«Ты же всегда считал, что мечи и кинжалы лучше», – с легким ехидством и так же мысленно отозвалась Милле.

«И до сих пор считаю, что ты напрасно пренебрегаешь оружием».

«Я не пренебрегаю, – насупилась Мелисса. – Просто не люблю этого: боль, крики… брр… я работаю бескровно. В отличие от некоторых, кстати! А мечи для меня слишком громоздкие!»

Тир не выдержал и несильно ущипнул ее за бок.

«То-то ты все больше к ножам тяготеешь!»

Она машинально коснулась пояса, с которого три дня назад патрульные сняли ее ножи, и с нескрываемой гордостью вспомнила, что самый лучший свой клинок мудро носила под юбкой. Вернее, под широкими штанами, надетыми под платье на время пути. Закрепленные на правой голени узкие ножны были совсем незаметны. А остроухие, разумеется, не стали шарить по ее ножкам руками, вполне удовлетворившись безропотно отданным трофеем.

«Да ты у меня молодец!» – восторженно промычал Тир, уловив ее мысль, и откровенно просиял. Оружие! Эта маленькая хитрюга все-таки сумела утаить от ушастых снобов оружие! Свой любимый, острейший, отличный нож, без которого она никогда не выходила из дома!

Милле скромно потупила глазки и лишь поэтому не сразу заметила, что они пришли.

Чертоги темного владыки представляли собой странное на первый взгляд зрелище. Казалось, что ты ни с того ни с сего вдруг уперся носом в непроходимую стену, свитую из толстых веток, листьев, шершавых стволов и невероятно длинных лиан. Высоченный неодолимый барьер, которому не видно конца и края – наподобие кордона у Проклятого леса, только несколько проще и гораздо миролюбивее. Но если взглянуть на это чудо сверху, то станет понятно, что сотворенное магией живое здание здорово напоминает гигантский купол, накрывающий собой немалое пространство леса, внутри которого похожие зеленые стены разгораживали помещения так, как было угодно остроухим хозяевам. Причем стены эти могли поменять положение в любой момент, как только в том возникнет необходимость, а проломить их составило бы немало трудов даже упрямым, гораздым на выдумки гномам. Податливая с виду крыша была способна выдержать ураган любой силы или сдержать вес упавшего на полном ходу дракона (если бы таковые все еще водились на Лиаре, конечно), но по приказу хозяина легко подавалась в стороны, позволяя любоваться на безмятежное небо и изучать звезды при свете полной луны.

Мало кто знал, что некоторые ветки живого дворца тянулись аж от самого родового ясеня Л’аэртэ, что, по слухам, был спрятан в центре священной рощи. Они также искусно вплетались в кроны деревьев, незаметно окружали купол со всех сторон и наполняли его своей собственной силой. Еще меньше эльфов было осведомлено о том, что трон темного владыки целиком был выточен из корня другого такого же ясеня, а также то, что этот ясень неизменно связан со своим прародителем из рощи и по этой же причине обладает некоторыми интересными свойствами, о коих имели понятие лишь посвященные. Более того, все внутреннее пространство дворца было насквозь пропитано древней магией, и по этой причине стены чертогов мягко светились, избавляя обитателей от необходимости пользоваться огнем. И одновременно подпитывали хозяина живительной силой, делали его мощнее и сильнее, чем где бы то ни было. Они давали ему власть. Жизнь. Служили надежной крепостью и, что немаловажно, неиссякаемым источником магической силы. Иными словами, внутри своего дворца темный владыка был в полной безопасности – здесь ему подчинялась каждая веточка, каждый (нередко ядовитый!) шип, каждая травинка из тех, что устилали пол вместо дорогих ковров. А потому за все века правления потомков Изиара не находилось ни одного дурака, который решился бы напасть на владыку в самом средоточии его мощи. Тем более что сильнее мага среди темных эльфов не существовало.

Тир невольно задержал дыхание, когда в густом переплетении веток бесшумно образовался широкий проем. И шагнул внутрь с некоторой заминкой, на мгновение даже позабыв, что должен изображать раненого. Идущая радом с ним Мелисса тоже не осталась равнодушной – от ощущения разлитой вокруг силы у нее внезапно закружилась голова. Она слегка покачнулась, но юный эльф не позволил упасть – молниеносно обхватил за плечи и озабоченно заглянул в затуманенные глаза.

– Ты как? Тебе нехорошо?

– Сейчас… – слегка поморщилась она, растирая виски и пытаясь справиться с бешеным потоком магии, которая с неимоверной скоростью ринулась к молодой красавице. – Мне надо привыкнуть. Кажется, здесь разлито слишком много силы.

«Воспользоваться сможешь, если что?» – быстро уточнил он.

«Не знаю. Наверное. Тут очень мощные потоки, я с такими еще не сталкивалась».

«Попробуй почувствовать».

«Да чего тут чувствовать, – мысленно вздохнула Мелисса. – Они только и ждут, чтобы я их впустила. Того и гляди – лопну!»

– Шевелитесь! – хмуро велел нетерпеливо обернувшийся конвоир, устав ждать замешкавшуюся парочку.

Тир поджал губы: вот зануда!

– Кажется, у него в словаре есть только одно слово. По крайней мере, на нашем языке. Может, оно у них общее на всех?

Конвоир нехорошо сузил глаза и смерил шутника многообещающим взглядом, но тот лишь неопределенно кашлянул, а Мелисса против воли улыбнулась. Тир прав: он их не тронет. Приказ владыки не позволит даже подзатыльник отвесить лишний раз, поэтому высокомерный перворожденный будет вынужден проглотить любую колкость, как бы ему ни хотелось обратного. И поэтому она, заметно осмелев, позволила себе неслышно хихикнуть.

Остроухий и правда проглотил. Только скривился, будто горькой настойки хлебнул, слегка потемнел лицом да отвернулся немного резче, чем собирался. А второй привычным движением подтолкнул обоих пленников в спину. Так они и вошли: короткой цепочкой из двух весьма недовольных эльфов и их развеселившихся подопечных, в которых некстати проснулось присущее детям любопытство и неуемный интерес ко всему окружающему.

Им пришлось миновать почти с десяток великолепных залов, разделенных прочными зелеными стенами, но при этом обставленных и задрапированных так искусно, что создавалось ощущение пребывания в роскошных апартаментах, которых не погнушался бы и сам король. Нет, никакого золота, вычурных колонн и дурных завитушек на стенах – в чертогах владыки все было обустроено умно и со вкусом. А сочетание мягко светящихся стен, укромных альковов, утопающих в цветах лужаек, удивительно мягкой травы под ногами и поразительно чистого неба вместо потолка, которые дополнялись легким ароматом утреннего леса, искусно выполненными статуями в нишах, изящными полукружиями фонтанов с чистейшей водой и мелькающими там золотистыми рыбками… все это заставляло невольно проникнуться уважением к создателю необычного дворца. А еще с искренним восхищением любоваться открывающимися красотами и жадно впитывать гармонию этого места, прекраснее которого ни Тир, ни Милле еще не видели.

– Знаешь, – вдруг шепнула Мелисса, искренне пораженная увиденным, – а им удалось меня удивить. Никогда не думала, что тут может быть так спокойно.

Тир вздрогнул и, оторвавшись от неописуемой красоты, которую тоже никак не ожидал увидеть, пришел в себя.