Внезапно напряглась, стоило только почувствовать знаковый аромат туалетной воды. Картунов. Странный мужчина. Он приходил каждый день, играл, оставался на ужин, а когда собиралась мыть ребенка, без напоминаний уходил. Мы больше не разговаривали на тему брака. Мужчина просто проводил время с нами, а я наблюдала со стороны или тоже принимала участие в их играх, особенно когда садились строить из конструктора, которого целых три пакета принес Картунов. Я с радостью принималась за интересное занятие, строя дольше всех, но красивее. Дмитрий работал на скорость и дома у него были однотипные, как и гаражи, а Сергей тоже старался не отставать, и у него это хорошо получалось.

Оказавшись напротив меня, мужчина задал вопрос:

— Давно гуляете?

— Привет, — всегда поражалась отсутствию его приветствия, которого никогда не было, и пояснила: — Примерно двадцать минут. Еще десять и домой.

Мужчина задумался, а потом предложил:

— Тут приметил блинную, можно зайти и согреться чаем.

Посмотрела на него, желая задать множество вопросов, пока рядом нет сына, но не стала.

— Можно, — кивнула в ответ, задумчиво посмотрев на него, отмечая хмурый взгляд и спортивный стиль одежды. Притом постоянно. Никогда бы не сказала, что этот мужчина богат и имеет свой бизнес. Мне всегда казалось, что они гламурные и важные, а Дмитрий прямой, непробиваемый и суровый во всем. Постояла и вдруг, не ожидая от себя, выдала: — Завтра собираемся на детский сеанс в кино. Сережа хотел предложить тебе пойти с нами.

Мужчина повернулся в сторону небольшой горки, где сын спорил с мальчиком, а уже через минуту они дружно плюхнулись на ватрушку и поехали, громко визжа, и сказал:

— Я завтра с утра должен быть в Москве. У меня… бой.

Даже не думала, что буду испытывать грусть и сожаление, но такие ощущения появились неизвестно откуда. Почему? Зачем? С чего? Ведь все равно… уедет и ладно. Но почему-то непонятная щемящая тоска в груди заставила задуматься.

Смотрела вперед, не отрывая взгляда от горки, отмечая родителей, бабушек, дедушек, с улыбками поглядывающих на деток, а потом проговорила:

— Удачи в бою.

Картунов усмехнулся и проговорил:

— Через неделю снова буду здесь.

Ничего не ответила. Просто молчала, смотря вперед, не понимая себя, его желание быть с нами, и почему начинаю считать, что это норма.

В это время сынок скатился и увидел Дмитрия, громко завизжал и бросился к нему с криком:

— Ура! Ура! Ты пришел! Я так ждал.

Мужчина подхватил мальчика на руки и произнес:

— Конечно, пришел. А ты что творишь, споришь с приятелем?

Сережа нахмурился, вспоминая, когда он общался с другом, а потом беспечно заявил:

— Не-е-ет! Просто Витя хотел один съехать, а без ватрушки же не скользко.

— Но вы придумали выход?

— Да! Вместе! — счастливо поделился малыш, поправляя шапку, сползающую на лоб.

— Так, у тебя нос совсем красный, — пробурчал мужчина, тут же предлагая: — Пойдем греться чаем с блинами?

Сынок посмотрел на меня, вспоминая что-то, и с грустью сообщил:

— Так мама не пекла блины. Я же знаю.

— А мы в кафе, и там согреемся. Хочешь? И мама замерзла. Вон вся от холода дрожит.

— Да! Нужно ее чаем поить! — воскликнул Сергей, а потом посмотрел на меня, одетую в десять одежек, совсем не замерзшую, и поинтересовался: — Мама, мы же пойдем, правда?

Кивнула и согласилась, чувствуя какую-то скованность. В кафе мы пробыли сорок минут, где Сережа перепробовал все блины с начинками, надкусывая, и отдавая Дмитрию, который доедал, уплетая за обе щеки, не забывая при этом и про свои. Я же едва сдерживала в себе улыбку, отмечая все это безобразие.

Поздно вечером, когда мы уже были дома, и я помыла сына, уложив спать, Дмитрий не уходил, отчего я не понимала. Прочитав третью сказку, я услышала:

— Ксения, я поговорю с Сергеем?

Сын довольно улыбнулся, а я вышла, чувствуя себя неудобно оттого, что есть какие-то секреты от меня. Пошла в кухню. Выпив апельсинового сока, прислонилась к кухонному шкафу и стояла, пока не увидела, как в дверях появился Дмитрий с файлом, в котором были бумаги, и пошел на меня. Почувствовала себя маленькой и не защищенной по сравнению с ним, попутно подавляя желание сбежать. Облизнула губы и спросила:

— Как Сергей?

— Уснул.

Даже не поверила. Подняла бровь, на что услышала:

— Нагулялся, набегался, вот и вырубился.

Кивнула и спросила:

— Ты сказал ему, что уезжаешь?

— Да, все нормально, — выдал Картунов, а потом протянул бумаги, со сломами: — Это бумаги на квартиру и кредит, заверенные нотариально, я подписал, можешь почитать. Они твои.

Даже слов в ответ не нашлось. Просто не нашлось и все. Я пораженно приняла очень важные для меня документы и перепрочитала несколько раз, не понимая, почему он так поступил. На последнем чтении все буквы сливались в темное пятно, и уже не могла смотреть. Сглотнув, подняла глаза на мужчину и спросила:

— Почему?

— Потому что так захотел, — сказал он лениво и тут же заметил: — Можешь переезжать в свою квартиру. Она твоя и сына.

Отложила бумаги на столешницу кухонного гарнитура и выдавила:

— Спасибо, — я была благодарна и находилась в растерянности, тут же думая о том, что завтра нужно сходить к адвокату и уточнить, так ли это на самом деле, чтобы потом не было неприятных сюрпризов. И если честно признаться самой себе, не могла я спокойно принять такую оглушающую новость, после всего, что узнала, и произошло. Закусила губу и прошептала: — Теперь… у меня не будет проблем с племянниками?

— Думаю, нет, но… если вдруг возникнут — помогу.

— А что… с наследством? Как поступишь? — поинтересовалась, вполне полагая, что Дмитрий решил оставить его себе, раз так кардинально все изменил. Что было бы правильно. Михаил этого хотел.

— Еще не решил, — сухо проинформировал меня мужчина, тут же напоминая: — Если передумаешь…

— Нет, я не хочу этого наследства. Это не мое, и я считаю, что ты должен принять…

Дмитрий просто смотрел на меня, а потом сказал:

— Я ничего не должен. И делаю только то, что хочу.

— Молодец, — прошептала, чувствуя какое-то напряжение, агрессию на пополам с возбуждением, и не понимая себя, но, осознавая, что лучше уйти. Только попыталась отойти, как мужчина дернул на себя, мгновенно перехватывая пальцами подбородок. Мой протест потерялся, так как Дмитрий молниеносно атаковал мои губы, подавляя своим бешеным напором любое сопротивление.

А дальше пошло настоящее безумие, которое невозможно описать. Мускулистые руки с такой силой сжимали, что, казалось, раздавят. Мужчина сминал мои губы, врываясь языком в рот, соблазняя так яростно и неистово, что я потерялась в водоворот взрывных ощущений и тонула от восторга.