Я не сентиментален, как и полагается врачу, Найджел, но тут меня проняло! Я пытался забыть его слова и не мог. Последней каплей стало то, что беднягу попросту вышвырнули с работы. Тогда я отправился к Джо — брату Юстаса, как тебе известно, — который отвечал за транспорт. В сердцах даже назвал его убийцей. Он не обиделся, более того, с тех пор мы стали друзьями. Оказалось, Джо неустанно твердил брату, что если заставлять водителей вкалывать по такому ненормальному графику, то недалеко и до беды. Но его слова не возымели на него никакого эффекта. Бедный Джо! Он чертовски хороший малый, но Юстас всегда брал над ним верх. Однако на сей раз Джо решил, что, если у него на руках будет заключение врача — конечно, без упоминания моего имени, — ему, возможно, удастся произвести на Юстаса некоторое впечатление. Я подумал, что могу быть вздернут на виселицу с таким же успехом как за овцу, так и за ягненка, а поэтому попросил Джо показать мне пивоварню. Хотелось лично убедиться, насколько преувеличены слухи о невыносимых там условиях труда. И, представь, все оказалось так, как мне рассказывали! Я тщательно осмотрел производственные помещения с точки зрения норм санитарии и гигиены. Не стану утруждать тебя деталями, достаточно сказать, что вентиляция там ужасная. Не надо быть техническим экспертом, чтобы увидеть, как опасны для работы машины и механизмы по причине их полного износа. Баннет выжимал из них все до последней капли, как и из своих людей.

— Но ведь есть же правительственные инспектора, которые…

— Все есть — и пути, и средства, только щедрая мзда тоже творит чудеса. А Юстас был настоящим специалистом по части ее применения, сомневаться не приходится. Ну, я составил подробный отчет о безобразных условиях труда на пивоварне, не забыв дать заключение и о графике работы водителей, и отправил его Джо. А тот смело подступил с ним к своему братцу. Вскоре Юстас пригласил меня к себе на пивоварню. Он сидел на конце длинного стола в дирекции, расправляя перед собой кусок промокашки. По крайней мере, мне так казалось, что это промокательная бумага, пока он не взял ее в одну руку, а другой постучал по ней своим пенсне и сказал: «Сдается мне, вы автор этого… э… документа?» Это был мой отчет. Напечатанный и без подписи, но он быстро догадался, чьих это рук дело!

После этого, естественно, состоялся неприятный разговор. Баннет спросил, по какому праву я вмешиваюсь в чужие дела. Я ответил, что это долг каждого гражданина следить за тем, чтобы законы не нарушались. Он потребовал перечислить — какие именно законы им нарушены. Я процитировал часть актов трудового законодательства. Тогда Баннет поинтересовался, что я намерен предпринять в связи с этим. Пришлось мне ему пригрозить: если в самом скором времени не будут сделаны необходимые изменения, то я подниму такой шум, что даже он, всесильный Юстас Баннет, окажется прижатым к ногтю. Он посидел немного, играя ножом для разрезания бумаги и бросая время от времени в мою сторону пронизывающие взгляды холодных, как у ящерицы, глаз. Затем, к моему удивлению, пошел на попятный. Заявил, что я не похож на людей того сорта, которые за приличное вознаграждение готовы избрать политику невмешательства, и выдержал многозначительную паузу. А поскольку я не клюнул на приманку, сказал: «Ладно, ваша взяла. Дайте мне шесть месяцев на то, чтобы сделать изменения, предложенные в вашем отчете… ниф, ха, наф». Ну, ты слышал, какие он издавал носом звуки. Я заметил, что на изменение графика работы водителей грузовиков не требуется полгода. Баннет еще немного посопел, пофыкал, но в итоге пообещал заняться графиком сразу же. Что и сделал, кстати сказать. Когда Джо сообщил мне об этом, я решил, что мне все-таки удалось прищемить Баннету хвост. Но…

— Но потом открыл для себя великую истину, — перебил доктора Найджел, — которую новички-новобранцы, как правило, постигают на собственной шкуре — что ветераны никогда не бывают так опасны, как в моменты, когда вынуждены отступать.

— Да. И поделом мне за то, что возомнил, будто в одиночку могу с этим справиться. Через шесть месяцев, точно день в день, Баннет снова пригласил меня к себе. Пока я шествовал через пивоварню в его кабинет и крутил головой по сторонам, у меня не создалось впечатления, что там хоть что-то изменилось. Поэтому можешь себе представить, в каком настроении я перед ним предстал. Баннет сидел за столом, выпятив жирные губы и потирая руки. Кстати, они шуршали, как хвост ящерицы, когда она ползет по каменной стене. «Ах, доктор, — произнес он, сразу приступив к делу, — если я верно помню, во время вашего последнего визита сюда вы говорили, что долг каждого гражданина следить, чтобы законы не нарушались. А сейчас, доктор Каммисон, я уверен, вы моментально убедитесь, что у нас тут все изменилось к лучшему». Потом он откинулся на спинку стула и четко произнес: «Кейт Алпейс», чем буквально уложил меня на обе лопатки.

— Кейт Алпейс? — повторил Найджел.

— Это моя сестра, — вмешалась миссис Каммисон. — Все случилось, еще когда мы жили в Мидлендс. У нее был любовник, и она забеременела. Кейт попросила Герберта сделать ей аборт.

— Вообще-то я не сторонник абортов, — пояснил доктор Каммисон. — Но в семье дружка Кейт была наследственная невменяемость, и только поэтому я решился выполнить ее просьбу. А это, как ты знаешь, криминальное дело — тюремное заключение, если докопаются.

— И Юстас Баннет докопался? — удивился Найджел.

— Да. Потратив на наведение обо мне справок шесть месяцев, которые я ему дал на улучшение условий труда. Должно быть, нанял ищейку. Бог знает, как тому удалось пронюхать об этом деле, но Баннет мне доказал — не он один нарушает законы. Теперь ты понимаешь, что представлял из себя этот тип?

— Да, что-то вроде пата в шахматах, — протянул Найджел.

— Хуже. Ему огласка обошлась бы крупной суммой штрафа, а для меня означала бы крушение карьеры. Баннет оказался в более сильной позиции. Знаешь, обычно я хорошо держу себя в руках, но на этот раз полностью утратил самообладание. Я высказал ему все, что о нем думал. И, к своему несчастью, добавил, что таких, как он, надо уничтожать.

— «К несчастью»? — переспросил Найджел. — Ты имеешь в виду…

— Да, — кивнул Каммисон, не дожидаясь конца его фразы. — Среди прочих милых дел Баннет держал в штате парочку шпионов — в большом бизнесе это не редкость. Работодатель платит одному из своих работников за то, что тот ему постоянно доносит о всех недовольных высказываниях в коллективе, о подготовках к забастовкам и так далее — словом, все что удастся подслушать. Я чертовски боюсь, не в курсе ли один из шпионов Баннета о том моем взрыве негодования.

— Похоже, мне действительно лучше пока остаться, — пробормотал Найджел.

— Выходит, что да, — мрачно подтвердил доктор Каммисон, — если, конечно, ты, случайно, не просидел напротив двери в мою спальню всю прошлую ночь.

Найджел в недоумении полыхнул на него взглядом.

Герберт пояснил:

— Видишь ли, иначе нет никаких доказательств, что я прошлой ночью не посетил пивоварню и не ликвидировал Баннета.

— Да, выйдет неловко, если инспектор пронюхает о твоей ссоре с Баннетом, это уж точно. Но не сомневаюсь, найдется предостаточно и других людей, у которых были причины расправиться с Баннетом.