К несчастью, бабушка и дедушка не разделяли его убеждений. Лука вел непрекращающиеся битвы с Альберто, стремясь расширить компанию и выйти на новые рынки. Он оказался прав, и «Де Росси энтерпрайзес» вместе с «ДРД», модной маркой, которую он создал, сейчас входили в топ-список самых успешных компаний Италии.

– Родители, должно быть, гордятся твоим успехом, – сказала Афина.

– Моя мать умерла, когда мне было пятнадцать лет.

– Прости.

Это было не вскользь брошенное слово. Сочувствие в ее голосе и глазах было искренним, понял Лука, встретившись с ней взглядом.

Он пожал плечами:

– Я ее практически не знал. Она постоянно носилась между Монако и Нью-Йорком. Понятно, что мне нужно было жить где-то в одном месте, чтобы ходить в школу, поэтому она сбагрила меня своим родителям, жившим на вилле де Росси.

– Не могу представить, что твои бабушка и дедушка не хотели за вами присматривать, – негромко произнесла Афина, вспоминая о наполненных счастьем визитах к бабушке и дедушке. В отличие от родителей, они принимали ее такой, какой она была, и не давили на девочку.

– Я вызывал у бабушки и деда горькие чувства, даже отторжение, – ровно проговорил Лука.

То, что он был незаконнорожденным, бастардом, служило для них постыдным напоминанием о вызывающем образе жизни дочери…

Почему ему так легко говорить с Афиной? Обычно Лука перебрасывался с женщинами парой слов о том о сем, перед тем как уложить в постель. Но Афина внимательно слушала его. Казалось, ей в самом деле интересна его жизнь. Это заставило Луку ослабить внутренние заслоны.

– Честно говоря, именно матери я обязан тем, что захотел стать дизайнером одежды. Когда я был маленьким и жил с ней, хотя за мной ухаживали главным образом няни, я часто смотрел, как она собирается перед выходом в свет. Она позволяла мне выбрать платье, туфли и аксессуары. Уже тогда я умел подбирать цвета, и мама доверяла моему мнению. – Лука вспомнил самые счастливые моменты своего детства, когда он чувствовал, что мать близка с ним. – Я гордился тем, что готовлю маму к шикарным вечеринкам. Она была очень красива.

Для маленького Луки мать была сказочной принцессой. Но однажды она бросила его и стала жить с любовником, которому мальчик мешал. Вот тогда его и отправили к родителям матери, которые сразу дали понять, что им он тоже не нужен.

Предательство матери глубоко ранило Луку. С ранних лет он усвоил, что нельзя доверять своему сердцу. Урок этот нашел подтверждение через несколько лет, когда он влюбился в Джоди. Лука думал, что их любовь вечна, но в один далеко не прекрасный день Джоди исчезла без предупреждения, как когда-то его мать, и он понял, что в любовь и в клятвы верит только дурак.

Впрочем, существовала и другая любовь – без всяких условий, – любовь отца к дочери. Джоди бросила не только его, но и их дочь, когда результаты медицинских обследований выявили страшный диагноз.

Лука стиснул зубы, подумав о своей дочери, которой, начиная с двухлетнего возраста, было отказано в нормальной жизни. Он ощутил знакомое, на грани агонии, чувство, что в болезни Розали виноват он. Врачи настаивали на том, что он не несет ответственности за это, но Лука их не слушал.

Несмотря на серьезные физические недостатки дочери, улыбка Розали согревала его сердце. Дочь стала причиной того, что он женился на женщине, которую едва знает. Лука бросил взгляд на Афину.

Они оба извлекут пользу из этого брака, но все потеряют, если не смогут убедить людей, что поженились по любви.

– Если я продолжу улыбаться, у меня скоро сведет губы, – пробормотала Афина. – Сколько нам предстоит пробыть в казино? Я хочу лечь.

– Ты можешь громко повторить последнее предложение, чтобы папарацци, которые весь вечер нарезают вокруг нас круги, тебя услышали? – В глазах Луки появился блеск. – Твое нетерпение в ожидании брачной ночи – то, что нужно.

Афина рассердилась на себя за то, что покраснела. И рассердилась на Луку за то… за то, что он возмутительно красив, сексуален и настолько очарователен, что сопротивляться его обаянию невозможно.

– Мы уже достаточно потрудились, чтобы убедить прессу. Ты весь вечер пробыл рядом со мной, то и дело меня целуя, – колко заметила она. – Ты обвил меня руками, как осьминог щупальцами, чтобы я не могла сбежать.

Впервые в жизни, да еще на пороге тридцатипятилетия, его сравнили с осьминогом, и это было не самое лестное сравнение. Лука был несколько раздосадован.

– Вряд ли ты хотела сбежать, mia bella, – негромко возразил он. – Меня потрясло, с какой готовностью ты отвечала на мои поцелуи.

Он заметил, как по ее щекам снова разлился легкий румянец, и неожиданно почувствовал усталость, какую, очевидно, испытывала и Афина, притворяясь перед папарацци безумно счастливой. В завтрашних газетах, несомненно, появятся фотографии, на которых он и его жена с обожанием смотрят друг на друга, играя в блэк-джек. В казино отеля было полно туристов, вот почему Лука выбрал его в качестве публичной арены, на которой можно было продемонстрировать, что их брак самый что ни на есть настоящий.

Лука не испытывал проблем, целуя Афину. К своему удивлению, он обнаружил, что ему все больше нравится прижиматься к ее мягким, нежным губам и чувствовать, как они раскрываются, позволяя его языку проникнуть в ее рот.

– Если ты устала, мы можем закончить представление, – прошептал он. – Используй все фишки в рулетке. На что поставишь?

– Я поставлю на номер тридцать пять, черный. Ведь жена тебе нужна ко дню твоего тридцатипятилетия.

– Почему бы не прокричать это, чтобы все услышали? – натянуто поинтересовался Лука.

– Прости. Я не подумала. – Афина окинула быстрым взглядом людей, столпившихся вокруг рулетки, и облегченно выдохнула, поняв, что ее замечание осталось незамеченным.

Крупье завертел колесо и бросил шарик. Афина наблюдала за ним со слабым интересом. Она никогда прежде не играла и, проведя несколько часов в казино, не нашла в этом ничего привлекательного.

Шарик наконец остановился. На черном поле. С номером тридцать пять.

– Ты выиграла, – сказал Лука. – Похоже, тридцать пять – твое счастливое число.

По крайней мере выигрыш означает, что она сможет купить себе кое-какую одежду, прикидывала она, шагая с Лукой по холлу отеля под любопытными взглядами постояльцев.

Номер для новобрачных располагался на тридцать пятом этаже. Афина обратила на это внимание, хотя и уверяла себя, что не верит в счастливые номера. Он был обставлен с умопомрачительной роскошью. Она сняла туфли, босиком прошлась по толстому ковру, исследуя комнаты, и выяснила, что не хватает одной немаловажной детали.

– Здесь только одна спальня, – сообщила она Луке, вернувшись в гостиную и обнаружив, что он наливает себе выпивку.