печку и бочком-бочком подкрался к домовому. — Я ж не со зла. Ну, не подумал просто. Извини, был не прав…

Тайка подмигнула коловерше, подняв вверх большой палец, а Никифор, вздохнув, махнул рукой:

— Это ты меня извини. Не стоило оно того, чтобы кричать друг на друга да словами нехорошими обзываться. Подумаешь, пол! Взял бы тряпку, да и вымыл за собой.

— Вообще-то, я так и собирался сделать, — закивал Пушок. — Но ты как начал орать, я разозлился и подумал — всё! Теперь ни за что не уступлю!

— Выходит, оба мы хороши, — хохотнул домовой.

— Значит, мир?

— Мир! — на радостях они обнялись, а Тайке показалось, что в этот миг под половичком у входа вздыбился маленький бугорок, а потом — шурх! — пропал без следа.

Она расплылась в улыбке. Так им и надо, раздоркам пустяковым! Пускай проваливают. Нечего заводиться там, где живут добрые друзья!

Кого любит солнышко?

Последние две недели в Дивнозёрье стояла «несусветная жара» — ну, так дед Фёдор сказал. Спать было невозможно даже с открытым окном и под простынёй вместо одеяла, а где-то к полудню Тайка начинала чувствовать себя рыбой, выброшенной на берег, даже несмотря на то, что постоянно обливалась водой из ковшика. А ведь это она ещё неплохо переносила летний зной! Вот Пушок — тот вообще страдал больше всех: неудивительно, с такой-то густой шерстью! Он даже есть толком перестал: лежал себе в тенёчке и жадно глотал холодную воду. Тайке было его ужасно жаль, но что она могла поделать? У неё даже маленький дождичек наколдовать не получалось — тучки упрямились и словно нарочно огибали Дивнозёрье по широкой дуге.

Огороды сохли, земля трескалась от засухи, на садовых деревьях от жары скручивались и желтели листья, деревенские колодцы за эту неделю изрядно обмелели, а на поле давеча случился пожар. То ли мальчишки-хулиганы подожгли траву, то ли кто-то неудачно бросил окурок — теперь уже и не узнаешь. Спасибо Танюшке, Лёхиной младшей сестре, — та первой увидела дым и подняла крик. Мужики подорвались, от колонки быстренько прокинули шланг, а потом качали воду по очереди, пока всё не потушили.

Ближе к вечеру того же дня Тайка узнала, что в лесу тоже был пожар, но огонь вспыхнул не с краю, а прямо во глубине чащи. К счастью, леший Гриня вовремя заметил беду и кликнул на помощь мавок — благо до Жуть-реки бежать оказалось недалече. Так что из всех убытков только траву попалило да две лесавки — сёстры-рябинки — слегка обгорели, и Гриня привёл их к Тайке на лечение. Так и сказал, мол, слыхал, есть у тебя, ведьма, верное средство чудодейственное, «пантенолом» зовётся. Поделишься?

Тайка «пантенола», конечно, не пожалела: щедро намазала девчонкам лица и руки, чтобы поскорее зажило. А заодно спросила, не видали ли те кого-нибудь подозрительного. А то, может, всё-таки не случайность, а поджог?

— Никого чужого не видали, — шмыгнула носом одна из сестёр. — Только Танюшка малая с лукошком бегала. Небось, землянику искала.

И тут Тайка призадумалась: ей показалось странным, что два пожара вдруг случились в один день, причём и там, и там Танюшка мелькала. Уж не её ли это рук дело? Надо бы к ней получше присмотреться. Братец-то у неё хулиган известный, может статься, и сестра сделана из того же теста?

А Гриня, будь он неладен, добавил ей ещё немного головной боли:

— Ведьмушка, а ты, кстати, прогноз погоды видала?

С тех пор как лешему подарили смартфон, он всё время находил и осваивал всякие новые штуки. Видать, теперь дошло дело и до погодных приложений.

— Нет, а что там? — вскинула голову Тайка. — Долго ли ещё эта ужасная жара продлится?

Гриня сунул ей под нос замусоленный экран:

— То-то и оно, что не должно быть никакой жары. Вот, глянь сама!

На синем фоне и впрямь была нарисована тучка, из которой шёл дождик, и температура воздуха была подписана другая: двадцать три градуса.

— Да какие двадцать три? — фыркнула Тайка. — Тут уже все тридцать три, не меньше! И никакого дождя. Гринь, у тебя, наверное, приложение глючит. Попробуй его обновить.

— А ты на своём посмотри, и сравним, — леший упрямо мотнул лохматой головой.

Не поверил, значит? Ну ладно!

Тайка достала мобильник, открыла погоду и ахнула: те же двадцать три и дождь. На всякий случай она задрала голову к небу, но не увидела ни единого облачка. Зато раскалённое солнце шпарило вовсю.

— Я ж не дурачок какой-нибудь, — погудел Гриня. — Всё проверил и даже на сайт слазил. Всю неделю пишут, мол, никакой жары и дожди. Более того: я Катерине позвонил, так она говорит, их там заливает. Будто бы все наши ливни им достались. Не по твоей ли это части дельце, а, ведьма?

— Может, и по моей… — Тайка вздохнула.

Она понятия не имела, кто ворует чужие дожди и, главное, зачем? Как назло, в старой бабкиной тетрадке об этом тоже ничего не говорилось…

* * *

Танюшку Тайке удалось подстеречь только на следующий день, когда та вышла на улицу, весело размахивая пустым бидоном. Видимо, мать отправила её к бабе Насте за свежим молоком.

— Привет, Тань, — она догнала девочку и зашагала рядом.

Та сурово глянула на Тайку из-под белёсых бровей, деловито поправила панамку и выдала:

— Лёхе ничего передавать не буду! Я вам не почтальонша, чтобы записочки туда-сюда таскать. Разбирайтесь сами!

— Да я вообще-то с тобой поговорить хотела, — Тайка немного смутилась. А ну как увидят их вместе с малой, и впрямь подумают, что она тоже за Лёхой бегает?

Пришлось мысленно осадить себя: ну и пусть думают! Люди вечно болтают всякую ерунду и сплетничают за спиной. Если на каждого оглядываться да переживать, свою жизнь некогда жить будет!

— Со мной? — Танюшка расплылась в щербатой улыбке (двух передних зубов у неё не хватало: молочные выпали, а коренные ещё не выросли). — А о чём?

Её любопытство было понятно: прежде они с Тайкой за всю жизнь едва ли парой слов перекинулись. А так-то в деревне, конечно, все друг друга знали…

Весной Танюшке исполнилось шесть, и в сентябре родители собирались отправить её в школу. Их с Алёнкой уже даже зачислили в один класс. Но белобрысая, стриженная под мальчишку Танюшка в школу идти совсем не хотела, книжек не читала и вообще учёбой интересовалась мало. Ей больше нравилось гонять мяч с ребятами, бегать наперегонки, лазать по деревьям (а порой и в чужой сад через забор) и стрелять из