В сравнении с этой армадой силы специального ударного корпуса были невелики – всего лишь 13 самолетов, разделенных на четыре звена, – «Сикисима», «Асахи» и «Ямадзакура» в Мабалакате и «Ямато» в Себу. Однако вице-адмирал Ониси, командующий 1-м воздушным флотом, видимо, был уверен, что эти четыре подразделения смогут обеспечить успех операции «Сё», потопив или повредив достаточное число вражеских авианосцев в заливе Лейте. Как раз перед отъездом в Себу 20 октября я спросил адмирала, верит ли он в то, что четырех подразделений будет достаточно.

– У нас слишком мало самолетов, – ответил адмирал, – с этим ничего не поделаешь.

Уверен, что в его намерения входило ограничить атаки смертников этими 13 самолетами.

Однако 24 октября сложилась критическая ситуация. В это утро погода была особенно скверной, доставляя нашим разведчикам и пилотам истребителей бесконечные неприятности. Налет 250 самолетов 2-го воздушного флота адмирала Фукудомэ начался согласно плану, но из-за плохой погоды удалось повредить только два крейсера противника и три эсминца.[14]

Эскадрилью из 14 истребителей Зеро послали для обеспечения прикрытия с воздуха кораблям Куриты во время их прохода через море Сибуян, однако ее отогнали плотным зенитным огнем как раз те корабли, которые следовало прикрывать. Затем по этим кораблям, не имеющим воздушного прикрытия, нанесли внезапный сокрушительный удар самолеты с авианосцев противника, находившихся на большом удалении к востоку. У нас от боли сжалось сердце, когда по радио пришли позывные с просьбой о воздушной поддержке сил Куриты – позывные, за которыми последовал ряд нервных потрясений по мере поступления известий о наших потерях в результате вражеского налета. Все линкоры Куриты во второй половине дня были поражены. Тяжелый крейсер «Миоко» и суперлинкор «Мусаси» были выведены из строя и уходили на запад в сопровождении двух эсминцев. К югу, в море Сулу, получили повреждения линкор «Фусо» из эскадры адмирала Нисимуры и эсминец. Затем последовал самый невероятный удар – получил пробоину ниже ватерлинии самый большой из построенных боевых кораблей, непотопляемый «Мусаси». Курита повернул эскадру курсом на запад, горько сетуя по радио на отсутствие прикрытия с воздуха, что сделало его корабли уязвимыми для воздушного налета противника.

С каждой задержкой, неудачей и разочарованием усиливались напряжение и тревога. Мы теряли терпение и спокойствие, ожидая сообщения об обнаружении сил противника, подлежащих атакам смертников.

Такое сообщение пришло после полудня, и я немедленно известил о нем пилотов и команды механиков. В этот день звено смертников возглавил младший лейтенант Уэмура, который три раза подряд посещал по вечерам мой кабинет в ожидании гарантий, что он будет зачислен в ряды камикадзе. Я вызвал его к себе, чтобы сообщить неутешительную весть:

– Сейчас так поздно, что вылет будет произведен ночью. Поскольку ты не обучен ночным полетам, тебе придется воздержаться от сегодняшнего вылета.

Молодой пилот тяжело опустился в кресло и разочарованно покачал головой:

– Жаль упускать этот шанс. Пожалуйста, проследите, чтобы меня послали на задание, как только вы сочтете это возможным.

Сержант Хироси Сиода удовлетворенно улыбнулся, когда услышал, что возглавит звено самолетов, вылетающих на задание. В то же время было ясно, что он сочувствует разочарованному Уэмуре.

Звено Сиоды отправилось на задание, но было вынуждено вернуться поздно ночью того же дня, попав в мощный ливень.

Была какая-то справедливость в том, что лейтенант Сэки, вызвавшийся первым добровольно стать камикадзе, первым и добился успеха. Он совершал боевые вылеты четыре раза подряд, возвращаясь каждый раз в полном разочаровании. На пятый раз – 25 октября в 7.25, когда звено «Сикисима» отправилось в боевой вылет из Мабалаката, – ситуация сложилась иначе. Задание заключалось в поисках целей в акватории к востоку от Филиппин. Если бы поиски не принесли результата, самолетам надлежало поохотиться на корабли противника в заливе Лейте.

Как оказалось, в запасном варианте необходимости не было. В 10.10 к востоку был обнаружен флот противника. Легкий дождик не помешал японским пилотам заметить, что тактическое соединение ВМС США состояло из 4–5 линкоров, шедших в сопровождении более чем 30 крейсеров, эсминцев и других кораблей. Они направлялись на север под прикрытием с воздуха около 20 самолетов. В 10.40 была обнаружена еще одна группа кораблей противника по пеленгу 085° и на дистанции 90 миль от Таклобана, на восточном берегу острова Лейте.

Однако мы в Себу тогда не знали обстоятельств вылета звена, ведомого Сэки. Впервые он коснулся нас непосредственно, когда 25 октября вскоре после полудня запросили посадки три внезапно появившиеся Зеро. Я тогда сидел в своем ротанговом кресле в командно-диспетчерском пункте, где в последние пять суток находился почти постоянно.

Командно-диспетчерский пункт располагался на склоне холма на краю взлетно-посадочной полосы, тянувшейся с севера на юг. Пункт был сооружен в стиле местных построек. Он представлял собой тропическую хижину с высоко поднятым полом, который в книгах по географии называется типично филиппинским. Часть пространства под полом использовалась под склад. Остальная часть служила убежищем от солнца для пилотов, ожидающих вылета.

Большое ротанговое кресло на командном пункте предназначалось исключительно для меня. Его реквизировали в каком-то доме американца. Должно быть, владелец кресла имел крупные габариты. Оно было слишком велико, настолько велико, что не могло доставлять неудобств. Предусматривалось, что креслом можно было пользоваться при наличии нескольких подушек. Но японские ВМС не обеспечивали командный состав невысокого ранга подушками для ротанговых кресел.

Командный пункт имел удобное расположение для обозрения взлетно-посадочных полос. По ночам отсюда можно было даже наблюдать вспышки от зенитного огня над островом Лейте, расположенном в 60 милях к востоку.

Находясь так близко от острова, Себу был удобным промежуточным местом посадки для самолетов других подразделений, возвращавшихся после нанесения ударов по кораблям противника в заливе Лейте или в акватории к востоку от Филиппин. Кроме того, прекрасная кухня на Себу пользовалась широкой популярностью. Наш повар хвастался, что готовит лучшие блюда на Филиппинах. Словом, кухня Себу приобрела такую известность, что летчики из других подразделений часто садились здесь просто для приема пищи. Поэтому, когда наблюдатель доложил: «Капитан Накадзима, на подлете три Зеро», – я подумал, что гости прибыли пообедать.

Однако когда первый самолет произвел посадку, из его потрепанного вида стало ясно, что это не обычное посещение. Пилот самолета выпрыгнул из кабины и побежал на командный пункт. Я быстро узнал в нем старшего унтер-офицера Хироёси Нисидзаву, бывшего моим напарником два года назад в Рабауле. Он приблизился в сильном возбуждении. Другие тоже заметили это и собрались в круг, когда пилот заговорил.