Я вообразить не могу, чтобы у нас – чтобы в наше время подобное… После войны тяжело жили – материально, конечно, но мы, дети, стремились и верили, что хорошо будет и впереди огромное счастье для всех – коммунизм или иное… Теперешняя молодежь не верит вот в эдакие глобальные вещи – сказками называет. Жизнь только начинается, а они уже разуверились. Без веры худо. Это как подъемной силы для крыла не хватит. И сам не взлетишь. Если мечтать по максимуму.

– О чем они мечтают! Стать банкиром, артистом, политиком, олигархом, президентом. Богатый выбор! Проснуться в один прекрасный день… Можно до сорока мечтать – и дальше. Вот мы в сорок лет… Да что мы…

– Не всех циничная язва – или ядка – разъедает. Вот на первом курсе Санькиного института нашлись студенты идеалисты, которые вознамерились исправлять несправедливость. Бороться против зла мира.

– Э… Это как? Революцию делать? Они на голову-то здоровые?

– Ну, не до того еще… Хотя дойдет такими темпами. Нет, пока они не революционеры. Не комсомольцы. Воспитанные мальчики из хороших семей. Прилежные студенты. Общественники, волонтеры… Двое или трое из них попытались наводить порядок. Бороться. Против дурных соблазнов современного общества.

– Против чего?

– Явное зло. Незамутненное. Пьянство, наркотики, сигареты. Одурманивание людей.

– Как же против этого бороться? Опять горбачевская антиалкогольная компания? Жуть! Трезвые свадьбы, вырубленные виноградники, талоны на водку и километровые очереди в вино-водочных отделах. Отравления самопалом. Вот это радикализм! Имбрякин же подобной гадостью себе внутренности выжег.

– Мальчики пытались практически. Что в их силах. В ближайшем доступе. Они развязали войну против киосков – мест доступной торговли.

– Разбомбили, что ли? или танком переехали? Что еще радикальнее?

– Ужасно. Облили бензином обычный круглосуточный киоск, торгующий алкоголем. И подожгли. Ради правого дела. Никого там быть не должно. Но проверить не удосужились. В закутке за коробками спал парень – то ли продавец, то ли грузчик, а может, абсолютно посторонний…

– Ужасно!

– Вспыхнуло вмиг. Пластик, бумага. Водка жарко горит! Огонь перекинулся на незадачливого засоню…

– Ужас, ужас…

– Сын не видел своими глазами. Бедняга превратился в огненный столб, катался, кричал… Борцы со злом испугались и убежали. Даже не позвонили в скорую. Идиоты, такие идиоты – молодые, наивные…

– А пострадавший?

– Плохо. Очень плохо. Доставили в больницу. Ожоги больше, чем на половине тела. В реанимации. Вероятно, не выкарабкается… Мальчишки, получается, убийцы. И неважно, что их подвигло… Что теперь ждет?

– Суд. Самый справедливый суд в мире. Жизнь сломана в начале пути. Не как у Лешки, но много сходится…

– Говорят, что мальчишки из семей кортубинской элиты. Сыновья областных шишек – чиновников, бизнесменов. Занимались бы легкими и приятными вещами. Но у них же взыграло ретивое…

– Тогда самый гуманный суд. Родители отмажут. Каждый за свое чадушко…

– Сильно скандальный эпизод. Фамилии кому надо известны. И кому не надо бы знать… В институте знают отлично. Они же не профессиональные конспираторы. Одного будто бы зовут Никитой – если одного зовут, то и двух друзей его тоже быстро… вызовут… Один Никита, другой Сергей, третий будто бы Ваня. Хорошие русские мальчики. Уже что у них в башках и в сердце?

– Эх, Игнатич, я не знаю, что на душе у моих детей. И как все сложится…

– Где? Здесь? Здесь в Утылве решать надо… Или задумаешься – зачем тебе это? Геморрой? Если что – в Германии хорошо…

– Хорошо везде, где нас нет. Я уж лучше тут – уж как-нибудь… Дети, не знаю, приживутся ли на чужбине, а мне туда ехать – разве помирать. Здесь еще поживу, повоюю. Даже кровь у меня забулькала, забурлила… Хватит переживаний. Давай к делу. Сначала скажи, Варварины бумаги, которые Петька передал, помогли? Пригодился этот охламон? И то, что он в гостиницу полез, директоршу напугал до смерти? Сам теперь от ее угроз прячется. Слышал я, на горе ночует? И на митинги успевает.

– Его бумажки интересные. Касательно владельцев акций. Вырисовывается любопытная ситуация. Не все так просто. И ничего не зря. Иначе пришлось бы побегать, постучаться в разные двери, где для нас не разбежались бы. Информация под ногами не валяется… Нуте-с. Пожалуй, начнем. Отдел акционерной собственности ТыМЗ – очевидно, прежде чем закрыться и пойти за прочими работниками – сочинил интересную аналитическую справочку для начальства. Для госпожи Пятилетовой, чтобы ей легче было вести свою линию и при необходимости лавировать. Эта справочка не для общего сведения, она дорого стоит. Начальнику отдела Наталье Матвеевне Цыбиной – мой респект.

– Цыбинскую сноху во главе отдела поставили уже после, когда я… Знаю ее с тех пор, как она девчонкой начинала в плановом бюро. Добросовестная женщина. Грамотный экономист. На заводе и других специалистов хватает. Их увольняют, а они стараются… Что же Наташа для директорши приготовила? под грифом секретности.

– Ну, не такие секреты. Хотя, конечно, некоторые вещи полезны будут. Уставной капитал почти триста тысяч. С тем вы акционировались. Считай – обыкновенные акции номинальной стоимостью 1 рубль. Акционеры. Все не халявщики, а партнеры – еще не запамятовал? Нам интересны, кто не крохами владеет. Насчет же того, чем они владеют… Показатели деятельности завода – тут, вообще, слезы горькие. Выручка за год – вполовину вниз. Объемы производства – естественно, туда же. Цифры могу назвать конкретно. А вот численность персонала за истекший год чуть выросла – за первую половину года, когда госпожа Пятилетова еще не директорствовала. Триста пятьдесят человек. Теперь ситуацию она скорректирует. Средняя зарплата – ох, ох, средняя зарплата – меньше десяти тысяч. Дивиденды в отчетном году не начислялись. Страховые взносы, налоги уплачены. Ты еще хочешь получить контроль над предприятием, Борис Сергеевич? В петлю голову сунуть?

– Мы с тобой подробно поговорили, Игнатич. Битый час на разговоры.

– Дело архисерьезное. И успех его сомнителен. Хотя есть же чудеса на свете… Мало получить контроль над заводом – его еще надо вытащить. Холдинг махнул рукой. А нам позарез нужны его заказы. Чем больше заказов, тем лучше… Вот как сочетать? Где поддержку искать?

– Госпожа Пятилетова не воспылает дружеской симпатией. Особенно после того, как мы покажем ей кукиш. Мавкнем… Это если у нас выгорит.

– Надо заручиться поддержкой миноритарных акционеров. Тылки тебя поддержат, Борис.

– Куда им деваться. То есть, в противном случае понятно – куда… Как миноритарий миноритарию – почти как брат брату – скажу: надо объединяться. У тылков на руках примерно пятая часть голосующих акций. Двадцать процентов.

– У тебя пять процентов. Гораздо лучше. Грубо округляя – в сумме четверть. Весомый кусок. Еще процентов восемь – девять выкупили