– Стой, тупогылая ты кугица. Так дело не пойдет. Надо действовать хитгее. И, кажется, я нашел выход. Слушай.

Мы с Тотошкой сидели на лавочке у турников, курили и щелкали семечки. На мне были мамина огромная панама, солнечные очки и свободный летний сарафан. Веки я густо подвела зелеными тенями, а губы накрасила ярко-розовой помадой. На землю падал окурок за окурком, меня всю колотило. Мне постоянно слышался собачий лай. Казалось, вот-вот из ближайших кустов выпрыгнет доберман. Я была уверена, что псы знают мой запах. Они, как механические твари из книги «451 градус по Фаренгейту», искали меня, шли по моим следам.

– Ты похожа на черепаху Тортиллу, ― сказал Тошка.

– Мне плевать. Главное, что сейчас я не похожа на пацана, который битой раскроил череп главаря банды скинхедов.

У турников тусовались качки ― играли в лесенку.

– Что мы будем делать, Тошк? ― спросила я, поглядывая на них и сплевывая шелуху под ноги.

– Ну, мне кажется, мой план вполне габочий. В таком виде тебя не узнают.

– А если кто-то запомнил тебя? Как нам быть? Они поймают тебя и будут пытать до тех пор, пока ты меня не сдашь.

– Ну, может, у твоей мамы найдется для меня еще одна миленькая панамка?

Мы прыснули. Смех подействовал на меня как лекарство, мигом прогнав страх.

Вечером я оставила Тошку и ушла с девчонками. Марина снова поколдовала над моей внешностью, сделала макияж и прическу и повела меня в свою компанию. Мы проходили по центру города, большое скопление людей неприятно давило. Меня будто на казнь тащили. Хоть я была в девчачьем облике, все равно казалось, что все вокруг смотрят на меня, сейчас кто-нибудь ткнет пальцем и закричит: «Это она! Это она!!!»

Свернув, мы пошли по узкой тропинке мимо кустарника и деревьев. Далеко от чужих глаз в зарослях шиповника пряталась автобусная остановка. Когда-то она, как полагается, стояла на дороге, но автобусы перестали ходить по этому маршруту, и остановка ржавела без дела, пока компания панков не нашла для нее более подходящего места.

Из ржавой коробки доносилась «Гражданская оборона». У меня сбилось дыхание, а ладони вспотели, когда еще шагов через двадцать я услышала голоса и… Смех, боже, его мерзкий смех. Я дернулась в сторону. Бежать, бежать! Но вместо этого я шагнула вперед. Вся исписанная граффити с одной стороны, с другой остановка была черной, будто опаленной. Когда мы подошли совсем близко, я спряталась за спину Марины.

– Всем приветик! ― весело сказала она.

– О, какие люди, здоро́во, девчонки.

В компании было человек семь, почти все парни, девчонок только двое. И он там. С дерзкой улыбкой смотрел на новоприбывших.

– А кого это вы там такого красивенького прячете? ― весело спросил Бык.

Марина развернулась и выпихнула меня в центр.

– Это Дашка, она с нами.

Бык посмотрел на меня оценивающе, как на товар: оглядел с ног до головы, будто трогая глазами, и присвистнул. Фух! Не узнал.

– Ну, привет. Ты чья?

Я растерянно посмотрела на Марину. Все засмеялись. Она обняла меня, улыбнулась.

– Ничья она, Бык. Но не обольщайся, твоей сегодня не будет.

– Ну, это мы посмотрим.

Он протянул мне огромную, будто лопата, ладонь. Я неуверенно пожала ее, хотя от страха кишки скрутило тугим узлом. Конечно, это не то же самое, что попасться тому бону, который поклялся мстить за Ржавого, но все равно меня пробил недетский стрем.

– Лицо у тебя знакомое. Где я тебя видел? Ты с какого района?

– С пятаков. Может, и видел где. ― Я старалась, чтобы голос звучал беззаботно. Бык по-прежнему не узнавал меня, но неизвестно, сколько продлится эта игра.

Зазвенели бутылки ― разливали. Все пили водку и запивали ее пивом. Мне тоже протянули два стакана. Девчонки рассосались кто куда: Марина села на колени к какому-то парню с бесцветными волосами, Алиса устроилась на лавочке, а Настя подошла к одному из панков. Вот черт. Я осталась без поддержки.

Все пели, вопили, ревели, прыгали, болтали на темы, мне незнакомые. Обсуждали каких-то людей, смеялись над непонятными шутками, пытались перекричать музыку. На смену «Гражданской обороне» пришел «Король и Шут».

Бык стоял рядом и с интересом меня разглядывал.

– Чего? ― спросила я, недовольная тем, что на меня пялятся.

– Классно выглядишь. Тебе идет этот топик. И прическа супер.

– Это Маринкины шмотки. И прическу она делала. Скажи ей спасибо, ― сказала я и допила водку. Пиво кончилось, но Бык протянул мне свой стакан. Я сделала несколько больших глотков. Бык выпил водки, а вместо запивки занюхал своей футболкой.

– Ау? Есть кто дома? ― раздался голос.

К остановке приближались несколько человек. Музыку приглушили. Компания напряглась. Ясно было, что гости ― не друзья, им не рады. Оглядев пятерых подошедших парней, я узнала кое-кого из банды Дуче. Были ли они на той стреле? Я не помнила их.

Бык вытянулся, подобрался. Вообще он казался грозным только малолеткам вроде меня, людей покруче ― типа дучевских ― сам боялся до смерти, никогда не нарывался. Дницевские панки всегда были мирными, держались в стороне от крупных разборок.

Гости протянули панкам руки, поздоровались.

– Случилось что, Егорыч? ― спросил кто-то из компании.

– Парнишку ищем, ― сказал один из антифа и протянул лист бумаги.

Все по очереди стали его рассматривать. Я нервно переминалась с ноги на ногу. Что же там? Боже, как я хотела вырвать бумагу из рук! Как назло, панки слишком медленно передавали ее друг другу. Я вся извелась, пока лист, наконец, дошел и до меня. Я глянула ― и мое сердце упало.

Фоторобот. Мой, блин, фоторобот! И большая красная надпись, а под ней ― текст: