«Братья Востры. Александр (который с бородой) и Олег (который с усами). Кузнецы».

Фигаро еще раз внимательно осмотрел совершенно одинаковые бороды братьев и не найдя на их лицах даже следа усов, тяжело вздохнул, закрыл папку содержимое которой он только что изучал, и придвинул к себе блокнот для записей.

— Привет вам, уважаемые. — Фигаро кивнул на диванчик. — Присаживайтесь.

Братья аккуратно присели, прижимаясь друг к другу словно воробьи в грозу и с опаской поглядывая на следователя. Секунд двадцать в кабинете стояла полная тишина, пока вдруг парень сидевший справа (Фигаро про себя так и назвал его — «правый») не просиял, хлопнул брата по спине и воскликнул:

— Эй, дубина, а ты знаешь кто это? Это ж столичный следователь, что последнего осеннего месяца демона скрутил на площади!

У левого парня глаза полезли на лоб. У Фигаро тоже.

— Врешь! — воскликнул Левый.

— Да чтоб мне в нужник провалиться! Это ж почтенный господин Фигаро из Департамента Других Дел. Ну, те, что Других гоняют и колдунов за ноги вешают! Помнишь, когда весь город чуть на Дальнюю Хлябь не выселили? Ну так! Это потому что демон на город напал — злющий, как Морской Дьявол! А господин Фигаро демона того на площади лопатой по башке отделали, в колдовскую сеть спеленали и сдали Серому Ордену.

— А, точно! — завопил второй брат. — Господин Матик еще речь тогда толкали в ратуше: мол, смотрите, щучьи дети, его светлость Фигаро таперича будет в городе следователем от ДДД — представительное лицо, понимаешь! Так что ежели кого нечисть какая донимать будет или сглаз случится — сразу к нему!

Первый из братьев согласно закивал, а Фигаро подумал, не залезть ли ему под стол.

— Все правильно, Алексис, верно брешешь. Так что мы, господин хороший, вам всенепременно помогать готовы. Скажете — хоть на вампира, хоть на кикимору!

— Что — на кикимору? — выдавил, наконец, следователь.

— Ну, пойти. Охотиться, понимаешь. Всегда готовы!

— Во-первых, — прошипел задушенно Фигаро, дергая себя за воротник рубашки, — ни на какую кикимору мы не пойдем. Они у нас давно не водятся… И вообще, я просто хочу задать вам несколько вопросов, а потом идите с миром… Конечно же, ваши ответы могут очень помочь в… э-э-э… борьбе с демоном, — быстро добавил он глядя на разочарованные мины братьев.

Те просияли.

— Оно, конечно, всегда пожалуйста, добрый господин! Все как есть на духу выложим!

— Только мы не знаем ничего про демонов-то, — извиняющимся тоном добавил парень, назвавший своего соседа «Алексисом» и, соответственно, идентифицированный Фигаро как Олег.

— Ну, не знаете, и хорошо… — Фигаро дрожащей рукой утер со лба крупные капли пота. — Тогда о других вещах поговорим… Например о ваших цеховых. Я тут заметил, что они у вас пьяные в стельку. Почему так?

Братья насупились. Олег хмуро покачал головой и треснул кулаком по подлокотнику (диванчик протестующе заскрипел).

— Вы, господин хороший, уж извиняйте этих остолопов. Раньше о таком у нас и помыслить не могли! Еще весной исправно работали цеховые дедки. Как станки чинили — не нарадуешься! А вот в начале лета поехало — то один в дрова, то другой, а там и пошло… Мы, господин Фигаро, ежели узнаем какая сволочь цеховых споила, так голову оторвем!

— Оторвем, ясное дело! — Александр важно кивнул. — Мы такого непотребства не потерпим! И цеховых наших лечим от пьянства, уж будьте уверены!

— Лечите? — заинтересовался следователь. — А как?

— Да уж знамо как: ловишь такого, пока он дрыхнет нажрамшись, и кочергой его! Кочергой! Потом неделю не пьет, супостат!

— Ага, как же! — Фигаро скептически поджал губы. — Кочергой! А он шасть в пол! Или в стену. И поминай как звали.

— Ежели по уму все делать, то никуда не сбежит. — Олег гордо задрал подбородок. — Это ж цеховые, к ним подход знать надобно!

— Вот как… — следователь почувствовал как спине пробежали мурашки волнительного предвкушения. — И какой же… хм… подход?

— А простой: слова правильные говоришь и все тут. Никуда, скотина мелкая, уже не смоется.

— О! — Фигаро потер руки. — А какие слова? Не научите?

Александр снисходительно усмехнулся и поцыкал зубом.

— Да сказать-то можно, то невеликий секрет. Только у вас, мил-человек, оно все одно не заработает. Вы ж не наш, не с фабрики.

Фигаро кивнул. В словах кузнеца был смысл: самодельные заклятья, как правило, имели узкую региональную направленность и были ориентированы на маленькие обособленные группы пользователей. Народный заговор срабатывающий в Нижнем Тудыме сто раз из ста мог вообще не вызвать эфирных колебаний в Тудыме Верхнем. Для этого и существовала абстрактная типизация, сокращенно «ай-ти». Айтишники Академии Метафизики (в просторечии «цифровики») тем и занимались, что выбрасывали из аматорских заклятий все несбалансированные элементы, переводя их в строгое матричное соответствие с математической моделью отцов-основателей классической школы колдовства. После этого заклятьем мог пользоваться кто угодно; на языке айтишников это называлось «кроссплатформенностью». С «народным творчеством», впрочем, они предпочитали не связываться: последнее изобиловало таким количеством мусора и неочевидных ошибок, что доводить до ума подобные заговоры приходилось годами. Айтишники даже шутливо ругались: «чтоб тебе народное колдунство всю жизнь поддерживать!»

— Хорошо, — следователь сделал пометку в блокноте, — тогда еще вопрос: за последние полгода на фабрике погибло несколько человек. Вы знали кого-либо из погибших?

— Я знал, — Олег степенно кивнул. — Того господина, которого балкой раздавило. Старший мастер Сулик; он над нами чуток главным побыл.

— Ага. И что можете о нем рассказать?

Братья переглянулись.

— Да понимаете, господин Фигаро, оно ведь как — о мертвых или хорошо или ничего. — Олег виновато пожал плечами. — А Сулик был дрянь-человек: гонял нас в хвост и в гриву, штрафовал ни за что, а сам в кузнечном деле — дурак дураком. Уж не знаю, откуда его выписали, да только баран больше в кузнице разумеет, чем тот Сулик.

— Во-во, — закивал Александр, — точно. Помню, заклинило на молоте гидравлику, так этот, с позволения сказать, мастер полез чинить. Хотя по уму не его это забота вовсе. И такого начинил, что встал молот на две недели. Хорошо хоть запасной есть, хоть и не такой хороший.

— А еще, — подхватил Олег, — помню, принесли нам новый чертеж. Их у нас мастера читают, а младшим техникам потом указания дают. Так эта дубина, Сулик, целый день затылок чесал, да так ничего и не понял в том чертеже. Таскал его кому-то из другого цеха, чтоб помогли разобрать.

— А еще…

Братьев прорвало: похоже, покойный мастер успел насолить всем, кому только можно. Они наперебой принялись рассказывать о «ентом упыре», причем истории были одна другой краше: