В седьмом часу покинул офис и направился к машине. Нынче у него культурная программа, не опоздать бы. Боковым зрением увидел девицу. Что ей нужно? Хочет спросить его о чем-то? В противном случае зачем околачиваться возле его работы?

Соня так растерялась, что застыла древнегреческой статуей. Глядела на Андрея и теребила перчатки.

Немов приблизился:

– Ты в порядке?

Она сконфузилась и смущенно пробормотала:

– О, привет!

– Какая неожиданная встреча! Сонечка, ты веришь в совпадения? – уголки его губ дрогнули и поползли вверх.

– Верю, – залилась румянцем.

– Ты влюбилась в меня, Сонь? Девушка широко распахнула глаза:

– В смысле?

– А какой может быть смысл в многочасовом ожидании у порога, чтобы «непреднамеренно» столкнуться с объектом?

– В чем ты меня обвиняешь? – сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Софа понимала, что находится в комичном положении, но исправлять его было поздно. Силы ее покинули.

Мужчина внимательно на нее посмотрел:

– Признаться, ты меня удивила. Не предполагал в тебе подобной прыти. Ты устала небось?

Кивнула. Хотела ответить, но голос подвел. Стало стыдно за свое унижение. Она развернулась и взмахнула рукой, чтобы поймать такси. Заплакала. Слава богу, слез он не увидел.

– Вам куда?

– Ей никуда, свободен. – Немов сделал водителю жест катиться дальше и взял Софу под локоток. – Я сказал, что ты меня удивила. Это комплимент. И рыдания неуместны. Давай отвезу тебя домой, ты подправишь макияж, и мы отравимся с театр. Я не особо фанатичный зритель, но некоторые спектакли достойны того, чтобы потратить на них несколько часов.

Билеты у него были. Он всегда брал три билета: свободные места справа и слева создавали иллюзию простора. Ладно, потерпит спутницу пару часов. Андрей вел машину и бросал на девушку мимолетные взгляды. Она вжималась в сиденье и чувствовала себя неуютно. Барышня его забавляла.

– Подожду в машине. Тебе десяти минут хватит? – спросил Андрей, притормозив у подъезда. – Надо успеть заехать поужинать, умираю с голоду.

– Может, поднимешься? Я супом угощу, вчера днем сварила… А я бы пока переоделась, – Софа покраснела от собственной наглости.

– Тебе это свойственно?

– Что?

– Прямота.

– Нет.

– И ты первый раз приглашаешь в гости малознакомого мужика.

– Да.

– Я так и подумал. Пошли.

Андрея поразил дизайн квартиры. Интерьер был выполнен в странном стиле, в котором угадывался экспрессионизм, модерн и классика. Несочетаемые цвета и разнофактурные ткани причудливо переплетались в блеклом свете бра, превращая жилище в нечто совершенно особенное, ослепительно индивидуальное.

– И лимонные жалюзи, – произнес мужчина, подводя итог внутреннего монолога.

– Да. Необычные, правда? Я пол-Москвы объездила, пока нашла, – откликнулась Софа, ставя кастрюлю с супом на плиту.

– Разве это не забота декоратора?

– Если бы я воспользовалась его услугами, то, наверное, да. Но я же сама все оформляла.

Андрей недоверчиво хмыкнул:

– Ты не консультировалась со специалистами по интерьеру?

– Я обратилась в агентство, они мне предложили несколько десятков стилей, но мне ни один не понравился. Проще было самой придумать.

– Соня, должен признать, у тебя есть вкус. Если тебе заняться дизайнерской деятельностью, ты заткнешь за пояс многих профи.

– Ты шутишь? – девушка наполнила тарелку кипящим бульоном.

– Я предельно серьезен.

– У меня нет высшего образования.

– Зато есть талант. Кроме того, кто мешает поступить в институт или на курсы?

«Он издевается!» – сделала вывод Софочка и пошла в спальню. В театре ей бывать не доводилось. Какой там дресс-код? В памяти всплыла сцена в опере из фильма «Красотка» и шикарный вечерний наряд Джулии Роберте. Следует одеться аналогично. На кресле валялось пресловутое черное платье и на сей раз негативных эмоций не вызывало. «Он в обморок упадет!»

Немов раскрыл было рот, чтобы похвалить кулинарные способности хозяйки, но так и не издал ни звука. Софа возликовала. Эффект был достигнут.

– Ты имеешь понятие о различиях светского раута в Кремле и спектакля в театре «Эрмитаж»?

Девушка пожала плечами.

– Если не затруднит, надень приличную одежду. Попроще. Там, куда мы идем, будет много людей, чей годовой доход меньше цены твоего платья и побрякушек. Неуместно.

«Он обращается со мной как с малолетней дурочкой!»

– Быстрей же, – скомандовал Андрей.

Софа подчинилась приказу. Чрез две минуты вернулась в кухню уже в скромных черных брюках и белой кофточке.

– Доволен?

– Сойдет с хлебом.

«Между прочим, штаники стоят не существенно меньше». – Она одарила его испепеляющим взором.

Софочка сосредоточенно наблюдала за мечущимися по сцене мужчинами. Они декламировали стихи, заламывали руки, курили, дрались и бились в карты. «Кто все эти люди?» – вертелось на языке. Отвлекать спутника не смела. Еле дождалась антракта. Не хотелось выглядеть глупой, но любопытство одержало верх, спросила.

– Соня, Соня… Спектакль о Маяковском. И главные герои здесь – персонажи его пьес и поэм.

О поэте девушка знала лишь то, что он писал про партию и паспорт. Но ведь актеры читали стихи про любовь. Она явственно слышала! И как это понимать? Понимать Софа начала, когда к неврастеничным героям присоединились три женщины, возлюбленные Маяковского. Раздробленный на десятки образов несчастный поэт взывал к жестоким Музам.

«Хотите – буду от мяса бешеный -

и, как небо, меняя тона -

хотите – буду безукоризненно нежный,

не мужчина, а – облако в штанах!»

Перед глазами разворачивалась трагедия человека, у которого было много любви, но которому было мало.

«Ведь для себя не важно

и то, что бронзовый,

и то, что сердце – холодной железкою.

Ночью хочется звон свой

спрятать в мягкое,

в женское…»

Девушка недоумевала: неужели любить (именно любить самому) – настолько прекрасно, что стоит подобных мучений? Хм…

«Чувствую – „я“ для меня мало.

Кто-то из меня вырывается упрямо…»

Чуждая, абсолютно чуждая идеология просачивалась сквозь микроскопические щели в кирпичной кладке «выгодного мировоззрения», выложенного в Сонином подсознании «правильными людьми». В зале зажегся свет, спровоцировав аплодисменты. Спектакль закончился. Софа обрадовалась.