— Именно, — согласилась Марья. — Нам трудно понять россов. Но вернемся к вашей истории. По всему выходит, что у нас общие цели. Предлагаю трудиться вместе, если вы не против. Квест-башня всегда освещена и хорошо охраняется. Охрану мы преодолеем, но свет для нас — большая преграда, даже когда мы в очках. Мы дадим вам бомбу и объясним, как ее заложить, настроив таймер. За эту услугу мы подсобим в поисках вашей тети — у нас есть сведения о каторгах и всех, кто там содержится. И из нижнего Князьграда есть лазы практически в любое место.

Не удержавшись, я выпрямился — наверняка нуары уловили это движение. Я надеялся, что они помогут с поисками тети, когда рассказывал о ней, однако легкость плана в изложении Марьи настораживала. Послушать ее, так сгонять в башню, взорвать ее, а потом найти тетю и благополучно смыться — проще простого. Совсем как когда я обещал Витьке по-быстрому сбегать в Князьград и вернуться до ужина.

— Проникнуть в башню непросто, — догадалась о моих соображениях представительница Честно́го Собрания. — Равно как и найти человека на каторге. В Вечной Сиберии три каторги: в горных катакомбах, где добывают руду и строительный камень, на лесоповале на востоке и в приморских колониях-поселениях на севере. Труднее всего добраться на север — туда не ведут подземные переходы… Надеюсь, твоя тетя томится где-нибудь поближе.

— Я тоже надеюсь, — сказал я. — А еще у меня вопрос: что помешает вам отправить нас на гибель в квест-башню? Мы подорвемся на вашей же бомбе, и не придется искать тетю.

Наступила гробовая тишина. Она тянулась и тянулась, и я подумал, что Честное Собрание в полном составе покинуло помещение, оставив нас с Витькой одних. Видимо, я ляпнул что-то не то, но и отступать нет смысла.

И вдруг ко мне разом вернулось магическое чутье. Неожиданно для самого себя я “увидел” В-токи и В-ауру всех людей и получил представление об интерьере. У меня перехватило дыхание.

Помещение и вправду было обширным, но низким, как и все остальные помещения и переходы в нижнем Князьграде, низкий потолок поддерживался тремя бетонными колоннами.

По периметру стояли скамьи. Помимо той двери, через которую мы вошли с Витькой, Гужем и молчуном, в зал для собраний вело еще два хода в виде узких арок. Из отверстий под потолком тянуло свежим воздухом — вентиляция работала исправно. В центре за длинным столом сидело семеро — я их воспринимал как колышущиеся облачка энергии, без определенных черт лица, но тем не менее ясно различал мужчин и женщин, пожилых и молодых.

Самой молодой была сама Марья. Остальные — ветераны криминально-подземного мира Вечной Сиберии. Кроме Марьи в Собрание входила еще одна женщина — бабулька далеко за шестьдесят, а то и за семьдесят. Остальные — старички-мужички.

“Не смотрящие, а слышащие, — подумалось мне, — не только паханы в собрании, но и мамаши… Смешно. И странно”.

Ну что же, дорогие нуары, теперь мы на равных!

Гуж, оказывается, присел на скамейку совсем рядом со мной. А возле Витьки сидела молодая девушка.

Своим колдовским зрением я увидел на поясе у Гужа знакомую эманацию энергии от узкого кривого предмета. “Гришан” — мой захваченный в бою кинжал!

А это что такое, длинное? Шпага в ножнах?

Подумать только, Гуж подобрал мое оружие на месте взрыва мусоровоза! Что еще он нашел, но успел припрятать?

Проклятие! И не потребуешь вернуть имущество — они узнают, что я вижу в темноте. А этот факт лучше до поры до времени скрывать.

И куда Гуж заныкал пистолет?

— Честно́е Собрание не лжет, — заявила Марья холодно. — Таков нуарный закон. Лгать можно только врагам, но не друзьям, товарищам и коллегам.

Похоже, я оскорбил Собрание своими подозрениями. У них не по понятиям врать своим. Вот только свои ли мы с Витькой? Если не свои, то они просто-напросто врут про то, что мы свои.

Некстати вспомнилась логическая задача про двух стражников царя, один из которых постоянно врет, а другой всегда говорит правду. Как узнать, кто из них кто?

Но Марья, закончив короткую речь, подняла руку, а потом приложила ее к груди. Ее жест, невидимый в темноте для людей с обычным набором органов чувств, повторили остальные “честны́е собранцы”.

Наверное, это был подземный аналог излюбленного жеста сиберийцев, когда они тянут ладонь к Знаку Вечной Сиберии и затем хлопают себя по лбу.

Это значит, что они и впрямь не обманывают, подумал я. В том, что ни я, ни Витька не видим этот жест, нуары не сомневаются. Но тем не менее совершают его.

Во вновь наступившей тишине зашелестело, после чего щелкнуло, и вспыхнул очень слабый огонек. Я заметил, что после шелеста сидящие за столом, Гуж на скамейке и девушка возле Витьки одновременно прикрыли глаза руками. Один из дедов раскурил трубку, причем для розжига воспользовался причудливой зажигалкой, огонь в которой скрывался в специальной трубке. Впрочем, в кромешной темноте даже этот скрытый свет врезался мне в сетчатку. А что испытают нуары, если поглядят на него широко раскрытыми глазами?

Дед, судя по шелесту, предупредил остальных, что намерен закурить, вот все и предусмотрительно прикрылись.

Кстати, на всех нуарах, включая Гужа, не было очков-консервов. Мое В-чутье не показывало деталей внешности. Но, кажется, глаза у всех были на месте. Судя по колебанию В-токов, подземные слепые жители даже моргали.

— Хорошо, — сказал я. — Мы верим. У вас нет причин нам лгать — мы совершенно беззащитны перед вами. В принципе, я согласен на ваши условия. Я совершаю теракт, а вы помогаете устроить побег. Затем я, Виктор и моя тетя беспрепятственно покинем территорию Сиберии и уйдем в Поганое поле.

Собрание за столом застыло. Потом Марья, совершенно точно не обменявшись с остальными ни единым шелестящим словом, сказала:

— Честное Собрание согласно. Предупреждаем, что если вы нарушите наш договор, то делом чести каждого нуара будет ваша ликвидация.

Прозвучало это в высшей степени зловеще, хотя Марья проговорила эти слова нараспев, как сказку на ночь.

— Тогда надо обговорить нюансы, — предложил я.

— Для начала мы вас накормим и напоим. Я слышу, как бурчат ваши желудки. Но еще ранее спрошу: что с вашими нейрочипами? Почему мы их не чувствуем?

Впервые за время общения с Собранием заговорил Витька, не удержавшись от любопытства:

— У вас есть нейрочипы? И вы должны их чувствовать?

После короткой паузы куривший трубку дед объяснил:

— Мы как-никак живем в Вечной Сиберии, сынок. А потому все чипированы. Но чипы