— Ой, вы и сами устали, наверное…

— Да нет, просто такая песенка про корову, иногда привяжется и не замечаешь… Хотя немного устал. Я к тебе завтра зайду и сообщу, когда будет следующий урок.

— А завтра нельзя позаниматься?

— Завтра не получится.

— Но тогда я сама вечером к вам забегу, почему вы должны…

— Ладно, договорились. Одну минуту подожди здесь, я мигом.

Надо предупредить Хо! Сигналы всё поступают, а Куи не может ответить в HY-режиме, для этого необходимо сосредоточиться. У калитки топчется корова, какой ужас! Куи громко шепчет: «Хо, это ты? Поброди пару минут, не стой так, ладно? У меня ученица, сейчас ее провожу…»

Куи проводил Любу до поворота, раскланялся на прощание, похвалил ее способности, помахал рукой. Снова перебор, но это от волнения. Так… Вокруг вроде ни души, — магазин на замке, на кирпичах пусто… Местные пьянчуги облюбовали кучу кирпичей и почти каждый вечер там собираются, но сегодня повезло. А Хоми где?! А, наверное, зашел в калитку, она же осталась открытой. Да, ждет во дворе.

— Хо, что за выдумки? Что происходит?

— Пойдем в дом, меня уже ищут наверняка.

— Кто ищет?!

— Ку, я корова, а у нее есть хозяева. Если не буду проходить в дверь, толкни сзади посильнее.

— Понятно…

И правда не войдет, очень пузатая корова. А пахнет как отвратительно, и копыта в грязи, утренняя уборка пошла прахом… Но нет, сама пролезла. Бока как резиновые — сжались и вылезли по ту сторону двери.

— Хо, где твое тело?

— Пить хочу, принеси воды в кастрюле.

Ишь, раскомандовалась. Толкни, принеси, никакого тебе «пожалуйста». И правда, нет предела худшему. Только утром накручивал себя за уборкой — пылища кругом, а что теперь? В гостиной развалилась корова, да еще насрала на пороге, пока протискивалась. Зачем Хоми стал коровой?! Наверняка из-за Марьи Ивановны… На вопросы не отвечает, даже и не пьет, как будто полощет морду в кастрюле. Как жить с коровой, спрашивается? Даже если она Хоми?

— Хо, я чуть с ума не сошел, когда тебя увидел! Может, объяснишь всё-таки?

— Фу, извини… Привкус во рту был гадкий. Я потерял свое тело, Ку. Надо заказывать новое. Свяжись с Бо-а-ра, пусть сюда присылают, иначе никак. Вот такие дела.

— Как потерял? Где?!

— Оно лежит под холмом, на котором мы сидели с тобой, помнишь? Я закидал ветками, съезди прямо сейчас, забери. А то будут искать корову и наткнутся.

— И его нельзя восстановить, ты абсолютно уверен?

— Абсолютно.

— Но что произошло? Можешь в двух словах рассказать?

— В двух не получится. Вернешься, тогда и расскажу.

— Хо, я боюсь… а оно целое? Я никогда еще не видел мертвых атов.

— Целое, целое… оберни одеялом и не смотри. Ты же знаешь, что без вибраций LYU мы зеленеем и сморщиваемся. Ку, давай быстрее, пока еще откроешь ворота, машину выведешь… давай, координаты К-6-11, ты не представляешь, как ноет вымя. Как вернешься, придется тебе меня подоить.

— Что?!

Вот и воскресенье. Теплынь, настоящее лето на дворе. Можно и плащ не надевать, пожалуй. В три часа она должна встречать женишка на центральной остановке, на радость местным кумушкам. У сестры хватило ума договориться… Давно пора купить новый телефон, старый сломался еще зимой, и всё денег жалко. Позвонила бы ему сама, передоговорилась. Да хоть в Дубровке, там ее никто не знает, и ресторан недорогой. Вообще сегодня отличная погода, погуляли бы… В Каменке попробуй погуляй, разговоров на десять лет хватит. А ничего у них не получится, сердце чует. Неспокойно, тревожно как-то… Понятно, перед свиданием положено волноваться. Но бывает радостное волнение, окрыляющее, а у нее тяжелое. Да, надо еще зайти к лилипутам, занести молока. Что-то Иван Денисович уже четвертый день не появляется. Одно из двух — или она его испугала своими дурацкими снами, или заболел, заразился от брата. Хотя наверняка заболел, он и уходил-то нехороший… Оба там страдают, бедняжки, им бы горячего молочка с медом попить… Ведь собиралась еще в пятницу заглянуть, но конференция затянулась, пока доехала, уже стемнело, неудобно было тревожить людей. Вчера тоже не зашла, закрутилась с хозяйством, так что сегодня обязательно. Тем более что их дом рядом с остановкой… Можно было еще поспать часок-другой, зачем она поднялась в такую рань? Дел много, только они не ладятся. Разбила банку, пока собирала осколки, сильно ударилась ногой об угол сундука, теперь синяк обеспечен надолго, хоть прикладывай медь, хоть не прикладывай. Уже второе утро ее Зорьку доит Люда Осипова, так они договорились с соседкой. Доит и литр молока себе забирает, а Марья Ивановна может еще поспать. Но привычка-то вставать в шесть утра осталась.

Вот же беда какая приключилась с Осиповыми — корова как в воду канула! Сутки искали, милицию подключили, а что милиция? Только посмеиваются — смотреть, мол, надо за своими коровами. Первый раз такое приключилось в Каменке, коровы сами возвращаются, особенно молочные. Скорее всего, украли, конечно. Проезжал кто-то на подходящем грузовичке и загнал в кузов. Теперь и выпускать всем боязно без присмотра. Федор-то совсем разленился в последнее время, выгонит стадо и сразу по своим делам, а дела известные — набраться побыстрее с Гришкой и компанией. Что поразительно — у Осиповых пропала, у самой несчастной семьи. Сначала сын погиб, потом мужу трактором ноги переехало, теперь корова. Закон притяжения, что ли, такой? У Алексея язва к тому же, он без парного молока и дня прожить не может — во всяком случае, свято верит в его целебную силу. Люда так убивалась, прибежала вечером, рыдает: пропала кормилица, теперь хоть в петлю… Марья Ивановна говорит: да забирай весь утренний удой, мне много не надо. Хотя надо, конечно — творог делать, сыворотку… но соседка ни в какую — буду доить и литр забирать, а больше ни капли, ты, Маша, святая… Сегодня вроде праздник какой-то религиозный, Мила с Нюрой пойдут поправлять могилки, она тоже собиралась, а тут женишок подвернулся. Свинство это, давно пора уже покрасить мамину оградку; а в компании веселей — может, сходить? А что такого? До трех еще полно времени. К часу вернется, приведет себя в порядок. Обед она принципиально решила не делать, незачем баловать мужика. Неизвестно кому стол накрывать… Он тоже мог бы пригласить ее в ресторан, между прочим. А теперь ославит на всю деревню, еще с букетом припрется наверняка… Хотя что с него взять? Физик, голытьба научная, лишь бы человек приятный… Ни в какую особенную любовь Марья Ивановна не верит — ну, в своем случае. Откуда? Жизнь проходит на пятачке диаметром в километр, даже в Мирославль не вдруг поедешь, сперва хорошо подумаешь, потому как хроническая нищета. Нет, черт, слишком! Она сдернула с полки пакет, он так некрасиво торчал, думала, что пустой. А оказалось, что в нем блюдо! Вдребезги. Так она всю посуду перебьет, хватит. Надо идти на кладбище, даже символично — проведать маму перед свиданием…