– Добрый день! Взяли ситуацию с сыном Матвея под контроль, – доложил Чудов. – Есть перспектива использования близкой связи женского пола.

– Желательно быть в курсе его дел. Действуйте мягко, только мониторинг, – предостерег Администратор. – Решение по ветерану принято положительное, оказывайте ему любую поддержку. Согласуйте с ним меры по обеспечению безопасности сына и жены. Дело на контроле у Самого.

Чудов задумался, рефлекторно провел пальцем по мохнатым бровям – дурная привычка, померил пульс, глядя на часы и, таким образом эмоционально подготовившись, набрал номер Алехина.

– Здравствуйте, звоню насчет щенков риджбека. Хотел бы завтра подъехать посмотреть, – прозвучал шутливо и заговорщически.

– Только вечером, – ответил абонент, узнавший бывшего подчиненного, хотя и рылся в кладовой комнате.

– Можно жену возьму?

– Глупый вопрос. Разумеется. Посмотрим, кого из вас собаки выберут вожаком стаи. Адрес знаете?

– Село Иславское, конец Рублево-Успенского шоссе.

– Тогда до завтра.

Наконец, отчаявшись разобраться в кладовке, Матвей позвал Анну.

– Завтра приедут Чудовы. И помоги мне найти подарок Адмирала, помнишь, я приносил? У тебя вечно кавардак в подвале!

– Интересно увидеть Варвару и Игоря. Столько лет! А то, что ищешь, лежит на верхней полке рядом со Степашиными детскими игрушками. Вон, в зеленой коробке, слева. Хаос – непонятая форма порядка. По-моему, фразу слышала от тебя, любимый!

– Надо же: красота, ум и юмор в одной женщине. Нет, ты не настоящая блондинка – красишься!

– С рождения, – рассмеялась Анна и поправила волосы, импульсивно кокетничая. Приятно порой показать свое превосходство. Особенно радовало, что муж его признал. Есть радости в жизни!

Матвей не верил глазам и ощупывал находку – точно такой же советский бюстик Ленина, как на старом конверте с запиской Адмирала. Размер сантиметров десять, потускневший белый гипс, цена 7 руб. 50 коп. Голова похожа на вождя мирового пролетариата, только резче и грубее очерчена, мощная шея, словно борца сумо, а не кабинетного затворника. На основании тряпочка, чтобы удобнее ставить на стол или шкаф. Краешек отклеился. Потянул, лоскут отошел: под ним надпись от руки по-арабски и дата «22.08.1991». «Ах, старый лис! – восхитился оперативник, – провел даже меня. Класс!»

Не осталось сомнений: послание из прошлого, адресованное Президенту, как-то связано с позабытым подарком бывшего шефа. В памяти всплыла сцена, как удрученный его смертью Матвей велел жене «спрятать с глаз долой» коробку с гипсовой башкой. Но не выбросить!

Адмирал владел арабским в совершенстве, Алехин – только европейскими языками. Первая мысль: поспешить в Институт востоковедения Академии наук – надпись требовала перевода. Сразу же одернул себя: поездка неблизкая и легендировать её непросто. Не следовало забывать и о возможном наблюдении со стороны одной из российских спецслужб, каковых в распоряжении Президента хватало. Пассажир № 1, предоставив ветерану большие полномочия, вряд ли оставил полностью вне контроля. Опять же, мобильник спецсвязи обязали всегда иметь при себе, а отследить перемещение аппарата – задачка элементарная. «Не надо мельтешить, решение придет».

В задумчивости выйдя за забор, побрел по поселку. Смер и Хекса следовали справа и слева, чуть опережая. На свою беду, вернее, удачу решил перейти улицу строитель-узбек, работавший у соседей. Риджбеки тут же отсекли ему путь вперед и назад, молча подняв рыжую шерсть на холках и вытянув хвосты струной. Смуглый парень замер с мастерком и ведром раствора в руках.

– Собаки не тронут, – на автомате заверил Алехин и тут же добавил, – если скажешь, где тут поблизости мечеть.

– Близко нету. С ребятами едем вечером в Москву, на Поклонной – большая мечеть. Что надо, начальник?

– Жди здесь, скоро вернусь. Смер и Хекса, охранять!

Через пять минут рабочий стал богаче на несколько банкнот и исчез на стройке, бережно спрятав в карман скан арабской загадки. Дату Матвей предусмотрительно не скопировал. Ему она была абсолютно понятна, а остальным о ней знать не следовало – ни мусульманам на Поклонной горе, ни православным на Боровицком холме.

Анна пошевелилась рядом, сдвинув шелковые простыни. Мужчина затаил дыхание, пока женщина вновь не погрузилась в глубокий сон. А ведь в былые годы прижался бы к жене в такой ситуации, и начались бы ласки и поцелуи, смешки и стоны. Потом простыни полетели бы в сторону, и тела совместно стремились бы к вершине удовольствия, которую умели достигать.

Теперь же, глядя на Анну в предрассветной полумгле, окутавшей спальню, пытался вспомнить, когда же магия утратила силу. Нет, не исчезла: они всё еще занимались любовью несколько раз в месяц. Но не несколько раз за ночь. Анна по-прежнему привлекательна, конечно, не как девушка – годы не те. Тело свежее и сочное, с приятным женским запахом. Лицо живое и веселое. Белокурый ореол волос струился по подушке. Правда, морщинки появились вокруг глаз, голубизна которых поблекла, прозрачная кожа на кистях рук также предательски выдавала возраст.

Нынче жена носила длинную ночную рубашку вместо коротких неглиже, которые ему так нравились. Они стали принимать душ в одиночку, меньше разговаривали и почти не ругались, как бывало раньше. Больше сдержанности и благородства, что ли? Во всяком случае, Матвею так хотелось думать. Или десятилетия и заботы притупили чувства, изменили персональную химию отношений? Не хотелось размышлять в биологических терминах, хорошо ему знакомых, однако, похоже, затухание чувств предвещало физиологическое старение. Пусть не скоро, и всё же…

Комфортная жизнь в трехэтажной резиденции на Рублевки убаюкивала и обволакивала. С каждым месяцем реже хотелось выезжать в Москву, общаться с незнакомыми людьми, начинать новые дела. Проще замкнуться в своем мирке, привычном и безопасном. Душа, само собой, тосковала по отсутствию интриг и приключений, жаждала стимулов и вызовов, но, главным образом, в теории, без конкретики. Трудно далось решение провернуть операцию «Квитанция» – спасибо Чудову, что выкрутил руки. Ведь результатом стало огромное личное удовлетворение и помощь не «этой стране», а России. Алехин стеснялся ставшего почти ругательным слова «патриот», не называл себя так, но был сыном Родины. Одним из миллионов молчаливых и безымянных, на которых только и держится страна.

Как прожить оставшиеся активные годы? Можно бесцельно и бесполезно, как многие обеспеченные соотечественники. Перейти на растительный образ жизни: просто смотреть ТВ, ездить за границу, плавать в бассейне и гулять с собаками. Если нет цели и дела, для чего жить? Греть телом одежду Gucci, жаловаться на прожарку dorado и выдавливать переваренную еду через anus? Абсурд!

Адмирал являл собой иной пример, до конца пытался выполнить непосильную задачу восстановления Советского Союза. Точнее – сохранения средств, когда-то выделенных для этой цели. И полунищим ушел из жизни, не взяв ни копейки из спрятанного сокровища. Ушел, оставив в свойственном ему стиле точные, хотя криптографические зацепки для Президента. Элегантно обеспечил безопасность своего сообщения, введя в уравнение товарища Грига. Безусловно, шел на риск, что Алехина оставят не у дел, но тогда бюстик Ленина так и валялся бы в кладовке. А без него искать, скорее всего, бесполезно. Старик не решился доверить главе государства все секреты, использовал бывшего подчиненного в качестве «ключа к шифру». Отчего-то бывший шеф уверовал в способность Матвея не только найти «клад», но и правильно им распорядится. Здесь подсказкой являлась дата.