Глава 8

— На черта вы припёрлись?! — Надя нападает первой, прям с цепи срывается: лицо перекошено, взгляд чумной.

Оно и понятно, планы по эксплуатации причиндалов Солнцева срочно отправились в утиль.

— Предлагал же скооперироваться. Допрыгалась, коза? — скалюсь я, неожиданно входя в роль Отелло. Ну и вообще, какого хрена? Семейному почти мужику уже не жениться спокойно, чтоб кто-то на себя не вытянул.

Надька, что примечательно, мгновенно вспыхивает нездоровым румянцем, и это подталкивает к определённым выводам. Нет, если б я реально ревновал, то при такой ситуации уже взорвался бы. Наверняка.

Но и сейчас мне отчего-то не по себе.

— Проваливай! — шипит она в отчаянии, со всей силы ударяя ладонями по моим плечам. Тощий кот, который до этого грелся на солнце, развалившись в траве у крыльца, вздрогнув, выстреливает куда-то за дом. — Пошёл вон! — переходит она на шёпот.

— Ничего себе! Голосок прорезался, — выговариваю с нескрываемой желчью. Эмоции, каким трудно найти объяснение, сквозят в словах и интонации, выдавая моё состояние. — Так, может, скажешь своему ходоку, что на двух стульях сидеть — жопа треснет?!

— Вот сам ему и говори! — щурится Надька. Никак не пойму, насмехается она надо мной или злится. — Или слабо? — выдыхает мне в губы.

Смотрю на её рот, а смысл слов запаздывает. И вот не собирался же пускаться во все тяжкие, но тело, чтоб его, другого мнения! Нет, с этим надо срочно что-то делать. Превентивно. Пока опять не сорвал с неё одежду. На этот раз одним «сперва презервативы» Фиалка явно не отмажется.

— Я тебе школьник, что ли, решать кулаками? — С усилием перевожу взгляд в её глаза. — Тут надо действовать умнее. Пусть Солнцев сам косячит, а мы с болельщицких трибун его поддержим.

Не то чтобы я был таким уж пацифистом. Когда только узнал про Солнцева, я так и поступил — сорвался набить мрази морду. Но на его съёмной квартире меня встретила Ира, и очень доходчиво, надо сказать, разъяснила, куда мне идти, если пущу в ход кулаки.

Пришлось проглотить всё, о чём хотелось наорать ей в лицо. Смотрел на неё и понимал, что иначе мокрого места не осталось бы ни от Солнцева, ни от шансов вернуть её. У каждого собственника есть люди, за которых он готов порвать. Для Ирки таким человеком оказался не я…

Но пока перспектива есть, сжигать мосты глупо.

— Тогда как же ты, умный такой, допустил, чтобы другой на ней женился?!

— Слушай, хватит кудахтать, а? Как да почему! — хамлю, выходя из себя. — Заявление подано. Всё уже случилось. Не успеем опомниться, как их распишут, так может, перестанем терять время?

— У меня всё по плану, — бомбит дальше, зараза. — Шло, пока ты не объявился!

— Напоить и в койку? Гениальный план! — взрываюсь, поражаясь её беспечности. И что только у этой крали в голове творится? Нет, ход-то, может, и рабочий. Но он мне не нравится. Категорически! — Какой же ты придурок! — отмахивается она, но замечая мой скептический взгляд, тяжело вздыхает. — Ремизов, давай ты не будешь додумывать. Меня это бесит. Окей, скажу прямо, у меня шансов рассорить их больше. Доволен? Короче, ты не справишься.

— Больше? — Пытаюсь найти хоть одну причину, способную привести к таким выводам. Не выходит. — По-моему, ты себя переоцениваешь.

Но договорить нам не даёт старческий вопль:

— Надя?!

Фиалка сразу меня отталкивает.

— Иду, ба! — и шипит, делая страшные глаза: — Помалкивай. И без самодеятельности!

Я лишь ухмыляюсь, следуя за ней в дом. Пусть надеется. У неё управы на меня нет, на самом деле. Я не собираюсь быть паинькой не только потому, что привык держать руку на пульсе, а потому, что… Не бывать этому, короче говоря.

— Ты почему не сказала, что приведёшь друзей? — всплескивает руками вполне себе резвая бабуля. — Я бы стол сразу на всех сервировала.

Быстрый взгляд в сторону взъерошенного Солнцева подсказывает, что разбор полётов был прерван на пике. Плохо. Ирке нельзя дать остыть.

— Они решили сделать сюрприз… — выпаливает Надька, тоже поглядывая на Иру, с опаской. Похоже, в том, что Тим подыграет сомнений даже нет. — Ты не переживай, бабуль. Сейчас мы вместе быстренько всё сервируем. Держи. — Толкает меня в грудь полным графином, и утягивает за собой вглубь дома.

Хозяйка шаркает следом, умиляясь тем, какие мы все дружные и молодцы. Аж не по себе как-то становится, но я быстро гашу в себе это чувство. Главное, что Ира с Солнцевым опять остались тет-а-тет. Вообще, странно, конечно, почему Ирка до сих пор не кинулась прочь… Или не кинула в него чем-то тяжёлым. Стараюсь дать ей время, всячески отвлекая хозяйку вопросами.

И икону в углу успеваю отметить, и персидский ковёр на стене похвалил раза два, и фото в серванте не обделил вниманием… А входная дверь всё не хлопает.

Пытаюсь Надьке жестами показать, чтобы метнулась в разведку, но она то ли не понимает, то ли из вредности не хочет понимать. Скорее всего, второе. Ну до чего же вредная зараза!

Препарирую её взглядом, мрачно отмечая, что Солнцев недаром к Ирке свалил. В общем, не повезло её избраннику. Не конкретно Тиму, а в целом.

Как следствие, увлёкшись пантомимой, оба пропускаем момент, когда шустрая бабка оставляет нас в комнате одних. Вернее, именинница обнаруживает себя сама. Очередным воплем на весь дом…

— Та-а-ак… Надя!

Клянусь, подскакиваем оба! А потом подрываемся галопом на голос.

На кухне те же лица в сборе. Только Тим почему-то бледный как мел.

— Надя, она целовала твоего жениха! — бабулька обличительно тычет узловатым пальцем в Ирку.

Да быть такого не может. Как он вообще провернул это? Это же… Магия! Между нами при меньших залётах щепки летали только так. Но летит почему-то один веник. В Ирку.

— Ба, только не надо переживать, — пищит тонко Надька, заламывая руки. — Ничего страшного не произошло…

— Надя, они целовались, — воинственно перебивает бабка, попутно нашаривая чем бы ещё поувесистее запулить в прелюбодеев, и повторяет как для умственно отсталой: — Эта потаскушка целовалась с твоим женихом! Ты что творишь, свинья?!

Камень уже в огород Тимофея. И следом проносится снаряд потяжелее — добротная такая кочерга…

— Я люблю её! — вскрикивает Тим. Всё-таки поймал плечом