метра. Доски толстые, крепкие. Ничего не видно. Никаких царских палат. Сыродь надежно отгородился. Захочет ли принять…

– Если даже местных не пускают – бывших работников из Малыхани. Нанимают гастарбайтеров. Масса людей из Казахстана – бесправных, на все согласных. Сыродь платит гроши, а уж эксплуатирует… Как не было Советской власти! И героя большевика Кирилла Солина тоже не было. Под памятником – звездой на Шайтанке никто не лежит. Ничего не было. Целый век в России сбулькнул. Вот Сыродь – хозяин, господин над смердами…

– Молодой Сыродь ни с кем не сблизился. Отпала необходимость даже на собраниях присутствовать. Варится в собственном соку – в хозяйстве своем. Еще больше бирюк, чем его отец. Засел в крепости. В Малыхань по делам приезжает. С теми делами справляется, помощи не просит. Молодец. А чудаком быть не запретишь. Ведь он с чудачеством ни к кому не лезет. Сейчас мы его попросим, а не он нас.

– Сыродя нам не проигнорировать.

– Аура тяжелая. Поговоришь с ним – и чувствуешь себя смертельно усталым. Словно мешки в совхозе таскал. Почему? Вроде не сорились никогда. А как поссориться, если он все время безмолвствовал? Вот это удручало. Ты ему говоришь – говоришь, убеждаешь – и все твои старания куда-то падают, проваливаются. Нет отклика. Таращится и все. Ничего делать не будет. Ему не объяснить. Уж как с ним бились…

– У кого? у старика или его сына? Ах, у обоих… Сочувствую, Игнатич. Горком спустит директивы, запрашивает отчеты, а Сыродь таращится… Твои инструктора сами за Сыродя справки писали. А он не заморачивался. Кто же дурак? простодыра?

– Сыродь – не дурак. Эвон как сейчас приподнялся. С совхозом своим успевает. Не хмыкай скептически, Боря. В Утылве выражаются, что с заводом геморрой, а с сельским хозяйством иначе? Там тоже проблем… От того, что есть, не деваться никуда. Обыкновенно. Машинно-тракторный парк изношен. В мастерских в Малыхани латают. Субсидий на приобретение техники не хватит. Когда до Утылвы очередь дойдет… Гм, новый Кировец видел, еще прицепную косилку… Обыкновенно. И все денег стоит – новая техника, технологии, удобрения. Нельзя же дедовским способом пахать и надеяться. Голова распухнет. У Сыродя на плечах имеется. Выращивать скот невыгодно по себестоимости. Тут вопрос с кормами. Убытки компенсируют за счет зерна. А скот берут в залог. Практика такая в области. Вон в соседних хозяйствах не смогли рассчитаться за кредитную технику, и скотину пустили под нож… Крутись, как хочешь. Рынок. Сыродь крутится. Платит он, конечно, мало. А с чего?? Разве комбайнерам за уборочную отстегивает.

Народу не столько, как в совхозе. Прежнее число не требуется. Бывшие работники на пенсию вышли, свои паи Сыродю продали, живут себе в Малыхани, стонут… Дети их не желают в земле пачкаться, за скотиной ходить. Коттеджи приватизировали – старый Сыродь не мешал. Молодой же гастарбайтеров предпочитает. Люди стали отличаться – свой или чужой. Немало русских из Казахстана приезжало – не всем повезло, как Цукову – не все совесть потеряли…

– А ты что? когда с акциями обратимся, собрался на совесть напирать?

– Я? Не слышал разве, что Имбрякинский мальчишка заявил – совесть сейчас без надобности, и стыдно не должно быть… Ладно, Игнатич. Согласен, что Сыродь – образцовый хозяин. Нам на него равняться…

– Да не образцовый! Но на плаву – не потонул пока. Это мы пузыри пускаем. Сыродь от денег не распух, но и разрухи не наблюдается. Слесаря с завода к Сыродю перешли. В мастерские. Свое железо Сыродь не позволяет пилить и к Цукову на пункт приема возить. Все старенькое, советское, исправное. Жители Малыхани не истерят – работа у них будет. А вот зарплата… Опять же прокорм надежно…

– Истерят конторские. Если ты всю жизнь тяжелее ручки не поднимал…

– Нет белоручек в Утылве. Свои дома, огороды…

– На работе они не мускулами, а мозгами ворочали. С разным успехом. Венька Имбрякин, Килька Кулыйкин – лучшие специалисты завода, интеллектуалы. Попроще – это технологи, бухгалтера, менеджеры, завхозы. Они делали свое дело. Теперь им что, на вахту? А если года немаленькие? А женщины с детьми? Ну, выплатят им пособия за положенный срок…

– Все же надеются. Цыбина Наталья Матвеевна со своим отделом аналитические справки штампует. Тетеньки вечерами просиживали, чтобы нужность показать – авось, не тронут их. Кому нужен отдел без завода?

– Директоршу не разжалобишь. У нее садистские наклонности. Что для женщин, вообще-то, не характерно. Варвара мило развлекается. Например, вызывает человека в конце рабочего дня и поручает сложное задание. На вопрос – когда надо сделать? – отвечает: вчера… По приезде в Утылву она собрала ИТРовцев и объявила: завод в тяжелом положении, крайне важно разработать стратегию выхода из кризиса. От заводчан зависит! Потребовала провести мозговой штурм. Все отделы и службы обязали подать предложения. Придирались, обвиняли в незаинтересованности, попили крови… А ведь Варвара с самого начала знала, что ТыМЗ закроют. Просто тянула время до последнего момента. Сейчас маски сброшены.

– М-да. Серьезный противник. Уникальная особа.

– И не женщина вовсе… О чем люди шепчутся… Но терпение заканчивается. Сегодня утром Килькина девчонка (которая младшая) ей прямо ляпнула – ведьма! Благо народу во дворе толпилось, и Варвара ей голову не откусила – ей или коту… Страсти – мордасти!

– Ты не перевирай. Чувство меры важно. Молодая, красивая образованная женщина. Не то вы заладили – ведьма да ведьма… Головы не откусывает. Поступает рационально. К Варвариным фокусам адаптировались лишь трое. Рыжие братья и, как ни странно, Поворотов… Клобы-то давние соратники – или подельники. Зато Поворотов…

– Совесть потерял. Живет без зазрения. Аки пес знает только своего хозяина. Остальная Утылва Варвару ненавидит.

– Кошмар. Плачет директорша горючими слезами – синими… Кстати, без какого зазрения Поворотов?

– Без всего, какое есть! а у Поворотова нет!.. И эти братья. Молоды они слишком. Младший по возрасту (и по несерьезному виду) не должен здесь работать. Топ-менеджеры, юнцы зеленые!.. или рыжие?..

– Я не слышал, чтобы она применяла к братьям свои садистские приемчики. Может, они не так просты – может, их старшие родственники влиятельны в Стальинвесте. Нас же в тонкости не посвящают.

– Тылков? Нам сидеть и ждать указаний… В Стальинвесте лучше знают…

– Если серьезно. Намечаем несколько пунктов. Методично, как директорша. Первое – Сыродь. Самое серьезное сейчас. Консолидируемся и скинем ликвидаторскую команду. Вырвем завод из рыжих лап!

– Ох, у Сыродя свои представления. И планы, как и что… Берем в расчет Сыродя? А ну-ка он условия выдвинет?

– Надо договориться. Если же нет…

– Тут наши пункты и закончатся. Законные методы… Я бы предложил еще лазейку.