребясь передними лапами, но Андрей прострелил аккуратную дырку в задней части черепа, и зверь затих.

— Уйдут или бросятся? — опасливо поинтересовался Роберт.

— Хрен их знает, никогда на этих тварей не охотился. — Андрей пожал плечами. — Вроде бы они отступают, когда видят много врагов. — Соотношение — четыре зверя против трех людей… В общем, будьте начеку.

Он следил за перемещениями стаи в окуляре тепловизора. Звери метались под защитой стены деревьев, словно выбирали момент для атаки. А может, обсуждали диспозицию. Наконец они медленно — не иначе как ползком — двинулись в сторону людей. Выбрав самую крупную особь, Андрей учел упреждение и дал очередь. Два трассера вонзились где-то между мощной шеей и плечом передней лапы. Пули второй очереди пробили роговой панцирь грудной клетки. Андрей еще раз вдавил спуск, отправляя в полет последние заряды магазина. Кажется, было одно попадание в бок — примерно в районе желудка. Раненый зверь истекал кровью, но сдохнет не скоро.

Ладно, в ближайшие полчаса он не опасен, подумал Андрей, заправляя в карабин полную обойму с разрывными пулями. Судя по размерам, последний подранок был вожаком. Без него трое других не решатся нападать.

Он просчитался — в лесу оставалось пять особей, включая пару детенышей. Они бросились в атаку одновременно: три матерых зверя в первом эшелоне и молодняк во втором. Люди встретили седьмаков треском выстрелов. Лежавший в центре Андрей первыми же очередями снял самого большого зверя — наверняка мамашу семейства. Разрядив ружья, Роберт и Савва переломили свои централки, спеша заменить патроны. Два молодых самца были ранены, поэтому бежали все медленнее, но отступать явно не собирались.

Пока братва перезаряжалась, Андрей засадил длинной — в четыре патрона — очередью и уложил одного седьмака. Тут в огневую потеху опять вступили родственники, застрелив обоих подранков. Мелкота бестолково продолжала галопировать навстречу смерти, смешно перебирая короткими копытными ножками. Их уложили после очередного перезаряжания оружия. Тепловизор подсказал, что один из молодых самцов и старая самка пока живы.

Роберта потянуло на подвиги: парнишка всерьез собрался добить подранков ножиком — лезвие решил попробовать в деле. Сестриному женишку популярно внушили, чтобы не нарывался, потому как седьмая конечность седьмака может убить даже после смерти животного.

Братья поступили по-простому, как дедами завещано: выпустили несколько пуль с безопасной — в три десятка шагов — дистанции. Оба недобитка задергались в агонии. Четыре задние лапы конвульсивно лягали воздух раздвоенными копытами, две передние — с четверкой длинных острых когтей — скребли дерн. Хвосты, они же седьмые конечности, выдали прощальный салют, хлестнув по собственным бокам ядовитым острием. Когда эти особи затихли, Андрей прицелился в раненого детеныша-недомерка. «Кайнозой» дважды громыхнул и поперхнулся — в обойме кончились патроны.

— Что с дохлятиной делать будем? — осведомился Савва. — Лично я хочу повесить голову над камином.

— А я бы целое чучело в кабинете поставил. — Андрей мечтательно зажмурился. — С одной стороны — рыцарь в доспехах, а с другой…

Он резко повернулся навстречу движению. Молодой зверь, на добой которого не хватило патронов, рысцой сокращал дистанцию. Седьмачонок был тяжело ранен, сил для прыжка не хватало, но инстинкт гнал подранка в последнюю атаку. Савва выстрелил навскидку, зверь споткнулся, однако не упал и продолжил бег. Времени, чтобы заменить обойму, не оставалось, поэтому Андрей перехватил карабин: одной рукой за ложу приклада чуть позади кронштейна прицела, другой — возле дульного тормоза. Спустя секунду, когда зверь метнулся к его горлу, Андрей вставил ствол между распахнутых челюстей и со всех сил надавил, пригибая голову седьмака.

Со взрослым животным такой номер, конечно, не прошел бы — матерый отшвырнул бы человека, мотнув башкой. Здесь же силы были примерно равны, Андрей сумел, напрягая мышцы и наваливаясь всей массой, прижать морду седьмака к грунту, так что недомерок не мог ни зубами вцепиться, ни передними лапами схватить. Однако оставался хвост, и седьмак уже напряг седьмую конечность, готовясь уколоть шипом.

Каким-то образом рядом оказался Роберт. Парнишка размахнулся — в руке сверкнул клинок — и ударил. Отсеченный конец хвоста вместе с мешочком яда и костяной иглой улетел куда-то в сторону Саввы, но брат успел увернуться. Седьмачонок визгливо завыл и дернулся, тщетно пытаясь вырваться. Робби тем временем зашел с другого бока и, размахнувшись, всадил свой ножик под правую лопатку — точно в сердце. Мигом обмякший звереныш ткнулся мордой в траву.