— Садись, начнем с самого простого. — Подтолкнув ученицу к стулу, Летуана налила в чашечку перед ней горячей воды из чайника. — Положи сахар и мешай.

Дарочка хотела взять малиновый сахар, но хозяйка ловко подсунула сахарницу с обычным.

— Я же сказала — с самого простого! Помешала? Теперь скажи, что у тебя получилось?

— Сладкая вода, — хмуро буркнула принцесса, начиная подозревать, что алхимичка принимает ее за трехлетнюю глупышку.

— Неверно. У тебя получился пятипроцентный раствор сахара.

— Где? — неверяще разглядывала воду принцесса. — Не вижу!

— Ты сахар в воде растворила?

— Ну да.

— Значит, получился водный раствор сахара. Все кусочки сахара в этой сахарнице — по пять гран, а в чашке воды было около ста гран. Значит, раствор получился пятипроцентный. Поняла?

— А если я положу два куска? — Принцесса сопровождала свои слова действием. — Что получится?

— Снова раствор сахара, но уже десятипроцентный.

— Летуана! — раздался из-под потолка грозный голос темного мага. — Кто тебе позволил уйти из замка?

— Я на время разрываю наш договор, — небрежно отмахнулась алхимичка. — У меня появилось очень важное дело!

— Какое? — Изрельс появился в стоящем у окна кресле и едко уставился на сосредоточенно болтающую ложечкой в чашке принцессу. — Пирожные жевать?

— Нет. — Летуана забрала у Дарочки чашку, поставила вторую и снова налила воду. — А теперь насыпай соль и мешай. В чайной ложечке ровно пять гран. Что получится?

— Раствор, — сообразительно сообщила принцесса, избегая поднимать взгляд на хищное лицо темного мага, — соли. Снова пятипроцентный.

— Молодец. Я в тебе не ошиблась, — важно похвалила Летуана. — Значит, первый вывод: если мы растворяем в какой-либо жидкости какое-либо растворимое вещество, получается раствор.

— А как узнать, — заподозрила подвох принцесса, — какое вещество растворимое?

— Просто заучить список. Сначала — простейших ингредиентов, затем — более сложных.

— Летуана! — начиная свирепеть, рыкнул маг. — Прекрати представление! И немедленно отправляйся на кухню!

— Это ты прекрати тут шуметь, не видишь — у нас урок?

— Какой еще урок? Это моя рабыня, и ты должна учить ее варить кашу!

— Нет, это бывшая рабыня Тодгера, а значит, нашей семьи. И по всем темным законам ты не имел никакого права отбирать у нашего семейства законную добычу, если не желал, конечно, чтобы мы объявили тебе войну! Но теперь ее статус изменился. Я воспользовалась правом, дарованным мне директором алхимической академии, и вписала имя Дарелетты в пожалованный мне указ. Теперь она — моя законная ученица, и на все время ее обучения расплату по тому спору я прерываю. Таков закон.

— Что?!

В голосе мага появились такие странные интонации, что Дарочка не удержалась и скосила на него глаза, проверить, убивать их он сейчас начнет или заплачет?

Но он не заплакал.

И даже никого не убил и ничего не разбил. Просто прорычал такое замысловатое словосочетание, каких элитные егеря, по утрам бегающие нестройной толпой вокруг дворца, явно не знали. Потому как если бы знали, то обязательно бы выкрикивали, когда в конце пробежки командир собственноручно выливал на каждого ведро колодезной воды.

В этом Дарочка была убеждена. Все, что они кричали, она слышала не по одному разу и давно запомнила наизусть, окна ее любимой башни выходили как раз на тот самый колодец.

«Да и то посудить, — здравомысляще вздохнула бывшая принцесса, — откуда простым егерям взять такие мудреные слова? Они ведь магических академий не кончали». А кто знает, чем тренируют память юные маги, может, как раз такими вот труднопроизносимыми и малопонятными предложениями.

Летуана ответила на этот шедевр словесного искусства очень емко и коротко:

— Вон!

— Пожалеешь! — прошипел маг, махнул рукой и исчез, хотя Дарочка поняла это не сразу.

Просто от взмаха Извергса все разом стало угольно-черным: и стены, и мебель, и даже они с алхимичкой. Может, и он где-то тут притаился, с сомнением оглядывалась Дарочка, пока Летуана, тихо всхлипывая, шарила в совершенно черных ящичках.

— Свинья, — коротко и ясно выругалась она наконец, села на стул и заплакала навзрыд.

— Летуана! — Дарочка оглянулась, поняла, что воды она сейчас найти не сможет, просто обняла учительницу за голову и начала гладить по черным волосам. — Успокойся. Найдешь свое зелье, и снова все будет веселым. А на него можно пожаловаться… есть же у вас, у магов, куда жаловаться?

— Ну, есть, а что толку? — обиженно всхлипнула алхимичка. — Если семейные споры они не решают!

— А при чем тут семья? — не поняла ученица.

— Так ведь муж он мне, гад этот! — зло прорыдала Летуана.

— Что?.. Как?! — Дарочка так и села — чуть не угодила мимо стула, в последний момент спохватилась.

Да и как тут угадать, когда все вокруг черное, как сажа?

— Очень просто, — шмыгнула носом Летуана. — Люблю я его. Потому и вышла замуж.

— А он тебя любит? — недоверчиво прищурилась принцесса, совершенно не так представлявшая себе любовь, и даже пояснила это черным глазам, недоуменно поблескивающим на черном лице: — Ты же сама говорила — стоит намекнуть любящему мужчине, и все будет красиво: серенады, букеты, салюты и нежные слова. Почему же ты не намекнула?!

— Но это действует только на ухажеров, — вытирая слезы, небрежно буркнула алхимичка.

— Как это? — потрясенно уставилась на нее принцесса, и если бы уже не сидела на стуле, то упала бы снова. — Значит, пока ты ему ничего не позволяешь, ни ручку целовать, ни коленку гладить, он на все готов — и на цветы, и на лодку в бассейне? А как только выйдешь замуж и разрешишь целоваться, сколько ему хочется, он больше не будет ничего этого делать? Ни цветы носить, ни салюты палить?

— Ну, так уж устроено, — меланхолично отозвалась Летуана. — Все, когда женятся, перестают дарить букеты и говорить нежные слова. Вот какие слова говорит твой батюшка матушке? А когда-то ради нее победил на трех турнирах!

— Он говорит… — припомнила Дарочка, — «унесите нервную бабу»… Что-о-о?! Летуана! Это значит, и про меня Тодгер будет так говорить? Ну уж нет! Вот как чувствовала я, какой-то подвох с этим замужеством! Сначала на турнирах побеждают и на лодках катают, а потом говорят «нервная баба» и превращают в черных рабынь! И как ты такое терпишь? А показалась мне такой смелой! Нет, мне подобного счастья не нужно! Теперь я знаю, как проверить воздыхателя! И вовсе не букетами, раз все мужчины знают про этот хитрый ход! Нужно тайное испытание… и такое я вполне могу придумать!

— Думай, — мстительно дозволила магиня, стирая злые слезы. — А я тебе помогу. Как учительница. И засчитаю за практику в мелких каверзах и подвохах. Но сначала верну дому прежний вид и поставлю особую защиту. Раз он так… то и я так! Война — значит, война!