Спуск на станцию охраняла пара полицейских, держа короткие автоматы в руках и внимательно следив за чем-то внизу. Их тревогу можно понять, так как на площадке перед спуском было всё заляпано кровью. Казалось, что сюда притащили несколько тел, а потом разорвали на куски и употребили в пищу. Демонические пятнистые собаки метили территорию, особенно у входа в логово, поэтому в воздухе пахло так, что в горле вставал ком. Запах очень сильный и свежий.

– Много людей собаки загрызли? – спросил я, подходя к полицейским. Они меня даже не заметили, пока я не заговорил.

– Вчера четверых и ещё ночью пять человек из ремонтной бригады, – сказал один из полицейских. – Эй, посторонним сюда нельзя заходить.

– Спокойно, – я продемонстрировал меч на поясе. – Я этот… кинолог, специалист по собакам.

– Чего? – не понял полицейский. На вид он был не старше меня.

Второй полицейский, крепкий и высокий мужчина за тридцать, решил промолчать, больше следя за подъёмом, чем за нами.

– Того, – я показал два стержня из арматуры, которые взмыли с моей ладони и зависли в воздухе. – Магия, слышали о таком?

– Слышали, – парень кивнул, с интересом глядя на летающие обрезки арматуры. – Простите, что не узнали. А военные только спустились, Вы их догоните.

Эскалаторы ещё не построили, поэтому на станцию можно было спуститься по бетонным ступеням, тянувшимся справа и слева коридора. Не люблю пятнистых собак и ни за что не спустился сюда, если бы не ингредиенты для символа. Даже тот олух, сравнивающий себя с Зевсом, способен почувствовать Дарью. Надеюсь, за моё отсутствие на площадке не появится никто из ушастых. Слабенькая защита девушки их уже не обманет.

Тихо ругаясь и недобрым словом вспоминая демонических собак, обожающих жить в пещерах, я спускался на станцию. Два штыря из арматуры послушно плыли по воздуху над моей головой. Беата говорила, когда у меня появится символ чёрного солнца, подобные трюки проделывать будет не сложнее, чем почесать себя пониже спины. Что там какие-то две железки, у меня было такое чувство, что я легко могу обрушить своды тоннеля. Поскорее бы попался кто-нибудь действительно сильный, чтобы проверить символ. Проблема в том, что пока я не освоюсь, хорошо бы не оторвать самому себе руку или ногу. В голове сразу всплыли наставления Беаты, её мягкий голос, повторяющий, что нужно тренировать контроль. Мы не виделись всего пару недель, а мне уже хочется, чтобы она пригласила меня на вечернее чаепитие, чтобы просто посидеть на балконе с видом на город и поболтать о всякой ерунде. К кому мне теперь идти за советом?

Взъерошив волосы и выкинув ненужные мысли из головы, я вышел на станцию, озираясь по сторонам. Почему-то думал, что здесь будет темнее. Потолки и стены выглядели очень странно, как соты в улье. Скорее всего, их только подготавливали к отделочным работам, о чём говорили высокие стопки мраморных плиток, мешки с цементом и прочий строительный материал. Пахло пылью, сыростью и какой-то химией, едва не перебивавший вонь пятнистых собак. Гнетущую тишину нарушало едва слышное жужжание или гудение.

Военных на станции я не заметил, скорее всего, они ушли в один из тоннелей. Над моей правой ладонью начал формироваться небольшой зеленоватый светлячок. Один из самых первых и старых символов, которые я прочёл в великой библиотеке. Утраченные знания древних, непонятные и странные. Из путанного описания символа я смог понять лишь то, что их использовали как сторожевые сигнальные огоньки, если предстояло путешествие по опасным местам или во время охоты. Полупрозрачный огонёк над ладонью замерцал, увеличиваясь до размера виноградины, поднялся выше и метнулся в сторону дальнего левого тоннеля.

– Там, значит, – тихо произнёс я и побежал в ту сторону.

Появился лёгкий азарт охоты и предвкушение славной добычи. С пятнистыми псами я уже сталкивался. В холке они доходили взрослому человеку до пояса. Внешне сильно напоминали гиен, передние лапы длиннее задних, морды короткие, мощные челюсти, способные перекусить самую крепкую кость. Уши круглой формы, короткие пушистые хвосты. Охотятся чаще всего стаей, предпочитая слабую добычу, но с голодухи могут сожрать и более крупного и сильного демона. Чертовски злобные и практически не приручаемые, поэтому в тёмном мире их не жаловали. Демоническими же их называли за то, что они обладали силой. Эти хитрые собаки могли сливаться с окружающей обстановкой, будь то густой лес или серая бесплодная равнина. А ещё, они могли на короткое время становиться проворными и невероятно сильными. Я лично видел, как такая собака с цепью на шее, тащила за собой каменный блок, к которому её приковали.

То, что светлячок показал мне правильное направление, стало понятно очень скоро. Пятнистые собаки не любят свет, поэтому уже метров через пятьсот начали попадаться испорченные стойки освещения и разбитые лампы. Они не смогли добраться до пары светильников на потолке, но всё остальное поломали и погрызли основательно. Как их током не поубивало – загадка.

Пройдя ещё пятьсот метров, я услышал приглушённые выстрелы. Поднажав, побежал в ту сторону, едва не переломав ноги в полумраке. Тоннель в этом месте довольно сильно изгибался и как раз в центре поворота я заметил крупную серую собаку, тащившую за ногу одного из военных. Нас разделяло метров сорок, не больше. Слышалась человеческая ругань вперемешку с собачьим рычанием. Свистнул один из обрезков арматуры и через секунду собаку отбросило от человека на несколько метров.

– Живой? – я добежал до военного, отползшего к стене.

– Живой, – он с хрустом расстегнул один из карманов на липучке, доставая оттуда синтетический ремень, бинт в упаковке и ещё что-то.

Трясущимися руками он нащупал пластиковую ампулу, зубами сорвал колпачок и воткнул в бедро, немного выше рваной раны. Точнее, ран было несколько. Злобная собака неплохо погрызла ему ногу, наверняка сломав голень. Нижняя часть чёрной штанины выглядела плачевно и быстро пропитывалась кровью.

– Жгут, – он протянул мне ремень.

Я посмотрел на неподвижно лежащую собаку, затем в сторону поворота тоннеля. Поганое место, ни впереди, ни позади ничего толком не видно. Из освещения осталась одна-единственная лампа, висевшая под потолком у поворота впереди. Нагнувшись к раненому, помог затянуть ремень на бедре, останавливая кровотечение.

– А где остальные? – спросил я.

– Нас трое было, – он поморщился. – В засаду попали. Там у них логово, дальше. Они в большом служебном помещении прячутся.

– Ну вы даёте, – я тихо выругался.

– Они как из воздуха появились.

Оглянувшись, я заметил что-то мелькнувшее в полумраке тоннеля. Второй кусок арматуры свистнул, послышался звук удара и жалобный скулёж. И ведь я даже не видел крупную собаку, крадущуюся по тоннелю к нам, пока железный стержень не пробил ей грудь.

– Я сейчас, – сказал я военному.

Вынув пластиковую бутылку из кармана, подошёл к первому из пятнистых псов. Морда у него была в крови, зубы кривые и страшные. Из раны в боку ещё сочится кровь. Подставив бутылку, поморщился, глядя, как в неё стекло лишь несколько густых капель. Пришлось идти ко второй собаке, которая ещё была жива и слабо шевелилась. Обнажив тесак, рубанул ей по шее, чтобы не мучилась. Оружие было достаточно острым, чтобы я едва не отрубил ей голову. Мне крови-то нужно было совсем немного, но кажется, что руки я испачкал больше, чем в бутылку набрал. Затем обратной стороной тесака выбил пару клыков, спрятав их в карман. Из крови пятнистых собак получалась отменная сажа для символов. Можно было бы ещё жира и сала немного взять, но возится с этими дурно пахнущими собаками не хотелось. Потом не отмоешься от этого запаха.