их родителями блоке, с родительского же письменного разрешения. И в случае дальнейших необоснованных требований администрация передаст дело в ювенальную опеку. И уже данный орган будет разбираться, насколько оправданна такая странная настойчивость. Скандал матушке был не нужен и она, чуть не лопнув от злости, отступила. Правда, попробовала надавить на дочь, но получила только смех в лицо и игнор по связи. После этого матушка разбушевалась так, что на следующий день вся прислуга, включая охранника и садовника, уволилась по собственному желанию. Как матушке аукнется отправка комплекта родни в этот заброс, еще неясно, но на волне контакта, может, и прокатит.

Из палатки расходились молча, настроение Ник сумел подпортить, хотя Невс порадовал завтрашним изменением погоды. Дождь заканчивался!

- И-унтересно, Федор переживет, когда уви-удит, что кусок аре-уны в дрова разбило?- спросил он у летяги, уютно сопящей у него под боком в коробке. - Нужно до-ука с утра преду-упредить.

Оле никак не мог заснуть. Перевернулся с боку на бок, потом лег на спину и закинул руки за голову, но и любимая поза не помогла. Хотя самая любимая, в обнимку с женой, сейчас была недоступна. Он встал, прошел к двери и завис в проеме, откинув занавеску. Прислушался, где-то, звонко шлепаясь, срывались капли. Дождя уже не было, туча уползала, сдергивая со звезд свой черный занавес. Небо вызвездило так, как будто и его хорошенько промыло ливнями.

- Невс, - тихо позвал швед по связи.

- Шо-у-у? - ответили ему, смачно при этом зевнув.

- Ник спит?

- Не-ут. До ветру ходи-ул, в лужу влез. Злой сидит…

- Спасибо, солнышко! - грустно улыбнулся в темноте Оле. Все уже слабо представляли, как будут обходиться без этого рыжего чудовища.

И никто не видел вытянутой морды Невса, с круглыми от изумления глазами и не слышал его бормотания:

- Солнышко? Это о-ун о ком? - Невс попер лапой щеку. - Это я-у, что ли, со-улнышко?!!! А о-ун точно здоров?! Надо до-уку сказать…

Оле, даже не подозревая, в какой ступор вогнал бедного кота своей благодарностью, спустился по ступенькам и пошел в гости. Хотя понимал, вряд ли ему будут рады. Стучаться не стал, просто пошаркал ногами о тряпку у входа, нашел рукой спинку стула и сел. Реакции Ника долго ждать не пришлось:

- Чего надо?

- Ничего. Нам от тебя ничего не надо, - вздохнул Оле. - Ник, вернемся домой, можешь в отчетах писать все, что хочешь и куда хочешь. Хоть начальству, хоть в Гаагу, хоть в лигу сексуальных меньшинств! Здесь и сейчас постарайся утихнуть и не отсвечивать. Если ты не понял, то я тебе прямо говорю - ты всех достал окончательно.

- А если нет? - с ехидством поинтересовался Ник.

- Тебе слово нейролептики знакомо? - голос шведа в темноте звучал сухо.- Будешь тихим и спокойным, как сытый удав после линьки… - он встал и шагнул к двери.

- Не посмеете! - прошипел проф.

- Хочешь проверить? - Оле вздохнул. - Лично придержу, чтобы не брыкался. Мы тут столько нанарушали, что это, по совокупности, пойдет махоньким таким довеском. Хотя… В правилах есть пункт, разрешающий подобное воздействие на члена команды при неадекватном поведении в забросе. Так что, твой случай оч даже подпадает. Уж неадекватней некуда!

Ник, как ни прислушивался, а шагов уходящего так и не услышал, зато увидел два горящих зеленью глаза.

- Ты, при-удурок, всех конкретно до-устал! - заявил хозяин глаз. - Некоторым по-улное западло, когда другие сча-устливы...

Заснул Ник очень нескоро.

***

Кто сказал, что утром птицы поют?! Они орут, как дури нанюхавшись! Или выкрикивают всё скопившееся за время дождя? Марья попыталась спрятаться под подушку, но поняла, что лицо у нее какое-то неприятно влажное. Открыла глаза и дернулась вскочить, в фургоне висела белая пелена и заползала она волнами из открытой двери и окна.

- Туман,- подсказал Кианг. - Я такого еще не видел…

- Птицы в тумане не орут, - не согласилась Марья, хотя и туман, и птичий ор наличествовали. Думать, что у нее так системы визуализации лагают, тоже причин не было.

-Ту-уман, низовой, - доложил Невс. - На кры-ушу вылезь, са-ума увидишь.

Кианг с Марьей переглянулись.

- Лезем! - хором решили они, рассмеялись и полезли. Зрелище было дивное, лагеря не было! Только волны густого тумана, в котором пара стояла по колени. Белая густая субстанция буквально текла куда-то, а наверху было солнце. Безоблачное небо сияло голубизной и радовало полным отсутствием облаков. С веток, звонко шлепая, срывались крупные капли. Одна упала Марье на шею и покатилась по позвоночнику. Киангу досталось по переносице, забрызгав глаза. Влага была холодной и очень бодрящей, но, несмотря на это, развеселила еще больше. Где-то в глубине тумана раздался возглас удивления, а потом голос Дени весело позвал:

- Лошадка-а-а!

- Ёжик ты в тумане! – рассмеялся в ответ туман, голосом Эни.

- Вот что значит классическое воспитание на старых мультиках! - Марья подхватила ее смех.

- Ой, это откуда?! - к хору двойняшек присоединилась Стаси.

- С крыши! Тут сверху солнышко! - и только тут поняла, что общаются они на родном языке, и муж смотрит на нее слегка обиженно. Народ дружно полез на верхотуру, громко восторгался, а Джоди чуть не плакал, что снять это чудо просто не получится. Марья быстренько рассказала мужу о старом мультике, пообещав показать и пропустив мимо ушей бухтеж Невса на тему: «мы пахали… а показывать он будет…». Удивительней всего, что на крыши выбрались все! Даже Федор Артемьич, правда, он, поднявшись едва по пояс, осмотрелся, покачал головой и опять погрузился в «пучину». Да и странное явление быстро пошло на убыль, обливая фургоны и все во дворе влагой.

***

- Марь, а когда ты меня начнешь учить русскому? - спросил Кианг, пытаясь взглянуть на жену за спиной.

- Киа, не крутись! - женщина заплетала ему косу простым колоском из четырех прядей. - И не торопись. Вот приедем домой, и за пару месяцев выучишь, потому как из меня учитель никакой.

- Твой язык сложный…- с сомнением покачал головой китаец.

- Есть методики, есть техника, за месяц уже армейский выучишь, а если упрешься рог… плечом, то через пару-тройку и вообще, как на родном, говорить будешь.