В голосе старика проскользнула гордость. У него было то, чего у других не было. Избор хмыкнул. Обижать безобидного вообще-то старичка не хотелось. Живет человек в выдуманном мире и пусть себе живет. Мир его наверняка был уютен и Избор не собирался разрушать его.

— А чего ты с ними делаешь? Ворота подпираешь?

— Зачем ворота? — обиделся старик. — Я их в почете держу, на видном месте.

— И сколько их у тебя?

— Штук пять или шесть…. Точно не знаю.

Глядя себе под ноги, Избор пробормотал сквозь зубы.

— Откуда их у тебя столько? Приманиваешь, что ли?

— Да что их приманивать? Они сами идут, без приглашения.

Он зло усмехнулся.

— Надоели уж! Золото им, видишь ли, нужно, серебро, каменья…

Обойдя кусты, он встал и радостно крикнул:

— Вон они богатыри-то мои, вон они мои защитнички!

Сперва он не увидел ничего. Туман, плотный как облако пластался меду деревьями, но Исин ахнул и все стало на свои места. По Изборовой спине скользнул холодок, словно сзади неслышно подкрался волк и коснулся холодным носом затылка.

Между деревьями стояли человеческие фигуры с поднятыми вверх руками. В их неподвижности было что-то неестественное, колдовское. Каждый был в доспехах, при оружии, и чем-то походил на большую муху запечатанную в смоле, каких привозили заморские купцы.

Или нет.

Больше всего они походили на вмерзших в лед лягушек.

Они стояли на расстоянии четырех — пяти шагов друг от друга. Лиц дальних воевода разобрать не смог — мешала струящаяся вокруг них серая муть, а вот ближнего ничего не загораживало и он смог его разглядеть. Богатырь стоял по пояс голый. Было похоже, что колдун прихватил его, как и их самих, где-то на берегу озера в тот момент когда тот то ли собирался войти в воду, то ли наоборот — выйти, и там же заколдовал.

В его улыбке было столько высокомерия, столько злой радости, что Избор даже пожалел старика. Кто знает, как повернулось бы дело, если б богатырь добрался бы до него раньше, чем старик применил свое умение. С бритой головы на мускулистое плечо падал клок огненно-рыжих волос, широкие плечи, словно облака, круглились мускулами. Незнакомый богатырь был ладен бойцовской статью, той, что идет от умения, а не набирается напоказ.

Сердце Избора стукнуло, но он ничем не выдал себя и пересчитал фигуры.

— Да ты, старик и считать-то не умеешь. Не пятеро их у тебя, а семеро…

Старик провел пальцем по ряду богатырей, пошевелил губами считая.

— Да кто их считал-то? Стоят. Хлеба не просят…

— За что же ты их так? Чем не угодили?

Старик махнул рукой.

— Настырные больно. Ни ума нет, ни уважения. Любой норовит или убить, или ограбить…

Исин рядом охнул и Избор посмотрел на него. Тот не смотрел на богатырей. Внимание хазарина сосредоточилось на том, что было справа от него.

Избор оглянулся и незримый волк позади него вновь ткнулся ему в затылок. Шагах в 50 перед ними облитая лунным светом стояла избушка. Окошко в ней светилось теплым оранжевым светом, а из трубы мелкой стружкой завивался легкий дымок. Стариковское жилье ничем не отличалось бы от любой деревенской избы, если бы не куриные ноги.

Подчиняясь какому-то наитию, Избор посмотрел на левую ногу. Два пальца на ней были короче третьего. Он сглотнул подкативший под горло комок и посмотрел на Исина. Тот удивленный не менее него, растерянно смотрел на лапу. Они не успели обменяться и словом, как старик вновь затеребил их, заставляя оглянуться.

Несколько секунд Избор смотрел на него, не зная, что сказать, а потом спросил:

— Кто же это их так?

— Да все я.

— Да кто же ты такой?

— А колдун Муря…

Если старик не врал во всем остальном, то с чего бы ему врать в этом? Мысль, что жизнь снова свела его с колдуном вошла в Избора как песиголовский нож — безжалостно и резко. Страх, прокатившись по спине, добрался до губ. Они сами собой хотели спросить: «Ну и что же ты с нами сделаешь?». Не зря ведь старик привел их сюда, ох не зря, но Избор прикусил их, зубами выдавливая страх. Проглотив его, он как можно спокойнее сказал:

— Ну вот, значит, имя у тебя есть, а то все стеснялся… Кто же колдуна Мурю не знает? Почитай в округе и человека нет, что бы о тебе не слышал…

Старик засмеялся весело и беззлобно.

— Врешь, богатырь!

— Что ж я вру? — спокойно спросил Избор. Он бросил взгляд на Исина и отвернулся. На лице хазарина, слава Богам не было видно страха. Он даже улыбался. Но так страшно, словно скалился. Избор чувствовал, как тот повторяет про себя как молитву — «Только бы не узнал! Только бы не узнал!» Избор этого совсем не боялся. В прошлой их встрече он мог бы запомнить Гы, а не их.

К счастью колдуну было не до хазарина.

— А то врешь, что меня тут все знают. Никто тут про меня ничего знать не может.

Избор поднял брови.

— Как это «никто»? Это ты зря так скромничаешь. Пинск рядом, а по лесу народу разного много шастает…. Да вот сегодня в корчме…

— Врешь! — жестко сказал старик. — Я человек тихий, людей не люблю. Ко мне так просто не пролезть, а если кто и умудряется, так тут и остается…

Избор уже понял, что старик имеет ввиду, но, растягивая время, переспросил:

— В гостях, что ли?

Муря не успел ответить, как рука Избора метнулась у поясу, к швыряльным ножам. Ждавший этого движения Исин вскрикнул, отвлекая колдуна, и потащил меч, но тот был готов к этому. Его губы чуть дрогнули, произнося что-то неслышное, и Избор почувствовал, как незримые пелены опутали его, не давая пошевелить даже пальцем. Старик весело засмеялся.

— Я вас богатырей знаю! Вы все люди хорошие. Без подарков не ходите. Ну-ка, ну-ка посмотрим что принесли…

Безбоязненно он подошел к Избору и снял мешок. Даже не взглянув, что лежит внутри, отбросил его и с какой-то детской жадностью потянулся к оружию. Избор облегченно вздохнул. Остроголовыми тут и не пахло. Кем бы ни был этот Муря, его интересовал не талисман. Это значило, что пока «Паучьей лапке» ничего не грозило. Ближайшие неприятности грозили только им.

Колдун был настолько уверен в себе, что не отобрал у них ни мечей, ни ножей. Он, просто вытащив клинки до половины, посмотрел на сталь. Об Исиновом мече он ничего не сказал, а вот Изборов похвалил.

— Никак Рашид-оружейник ковал? Хороший клинок. Только я и получше видывал.

Постепенно наливаясь злостью Избор хотел, было ответить, что он тоже видывал колдунов посильнее, но и тем рога пообламывал, и что они уже раз встречались и что колдун, видно забыл, чем это все в прошлый раз для него кончилось, но, к счастью и губы и язык отказались повиноваться ему и Муря так ничего и не узнал.