– Я, кажется объяснял тебе, чтобы ты держал своего маленького клопа подальше от моего сына! Объяснял или нет!? – Громогласно прорычал Виссарион, вновь замахнувшись магическим орудием. Его глаза горели алым цветом.

– Да, сэр, много раз… – Проскулил старик, прикрывая морщинистое лицо руками. Садовника, видимо, забрали прямиком из сада, потому что его руки были местами покрыты грязью.

Когда же Виссарион замахнулся для очередного удара, то ему на глаза бросился златоглазый мальчик, наблюдавший за происходящим. Король нисколько не смутившись своих прошлых действий, лишь раздраженно проговорил:

– Что ты тут забыл? Хотя неважно… Иди-ка ко мне, сынок. – Почти ласково проговорил Аль’Сивьери своему сыну. – Ну же, иди к папочке, маленький засранец!

На трясущихся ногах мальчик подошёл к своему отцу, с жалостью смотря на старика Бариатти. В его выцветших на солнце глазах стояли слёзы и страх.

– Итак, что я говорил тебе, Обсидиан? Что я говорил об общении с другими детьми?

– Что я не такой, как они… Они… Я… – Заикаясь проговорил мальчик, стараясь не заплакать.

– Ты – потомок Сириуса. Великой расы, что одна из первых создала эту Вселенную. Ты выше всех этих полукровок и недорас, которые окружают нас со всех сторон. – Он бросил презрительный взгляд в сторону ворочащегося на полу старика. – Мой сын никогда не будет проводить время с таким отребьем, на которое даже жалко смотреть!

– Но.. Мы просто играли. Я просто… С тех пор, как он пропал, я… – Он глотал слёзы, льющиеся градом. Такое ошибочное действие его организма будет стоить дорого.

– Закрой рот! – Прорычал он над его головой. Весь замок шел ходуном, или это настолько трясло его самого? – Видимо, пришло время тебя учить быть королём, сынок. И первое, что ты должен знать: каждый подданный понесет наказание за свои ошибки. – Он положил ему в трясущуюся руку магическую плеть, которая перестала сиять алым оттенком. – Ударь его.

Всё тело мальчика парализовало. Он посмотрел пустыми глазами на орудие пытки, держа в руке и не веря в реальность происходящего.

“Но это неправильно… Так не должно быть…” – подумал про себя златоглазый. Сердце с безумной силой билось в груди, а ладони покрылись потом. От страха пересохло во рту и казалось, все его ощущения обрели новый порог чувствительности. Крики, боль, страх, кровь..

– Ударь его!

– Но…

Взмах. Звук летящей лети разрезал тишину, но удар упал не на потерявшего сознание от боли садовника, а на темноволосого мальчика. Обсидиан вскрикнул. Он упал на колени, держась за кисть, на которой остался след от жгучего удара. Слёзы перемешались с соплями и текли по лицу, мешая дышать.

– Хорошо, раз тебе так нравится проводить время с таким мерзостным отребьем, то и получать по заслугам будешь также, как и они. – С презрением проговорил Виссарион, глядя на своего сына. Он взмахнул ещё один раз, огрев мальчишку по щеке, оставив там кровавый след.

– Пож-жалуйста… – Говорить златоглазому было тяжело. – Не надо…П-п-папа… Я-я.. Я всё сделаю…

Виссарион вновь поднял руку, и в воздухе раздался свист. Обсидиан затрясся, словно у него была лихорадка, почувствовал, что вот-вот ляжет рядом с бессознательным садовником. Но король вселенной ударил в пол, с отвращением смотря на свою точную копию.

– Отлично, сразу бы так. – Виссарион присел на колени, грубо схватив мальчишеское лицо и посмотрел на своего сына с нескрываемым гневом и презрением. А потом бросил мимолётный взгляд в сторону садовника, едва заметно кивнув. – Займёшься его сыном, а я прослежу, чтобы твоя рука не дрогнула ни миг.

Обсидиан, заливаясь слезами, кивнул.

Кровь и золото.

Кровь чужих и невинных, которую невозможно отмыть, нельзя отодрать. Золото, означающее величие, но въевшееся под кожу и растекающееся по венам, сводя с ума своим блеском.

Настоящее

Кап-кап-кап. В тёмной комнате ощущался пьяный аромат сирени, смешанный с холодом и солоноватым вкусом крови, оставшимся на кончике языка. Повзрослевший златоглазый мальчик сидел на полу. Держа в руке осколок, он прикрыл глаза, пока с его руки капала на пол тёмно-алая жидкость. Холодное стекло впилось в кожу ладони своим острым краем, благодаря чему его рассудок балансировал на грани прошлого и настоящего. Методичный звук падающих капель успокаивал его, несмотря на головную боль.

Эмоции хотели одержать верх, но он сдерживал себя, сжимая в кулак трясущиеся ладони, на которых появилась свежая рана. Ещё одна жертва. Ещё один шаг на пути к исполнению пророчества.

– Прошло уже столько времени, а я не приблизился к находке ни на шаг… Прости, мой цветок. Нигде не могу найти эту чёртову книгу… – Обсидиан призрачным движением создавал в воздухе иллюзии всевозможных птиц и зверей, сидя на полу. – Она словно играет со мной в прятки, как бы глупо это не звучало. Я был, кажется, в каждом уголке этого места, но всё бессмысленно! – Мерцающие перламутровые существа летали по небольшой комнатке, при столкновении рассыпаясь на звездную пыль. Он потёр глаза, сделав глоток кофе, который уже давно остыл.

Амалия лежала в своём привычном месте, не подавая признаков жизни. Но при этом её тело не разлагалось, как у обычного трупа, и Обсидиан чувствовал, что её сознание еле-еле работает. Он поддерживает в ней это состояние, мало похожее на жизнь, ценой собственного здоровья. Но и в нём жизненная сила на исходе: разум ежедневно подкидывает ужасные сбои и вспышки Тьмы.

Подняв золотые глаза к осколку, он стал рассматривать себя, глубоко вздохнув то ли от боли, то ли от отвращения. Чёрные вены шли от шеи, поднимаясь вверх, и уходя до середины щеки, вырисовывая узоры кровеносных сосудов. Они мерцали с каждый ударом сердца, отчего казалось, что зараза жила своей жизнью. Внешне Обсидиан был очень сильно похож на своего отца, наверное, даже являлся его точной копией. Разница была лишь в бледности кожи и яркости золотой радужки.

“Наверное, теперь ты бы гордился мной. Ведь я стал как ты…” – Он до боли закусил губу, которая тут же начала кровоточить.

Обсидиана уже выворачивало насквозь от этого запаха ржавчины и соли, который преследовал его с самого детства, но иначе было нельзя. Собственное тело не справлялось с регенерацией, поэтому он дотянулся рукой до свежесмолотой лечебной травы, приложив к ране. Облегчения не наступило.

– Знаешь, кого сегодня поймали? Да-да Мая. Я столько ждал этого. – С улыбкой заметил Обсидиан, облегченно выдохнув. – Правда, я немного вспылил из-за Эмбер, знаю тебе бы это не понравилось, но она не смела говорить так о тебе… – Златоглазый привстал, качнувшись: ноги одеревенели из-за долго сидения. – М-м-м… Я скоро вернусь, мой цветок.

***

Огромное помещение, занимающее несколько комнат, освещалось множеством восковых свечей. Сидя у большого резного зеркала, Хемлок расчесывала костяным гребешком длинные волосы, напевая какую-то мелодию. При каждом движении, жемчужные бусы сияли на шее ведьмы от горящих свеч. На столике перед зеркалом лежало несколько десятков камней: резные аметисты, горный хрусталь, флюориты, обсидианы.