Я нахмурилась, не понимая, зачем меня сюда привели. Гном ткнул пальцем в кровать и хмуро рыкнул:

— Вылечишь ее, и выпущу вас всех. А нет… мои ребята быстро дурь из тебя выбьют.

— И из товарищей? — с надеждой.

Удивленный взгляд из-под густых бровей.

— Небось не звери, их не тронем. В конце концов, ел и врал, что маг, ты один.

Вспоминаю кота, вымазанного в сметане. Тяжело вздыхаю.

Так. Ладно, что там у нас?

Подхожу к кровати, склоняясь над покрывалом. На ней, под кучей одеял, лежит довольно хрупкий, болезненного вида ребенок. Девочка: бледная, дышит тяжело, глаза закрыты, а по лицу стекают прозрачные капли пота. Сажусь на край, осторожно касаясь пальцами ее лба.

Плохо. Сильный жар. И Мурза нет рядом.

— Что с ней?

Гном сжимает зубы и отрицательно качает головой:

— Уже пять лекарей приводил. Все пытались вылечить, да даже жар сбить не смогли. А последний — так и вовсе сказал, что завтра, дескать, помрет. — На отца страшно было смотреть.

Прелесть какая. Что ж это за лекари такие?

Закрываю глаза. Пытаюсь сосредоточиться и чувствую, как сила медленно и как-то неохотно стекает в кисть, заставляя неярко сиять кожу чуть красноватым светом. Накапливаясь на кончиках пальцев, она застывает, словно в нерешительности, и медленно, лениво стекает на кожу девочки, впитываясь в нее и начиная поиск паразита.

Вокруг меня — тишина. Гном затаил дыхание, стараясь не мешать. Я же жду, когда сила даст знать о том, что именно и где нашла.

Мягкий тычок в ладонь, поток инфы, и цветная картинка пораженного детского мозга, разворачивающаяся перед глазами. Сглатываю, чувствуя, что меня подташнивает. Зараза нагло и безнаказанно расселилась в самих клетках, поразив почти три четверти мозга. И даже мне уже понятно, что спасти ребенка теперь — практически нереально.

Открываю глаза и закусываю клыками губу, едва не сорвав маскировку.

— Как заболела девочка? — Голос холодный и отчужденный. В глаза стараюсь не смотреть.

— Я… да первый раз ее сюда привез. Дочка она моя. Хотел хоть на месяц из гор вывезти. Город показать. А она прямо в пути и заболела. Сначала вроде бы ничего страшного, только небольшой жар и был. А потом…

Глаза гнома потухли.

Н-да-а…

— Я спросил: как заболела девочка, а не из-за кого.

Гном нахмурился, но ответил:

— Какие-то ягоды в дороге ела. Потом ей плохо и стало. Но это ягоды безопасные! Зеленика. Что с нее станется-то?

Ну. И что мне это дает? Я даже не знаю, что это за зеленика такая. Гм… зеленика. Похоже на «клубника». Эх! Хреновый из меня врач. Просто оттягиваю неизбежное.

— Через ягоды ей в мозг пробралась какая-то тварь. Размножилась и сейчас его жрет.

Шок. Гном сел на стул, боясь не устоять на ногах.

— То есть как… жрет?

— А вот так. Мыть фрукты перед едой надо. Она ж с гор, иммунитета к местной флоре и фауне никакого…

Что я несу? Хотя впечатлился. Слушает внимательно, глаза испуганные.

— А… как ей этот мумунитет-то достать?

— Поздно. Уже никак.

Хозяин опускает голову, сжимает кулаки и медленно встает. На какую-то долю мгновения мне показалось, что сейчас передо мной рухнут на колени. Но вместо этого у горла появилось холодное лезвие кинжала, неприятно царапнувшее кожу. Замираю, стараясь не делать резких движений и только сейчас понимая, насколько влипла.

— Вылечи ее, маг. Вылечи, или и самого убью. Клянусь.

Больно. Тонкая струйка крови стекает из надреза, будоража обоняние. Смотрю прямо перед собой, крепко стиснув зубы и сжав кулаки. Но клыки упорно лезут из челюсти, а из груди медленно поднимается голодное ворчание зверя. Блин, ведь не удержу. Запах крови плюс ярость, вызванная угрозой, — слишком сильные факторы. Он сейчас в бешенстве оттого, что кто-то посмел угрожать его телу. И мое упрямое сознание просто сметет, если не подвинусь.

Зажмуриваюсь, стараясь не рычать и проклиная этот трактир, Хорта и Мурза в придачу…

Неожиданно мои пальцы сжала маленькая ладошка — горячая, дрожащая и совсем слабая. Вздрагиваю, оглядываюсь. Смотрю в затопленные болью глаза.

Как она умудряется оставаться в сознании? Невозможно.

Глаза вновь закрываются, и рука падает на покрывало. Гном всхлипывает, нож только сильнее входит в шею.

Хочется ругаться и убивать.

Сволочи. Вы все.

Закрываю глаза, опускаю руку на лоб, сосредотачивая всю лечебную силу в пальцах разом. И единым усилием воли выстреливаю этой силой в тело девочки.

Энергия огромна, воздух шипит, соприкасаясь с кожей. Чувствую себя полной идиоткой, отдавая почти все. И ради чего? Ради незнакомого ребенка, которого вряд ли смогу спасти.

Почти вижу сквозь плотно сомкнутые веки, как все клетки мозга разом подвергаются сильному, обжигающему облучению.

Болезнь просто сметает с пути волной магии, а ребенок кричит, кричит… выгибаясь всем телом и не успевая дышать.

Все.

Нервно сглатываю. Открываю глаза и смотрю на постель. Зараза, как это ни странно, уничтожена. Клетки восстановлены по ДНК, а она все еще дышит. Все еще дышит?! Поразительно.

Трогаю лоб. Температура медленно начала спадать. Еще рано, но дыхание уже ровное, спокойное. Девочка спит.

Звон упавшего на пол кинжала отвлекает. Смотрю на сжимающего кулаки гнома, по щекам которого текут слезы.

— Спасибо, — опускаясь на кровать и беря в свои лопатоподобные ладони маленькую бледную ручку. — Спасибо…

Неуверенно киваю, встаю и по стеночке иду к выходу. Перед глазами все плывет. Из разреза на шее течет кровь, и очень хочется куда-нибудь упасть. И чтоб не трогали.

Спускаюсь по лестнице на первый этаж. Гомон постепенно затихает, все смотрят только на меня. Ну еще бы: бледный, в крови и шатающийся, стою на ступеньках и блуждающим взглядом ищу Хорта и Мурза.

Вон они. Хорт идет ко мне, а котенок сидит у него на плече. Выдыхаю и красиво падаю вниз, мысленно улыбнувшись. Ну хоть Хорт на руках вынесет. Приятно.

И тело пролетает мимо охотника, скатываясь по ступеням вниз.

Блин.

Тепло. Хорошо. Уютно.

Лежу в постели среди подушек и одеял, по уши утонув в перине. Кто-то храпит у уха и воняет селедкой, но это такие мелочи.

— Мрр… хорошо.

Киваю, соглашаясь и морщась от сверхмощного запаха рыбы.

— Ну ты как? Медик.