Я еще допивала свой кофе, когда услышала внизу голос Мэри.

– Поднимайся сюда, Мэри, – окликнула я ее, вскочив с постели. – Я еще завтракаю. И попроси Жуанну принести еще чашку.

Мэри показалась мне усталой и поникшей. Она никогда не следила за модой, а в это утро выглядела просто некрасивой.

– Можешь ничего не говорить мне, Мэри, – сказала я, наливая ей кофе. – Ты скучаешь по детям и хочешь вернуться домой.

– Еще как! – с горячностью воскликнула она, садясь ко мне на кровать. – Мы здесь уже десять дней, и я действительно скучаю по детям. Конечно, я хотела тебя увидеть и до твоего приезда не уехала бы. Но теперь, когда я знаю, что у тебя все в порядке, нет особых причин и дальше оставаться здесь.

– Тогда твердо стой на своем. Скажи Тому, что хочешь вернуться домой.

– Тому здесь очень нравится, – тяжело вздохнула Мэри. – Он прямо связан по рукам и ногам, проводя все дни за игрой в теннис или на верховых прогулках с Майлзом, а по вечерам Розалинда беспардонно кокетничает с ним.

– Розалинда кокетничает со всеми. Даже с Филом.

– Но это же не значит, что Том должен смотреть на нее с таким дурацким влюбленным выражением на лице, верно? – У Мэри задрожал голос. – А она такая красивая! Я уверена, что Тому будет скучно со мной, когда мы вернемся домой… – Голос изменил ей, и Мэри расплакалась. – Дженни, я так люблю его. Я не переживу, если он меня бросит. Я умру, я это знаю.

– Совершенно несправедливо, Мэри, заставлять тебя скучать по детям. Пришла пора возвращаться к ним. Том не влюблен в Розалинду, она просто хозяйка здесь, и если она ведет себя так бесцеремонно, как вчера вечером, он просто не может повернуться к ней спиной.

– Ты действительно думаешь, что все так и есть? – спросила она, поднимая залитое слезами лицо.

– Да, – убежденно ответила я. – Но дети без вас уже почти две недели. Думаю, пора отправляться обратно в Темплас-Уэй.

– И я так думаю, – с радостью согласилась Мэри. – Только я не хотела уезжать до твоего приезда. Я уже начала думать, что случилось что-то плохое…

– Ничего плохого, – улыбнулась я. – Я чувствую себя прекрасно – физически, психически и эмоционально. Просто иди к Тому и скажи ему, что пора возвращаться домой.

– Ты совершенно права. – Она вытерла глаза. – Я так подавлена, потому что здесь нет моих детей. Розалинда не хочет причинить мне зло, а Том никогда не будет ничего скрывать от меня…

– Тогда иди и начинай собирать вещи. – Я улыбнулась ей. – И не принимай «нет» в качестве ответа.

– Если мы уедем сейчас, то не сможем познакомиться с Джонатаном.

– Мэри, я выхожу замуж за этого человека. У тебя будет масса времени, чтобы познакомиться и узнать Джонатана, когда мы будем жить в Англии.

– Вы поселитесь в Темплас-Уэй?

– Не знаю. Я не знаю, где живет Джонатан. Но где бы мы ни жили, мы все равно будем часто видеться.

– Я чувствую себя такой глупой. – Мэри улыбнулась. – Вот так плакать и думать, что Том может мне изменить… Но ты же никому об этом не расскажешь, Дженни? Я чувствую себя так, как будто предала его.

– Не будь дурочкой. Конечно же, я никому ничего не скажу. – Здесь никому не нужно ничего рассказывать – прошлым вечером лицо Мэри выдало ее мысли всем, у кого было достаточно желания их узнать. Вероятно, в эти минуты тетя Гарриет читает Розалинде нотацию по поводу ее поведения.

– Думаю, Майлз скоро уедет обратно в Штаты, – задумчиво протянула Мэри. – Это означает, что здесь останетесь только тетя Гарриет, Фил и ты.

– И Джонатан.

– И Джонатан, – улыбнувшись, повторила она без прежнего страдания.

– Но ведь все это не имеет значения, верно? Судя по тому, что сказал Фил, Розалинда не нуждается в слишком большой компании.

– Это так, но она нуждается в друзьях, – нахмурившись, возразила Мэри. – Видишь ли, перед тем как Гарольд привез ее сюда, у нее был нервный срыв.

– Ты шутишь?

– Нет. Это было ужасно. Тебе никто ничего не говорил, потому что не хотели доставлять тебе лишнее беспокойство, но теперь ты в полном порядке и, если собираешься остаться здесь, должна знать о том, что случилось.

– Значит, поэтому тетя Гарриет так плохо выглядит?

– Да. Розалинда снималась в фильме на юге Франции, и мы не ожидали увидеть ее раньше чем месяца через два, но она неожиданно вернулась домой – без всякой косметики, с черными кругами под глазами. Она не хотела никого видеть, заперлась в спальне и не выходила оттуда. Тетя Гарриет пыталась поговорить с ней, но ничего не добилась, а потом набросилась на Гарольда, который что-то невнятно бубнил насчет того, что Розалинде нездоровится, что у нее легкий грипп и тому подобное. Тетя Гарриет заявила, что он ее не проведет, и потребовала рассказать, что случилось. Она, когда захочет, может быть очень настойчивой. Гарольд сдался и рассказал, что Розалинда постоянно получала анонимные письма и больше не смогла вынести напряжения. Тетя Гарриет снова вернулась наверх и, не получив от Розалинды ответа, велела Гарольду выломать дверь. Он, как обычно, пришел в замешательство и сказал, что Розалинде это не понравится, но тетя Гарриет была настроена решительно. Она объявила, что знает свою племянницу лучше, чем он, очевидно, знает свою жену, и что если он немедленно не выломает дверь, она позвонит и вызовет полицию.

– И?

– Розалинда была без сознания. Там валялся пустой пузырек от таблеток снотворного, стояла наполовину пустая бутылка виски и лежала записка, адресованная Гарольду.

– О Господи. – Я как оглушенная смотрела на Мэри.

– Пришел доктор Роджер, и ее сразу увезли в местную клинику. Как это не просочилось в газеты, до сих пор не могу понять. Через двадцать четыре часа Розалинда вернулась домой и сказала, что это была просто глупая случайность. Узнав, что Гарольд рассказал о письмах тете Гарриет и мне, она разозлилась на него, а когда тетя Гарриет попросила взглянуть на одно из них, сказала, что уничтожала их, как только они приходили, и что в них не было ничего важного, а то, что произошло, лишь досадная случайность: она выпила лишнего и просто по ошибке приняла слишком много таблеток.

– Но тетя Гарриет ей не поверила?

– Нет. И я тоже не поверила, – откровенно призналась Мэри. – Я была там и видела пустой пузырек. И еще там лежала записка.

– И что в ней говорилось?

– Гарольд сказал, что в ней просто было напоминание о том, что в тот вечер они собирались к кому-то на обед, – пожала плечами Мэри. – Никто, кроме него, не читал записки. Пока мы ждали в клинике, тетя Гарриет попросила разрешения взглянуть на записку, но Гарольд ответил, что выбросил ее.

– Фил все это знает?

– Нет. Он знает, что Розалинда здесь для того, чтобы отдохнуть, и что у нее не в порядке нервы, а больше ничего.