– Да, в Новом Орлеане. Мы были женаты всего полгода. А чуть позже я узнала, что беременна, – призналась Ева, совсем забыв, что сама хотела выведать тайны Лукаса, а не рассказывать о своих.

– Мне очень жаль. Нелегко остаться вдовой в столь молодом возрасте, – так мягко произнес Лукас, что Ева не поверила своим ушам.

От этого глубокого голоса ее вдруг охватило странное и приятное спокойствие, и она внимательно изучала его красивое, мужественное лицо. Ева склонила голову набок и мягко произнесла:

– Мне было восемнадцать, когда его убили. Вы ведь тоже теряли близких людей.

Но к ее великому разочарованию, на его лице отразилось отчуждение, и Ева пожалела, что задала этот вопрос.

– Я был совсем маленьким, когда умерла мама. Отец был таким же неприступным человеком, как и я, а брату было на меня наплевать. – Лукас обернулся к ней и слегка наклонил голову. – Спокойной ночи, миссис Броди. Увидимся утром.

Не прошло и нескольких дней с момента их приезда, а Ева уже без памяти влюбилась в Лаурель-Корт. Все это время она почти не видела лорда Стейнтона. Он приходил в детскую после обеда и каждый вечер, но в основном разъезжал по поместью, выясняя, что необходимо сделать, чтобы справиться с царившим вокруг запустением. Сейчас он почти не улыбался. Судя по всему, проблем было слишком много.

Ева часто ездила с девочками в деревню, и иногда лорд Стейнтон сопровождал их на своем жеребце. Она замечала, как в такие моменты он успокаивался и производил на окружающих приятное впечатление. Лукас знал большинство местных жителей, обращаясь к ним по именам, и был очень внимателен к ним. С каждым днем Ева все больше убеждалась, что лорда Стейнтона здесь любят.

Она и понятия не имела о том, что Лукас часто думает о ней. Занимаясь делами поместья, он каждый раз с нетерпением ожидал встречи с Евой. Он стал замечать, что ищет ее общества.

Лукас напоминал себе о том, что нанял ее заботиться о его дочерях, но чувствовал, что с каждым днем его все сильнее тянет к ней.

Однажды в Лаурель-Корт появился непрошеный гость. Когда Лукас вошел в гостиную, женщина, когда-то бывшая его женой и матерью его детей, обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Лукас застыл на месте, глядя на нее с ледяным любопытством врага.

Максин была прекрасна и соблазнительна, но Лукас смотрел на нее с холодным безразличием, уже не в первый раз удивляясь, как мог влюбиться в эту женщину с порочным и злым характером. Он до сих пор ощущал отголоски прежнего гнева и бессильной ярости, когда она бросила его и дочерей и уехала жить к его брату в Лаурель-Корт.

Тон ее голоса остался таким же, каким он его помнил, – властным и ледяным. Она окинула настороженным взглядом его высокую фигуру и, натянуто улыбнувшись, произнесла своим глубоким, грудным голосом:

– Давно не виделись, Лукас.

– Не так уж давно, – возразил он и окинул презрительным взглядом ее фигуру; на его лице появилась гримаса отвращения, когда он увидел дорогое колье, сверкавшее над смелым вырезом ее темно-красного платья. – Говори, что тебе надо, и убирайся отсюда ко всем чертям.

Максин изо всех сил старалась сохранять спокойствие. От Лукаса веяло угрозой, и она видела мрачную решимость в его ледяном взгляде. Она уже привыкла к презрению своего бывшего мужа. После того как он унизил ее громким разводом, она ненавидела его всей душой. Максин медленно направилась к нему, на ее губах появилась усмешка.

– Все тот же старый добрый Лукас. Вижу, ты, как и прежде, готов разорвать на куски слабую, беззащитную женщину.

– Это ты-то беззащитная женщина? Чего ты хочешь, Максин? Если ты явилась сюда позлорадствовать, то лучше сразу убирайся.

Она и бровью не повела:

– Позлорадствовать? У меня и в мыслях не было. Ты не отвечал на мои письма, и потому мне ничего не оставалось, как лично встретиться с тобой. Я собиралась навестить тебя в Лондоне, но, узнав, что ты здесь, решила взглянуть на дом, где, как ни странно это звучит, я некоторое время была счастлива. Видишь ли, я немного поиздержалась и приехала попросить у тебя денег, Лукас.

Лукас едва заметно улыбнулся.

– Что ж, это меня совсем не удивляет, – презрительно откликнулся он. – Ты всегда была жадной, Максин. Самой жадной женщиной из тех, кого я знал. На мгновение мне показалось, что ты приехала повидать наших детей, хотя, судя по всему, ты забыла, что у нас есть дочери.

– Дети! – возмущенно воскликнула она. – Тебя по-прежнему волнуют только дети? – В ее глазах вспыхнул гнев. – Я приехала не для того, чтобы обсуждать детей, Лукас, и не стану притворяться.

Не сомневаюсь, что они здоровы и о них хорошо заботятся.

– Тебе всегда было наплевать на детей, правда, Максин? Они были для тебя тяжелым бременем, цепями, приковывавшими тебя к дому. Они мешали тебе заниматься тем, что ты любила больше всего на свете, – искать удовольствия. Да поможет им Бог, когда они станут старше и узнают, что мать бросила их, узнают, что их мать – бездушная женщина, лишенная элементарных приличий, которая считала, что деньги и светские развлечения – это все, что имеет значение в жизни. Стивен был глуп и недальновиден, поэтому ты смогла заманить его в свои сети, как и многих других. Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он бы вышвырнул тебя вон.

Лукасу почудилось, что на загадочном лице Максин вспыхнули обида и боль, но в следующее мгновение от них не осталось и следа.

– Всегда хорошо там, где нас нет. Сначала со Стивеном было очень даже неплохо. Его смерть – большое несчастье.

– Неужели? – огрызнулся он. – Он ведь оставил мне столько проблем.

– Я очень сожалею, Лукас. Я не хотела, чтобы все так сложилось.

– Сожалеешь? Я не собираюсь слушать извинения, потому что такие вещи не прощают. Попробуй попросить прощения у дочерей. Если сможешь. Я пустил тебя в свой дом только потому, что ты их мать. Судя по всему, ты решила бросить своего нынешнего любовника, сэра Альфреда Хаттона, который не только годится тебе в отцы, но к тому же, как оказалось, беден как церковная мышь? Возможно, тебе стоит вернуться к родителям. Разве они не примут тебя обратно? Разве ты не их любимая дочь?

Ее глаза сузились.

– Ты знаешь, что это не так. Они любили сестер, но не меня. Отец ни за что не примет меня.

Лукас поднял бровь:

– И разве можно его за это винить? Своим скандальным поведением ты запятнала доброе имя Ирвинов и едва не свела его в могилу. Ты изменяла мне, а когда я отделался от тебя, принялась преследовать меня и вымогать деньги.

– О, ради бога, только не начинай все сначала. Я ведь мать твоих детей. Ты плохо обращался со мной, и это еще мягко сказано.

– Ты лгала мне, а потом изменила с моим собственным братом. И чего ты ожидала? Прощения?

Максин мрачно уставилась на него:

– Нет, но никто не обращался со мной так, как ты, и при этом остался безнаказанным. Ты заставил меня пройти через унизительный развод, выставил на посмешище перед друзьями. Это было нестерпимо!