– Завтра я попрошу вас всех уйти пораньше, мне нужно искать новую работу, – предупредила Ольга Прокофьевна.

– То есть как – новую? – возмутился Паша. – Вы же на меня работаете!

– Ваша жена меня сегодня уволила. Или вы забыли? Думаю, что вы добились желаемого.

– Да. То есть нет. Я… я больше этого не хочу, – Паша стыдливо отвёл взгляд в сторону.

– Хотите или нет, но я больше у вас не работаю, а без работы я сидеть не могу.

– Но вы же должны мне помочь всё вернуть обратно!

– С чего это вдруг?

– Потому… Потому что вы единственный человек, который может что-то исправить!

– Единственный человек, который может всё исправить, это вы, Павел. Я сделала всё, что могла.

– Нет, не всё! – он вскочил из-за стола. – Умоляю! Она же подаст на развод!

– Почему раньше вас это не волновало?

– …

– На что вы готовы ради того, чтобы вернуть свою жену?

– На всё! Честное слово! Хоть убиться готов!

– Убиться, значит… Хм. Есть у меня одна идейка, – у Набекрень как-то недобро загорелись глаза, отчего Пашин кадык задергался, – но это всё завтра. А сейчас помойте-ка посуду и давайте спать.

Набекрень встала из-за стола и сложила все кружки в раковину. Паша не стал сопротивляться и послушно потянулся за моющим средством.

Набекрень подошла к телескопу и направила его по записанным в блокноте координатам. В окуляре появилась Катя, которая сидела на диване и рыдала, закрыв лицо ладонями. Набекрень покрутила винт, и до неё донеслись мысли девушки:

«Как же я хочу, чтобы всё вернулось обратно! Чтобы этот идиот понял, что он натворил, и всё исправил. Но этого не случится!»

Набекрень улыбнулась. Ещё не всё потеряно.

* * *

Набекрень любила спать в прохладе. Она всегда приоткрывала на ночь окно, и какой-то там ураган не мог повлиять на этот ритуал. Как ни умоляли мужчины, но она не разрешила им лечь спать на холодном полу. Находясь в своём доме и будучи уволенной, женщина проявляла заботу насильно (имела право). По её словам, первым делом у гостей пострадают почки: они будут либо застужены, либо отбиты за нежелание быть здоровыми.

Спать пришлось втроём на деревянной кровати: Набекрень – посередине, мужчины – по краям, для равномерного распределения тепла. Паша полночи не смыкал глаз. Караулил. Они с Толиком договорились дежурить по очереди на тот случай, если Ольга Прокофьевна начнёт вертеться во сне.

Паша предложил промышленному альпинисту пятьсот рублей за право лечь с краю, а не у стены. Так было больше шансов спастись на случай резкого поворота тяжелого корпуса Набекрень. Толик обиделся таким расценкам на свою жизнь, но деньги взял. Его принесло сюда ветром аж из самого центра города, а на дорогу назад не было ни гроша.

Проснулся Паша с первыми перфораторами. Как только пробило девять утра, соседи сверху начали штробить пол, а те, что снизу – делать розетки в потолке. Изнеженный загородной жизнью в частном доме Паша не был готов к суровой городской действительности и начал бодрствовать. Набекрень и Толик сопели в унисон. Они были народом привыкшим. Толик вообще жил в общежитии коридорного типа, он давно уже использовал вместо берушей тупые концы отвёрток.

Не желая общаться с газовой колонкой, Паша чистил зубы ледяной водой. Слушая, как в стояке через стенку кто-то смывает куб щебёнки, не иначе, он неосознанно начал переоценку жизненных ценностей.

Бытовой ад продолжался. До кухни Паша добирался минут сорок. В домофон постоянно звонили и просили открыть дверь. Подъезд многоквартирного дома в среду утром был популярней, чем биржевой рынок и областная больница вместе взятые.

Телефонные операторы, сборщики макулатуры, покупатели старой бытовой техники и продавцы газовых счетчиков: Паша запускал всех подряд и внешние враждебные силы чувствовали его слабость, продолжая набирать номер квартиры Набекрень. Терпение его закончилось на кровельщиках, пришедших для устранения последствий урагана.

– Это не проходной двор! – крикнул он в трубку и отключил домофон.

На кухне Паша смог отыскать зёрна кофе и турку. Залив половину газовой плиты и пол коричневой жижей, он всё же сообразил себе чашечку американо.

Обычно за завтраком мужчина читал новости в интернете, но сегодня он узнал их из вентиляционного отверстия. Соседка двумя этажами выше разговаривала со своей мамой. За пять минут женщины обсудили всю внутреннюю и внешнюю политику страны, курс валют, погоду и покопались в грязном белье отечественных и зарубежных звёзд шоу-бизнеса.

Глядя на всё это, Паша вдруг ясно начал понимать, откуда у Набекрень такой нрав, а потом вдруг вспомнил про восемь детей и младшенькую, что играет в оркестре на тубе, и почувствовал, что задыхается.

Следующим проснулся Толик. Мужчина собирался поехать на работу и заканчивать монтаж рекламы на фасаде здания. Но по телефону ему сообщили, что его услуги больше не требуются, ввиду отсутствия фасада после урагана.

Самый лучший выходной – тот, что не запланирован. Толик искал ключ от входной двери, когда из комнаты донеслось:

– Куда собрался? А отработать ночлег?

Последняя поляна чёрных волос на затылке Толика благополучно поседела. Набекрень встала с кровати и потянулась. Суставы её раскатисто хрустнули.

– Что вам нужно? – раздался дрожащий голос из прихожей.

– Яйца!

Промышленный альпинист попытался выломать дверь плечом. Не добившись успеха, он решил уйти тем же способом, что и пришёл – через балкон, но Ольга Прокофьевна вовремя поймала летуна за шкирку.

– А ещё мука, молоко и масло.

Она сунула список ему в карман и только потом отпустила.

– Что у нас в планах? – поинтересовался Паша.

– Блины, – ответила Набекрень, следя за тем, чтобы Толик шёл в магазин и никуда не сворачивал по пути – её кулак в окне был лучшим навигатором и ориентиром одновременно.

– Я про развод.

– Думаете, ему вместо масла икру пробьют?

– Я про наш с Катей развод!

– Ах, это. Разводят после двух.

– Хотите сказать, что вы вернёте меня в семью до двух?!

– В два часа мне к зубному, так что нужно закончить до обеда.

В дверь позвонили. Толик притащил продукты и уже собирался уйти, но был обречён на завтрак.

Блины альпинист не любил. Он признался в этом только после того, как попросил третью порцию. Лицо мужчины блестело, как церковный купол, и быстро принимало подобную форму.

– Но как вы собираетесь так быстро нас примирить?! – не унимался Паша.

– В вашем случае есть только два выхода: либо застукать вашу жену с любовником, либо пойти на подвиг. И в обоих случаях не обойтись без помощи нашего нового знакомого, – Ольга Прокофьевна кивнула на Толика, который, не в силах свободно дышать, проделывал новую дырку в монтажном поясе.