Полли с облегчением вздохнула, когда двери лифта открылись и она смогла отойти от него.

Как и все, она слышала о двухэтажной квартире, расположенной наверху здания. Когда башня Дукакиса только строилась, все обсуждали пентхаус с видом на Лондон со всех сторон, садом на крыше и встроенным бассейном. Но никакие слухи не подготовили ее к тому, что она увидела.

Она молча смотрела на мерцание огней города. Архитектор сделал все возможное, чтобы открыть максимальный обзор, но в то же время сумел создать домашнюю атмосферу, разделив пространство на отдельные части.

Полли никогда не видела столько стекла в одном месте.

— Здесь точно никто не будет страдать от клаустрофобии, — тихо проговорила она. — Потрясающе. Правда, замечательно.

— Мне нравится пространство. Моя вилла в Греции очень современная. Я люблю свет.

Он впервые сказал ей что-то личное, и Полли замерла, поняв, что совершенно не умеет вести непринужденную беседу с мужчиной.

— У вас есть вилла в Греции? Вам повезло.

«Господи, какая глупость».

Неудивительно, что Дэмон считал ее идиоткой. Он явно пожалел, что решил поиграть в няню, вместо того чтобы продолжить свидание с девушкой, которая умела вести разговор.

Дэмон указал в конец комнаты, где помещение сужалось:

— Вы можете воспользоваться гостевой комнатой. Я покажу.

Полли посмотрела на толстые белые ковры, устилавшие деревянный пол, и машинально сняла обувь. Следуя за ним, она чувствовала себя бездомной собакой, забредший в чужой дом.

— Невероятно… — Она осматривала большие роскошные диваны и завидовала.

Этому мужчине не приходится лежать по ночам без сна, размышляя о способах сохранить компанию на плаву.

Он заметил, что она смотрит на кухню.

— Вы хотите есть? Я попрошу повара что-нибудь приготовить.

— Только если он делает пасту с соусом из обезболивающего. Не хочу, но спасибо за предложение.

Только сейчас Полли заметила спиральную лестницу в центре комнаты. Освещенная небольшими лампочками, она казалась сказочной. Полли никогда не считала себя романтиком, но неожиданно подумала, нес ли Дэмон когда-нибудь возлюбленную по этой лестнице.

— Полли? — Его резкий голос вырвал ее из мечты.

Она покраснела и проследовала за ним в гостевую комнату. В современном камине мерцал огонь, а кровать стояла так, чтобы с нее открывался наилучший вид. Складывалось ощущение, что на каждом здании Лондона кто-то зажег яркие огни.

Ни один гость не захочет уезжать отсюда, подумала Полли.

— Ванная за этой дверью. У вас кровь в волосах. — Дэмон поднял руку, но тут же опустил ее, не решаясь прикоснуться к ней.

Непреодолимое сексуальное напряжение связывало их невидимой нитью. Он нахмурился и сделал шаг назад, когда они заговорили одновременно:

— Я не жду…

— Вам помочь?

Полли никто никогда не предлагал помощь, и это сбивало с толку, но не настолько сильно, как желание ответить согласием. Только мысль о том, что ей придется раздеваться перед ним, заставила ее отказаться:

— Теперь я справлюсь. Спасибо за беспокойство.

Может, Дэмон был безжалостен, но в то же время благороден. И ужасно, невыносимо привлекателен.

Дэмон нажал кнопку возле кровати. Манжета на его руке задралась, обнажив сильное запястье, покрытое черными волосами. В комнате появился экран телевизора, но Полли этого не заметила. Она завороженно смотрела на белый шелк и загорелую кожу.

Она тяжело сглотнула. Все было хуже, чем она предполагала. Она попала в беду, если сочла мужское запястье привлекательным.

— Я думаю, что информация о происшествии появится в новостях в течение часа. Если ваш отец их увидит, он свяжется с вами. Когда это произойдет, нажмите «два» на телефоне возле кровати.

Полли была так занята, представляя себя, как Дэмон выглядит обнаженным, что ей потребовалось время понять, о чем он говорит.

— Там не было телекамер. Просто фотографы и пара журналистов. Ничего не появится в новостях.

— Появится.

Смысл его слов медленно проникал в ее раненую голову.

— Но… Вы им сказали?

Картинки обнаженного тела мгновенно исчезли, как будто ее ударило током. Полли резко замутило, и щеки загорелись, будто она ужаснулась собственной доверчивости.

— О боже, вы воспользовались мной!

— Я не виноват в случившемся. Вы решили уйти из здания и столкнуться с журналистами. — Его холодный тон стал последней каплей.

Полли, которая все еще приходила в себя, осознавая, что его помощь была вызвана исключительно желанием связаться с ее отцом, схватилась за дверь ванной, чтобы удержать равновесие.

— А я подумала, вы просто добрый парень, который не захотел, чтобы я умерла у себя дома. Нужно было поговорить со мной, прежде чем вы ввязались во все это. Я бы сразу предупредила вас, что отцу все равно. Я могу оказаться в реанимации, но он не приедет.

Дэмон нахмурился:

— То есть даже если ваш отец увидит новости по телевизору, он не позвонит вам?!

Настроение Полли еще больше упало из-за его возмущенного восклицания. Плохо иметь родителя, который совершенно тобой не интересуется, но еще хуже, когда об этом знают другие.

— Послушайте, просто оставьте меня одну. Мне хватило общения с вами на всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, совесть позволит вам спокойно уснуть.

Он долго смотрел на нее, желая что-то сказать, но вместо этого сжал губы.

— Не запирайте дверь. Если что-то случится, я хочу знать.

— Зачем? Позвоните папарацци, чтобы они сделали несколько снимков?

Полли ушла в ванную, хлопнув за собой дверью, и щелкнула замком.

Черт.

В глазах собирались слезы, и она сжала челюсти, стараясь сдержать рыдания.

— Ужасный мужчина… Мерзкая, бесчеловечная машина…

Она посмотрела на себя в зеркало, намочила край полотенца и аккуратно прикоснулась им к голове.

Полли не понимала, почему ей казалось, что ее предали. Она же привыкла сама ухаживать за собой. Она всегда это делала. И ей не нужна помощь от Дэмона.

Она провела в ванной еще некоторое время, желая убедиться, что он точно ушел, и, открыв наконец дверь, увидела пустую комнату. На кровати стояла сумка с вещами, которые она просила привезти.

Фантастический Франко работал очень быстро.

На тумбочке рядом с кроватью лежали таблетки и стоял стакан с водой.

Полли фыркнула, решив, что не будет чувствовать благодарности. Дэмон не стал заботливым, просто потому что принес ей обезболивающее.