Выехали рано утром. Андрей держался в хвосте обоза. Летом в конце обоза ехать плохо: в воздухе висит пыль от колёс и копыт. А зимой лучше – дорога проторена. На привалах, когда они случались, барином не был, собирал хворост для костра, бегал с котлом за водой – за то получал миску похлёбки. Купцы были из небогатых, сами за ездовых на облучке сидели. Только у одного было две подводы да нанятый ездовой.

Чем дальше от Нижнего уходил обоз, тем менее наезжена была дорога. А в дне пути от Хлынова, как раньше называлась Вятка, и вовсе плохо стало. Дорога временами переметена была, заносы снежные путь преграждали. Тогда всем скопом приходилось толкать гружёные подводы. Едва успели к ночи до города добраться, вымотались все.

Купцы были в выигрышном положении: у них тут дома, семьи. Андрею же одна дорога была – на постоялый двор. Были они где-то чуть лучше, чуть богаче, иногда встречались и просто ночлежки, но надоели ему одинаково. Всё-таки человек должен иметь свой угол, своё личное пространство. В такую непогоду это ощущается особенно остро. Но ведь не ночевать ему на улице? И потому – лошадь в тёплое стойло, а сам в трапезную. С дороги да с мороза горячий сбитень в самый раз. Постояльцев мало, трапезная едва ли на треть заполнена, зато обслуживали быстро.

Андрей не спеша поел, отогрелся. На морозе, как ни одевайся, всё равно ветер пробирает. А в небольшой комнате было уютно и тепло, и он, поднявшись наверх, уснул с чувством, что путь окончен.

Но как бы не так! Медные рудники оказались далеко от города, верных полсотни вёрст к югу. И, поскольку дороги он не знал, пришлось отыскивать на торгу попутчиков из числа купцов, приехавших из тех мест.

Обоз тянулся медленно, и к нужному селу Андрей попал к исходу второго дня.

На следующий день он узнал, что рудников в окрестностях два, производительность низкая, но владельцы были и этим довольны, поскольку медь пользовалась хорошим спросом и хозяева имели прибыль. Было бы смешно строить литейное производство, не имея сырьевой базы.

Оба владельца вели себя высокомерно, даже заносчиво. Конечно, явился к ним человек неизвестный, предлагает скупать медь оптом. Но в розницу ведь изрядно дороже, какая выгода?

В общем, надежды на российскую медь развеялись у Андрея как утренний туман. Но не воевать же с ними? Однако он был расстроен. Преодолеть по зимнику тысячу вёрст, чтобы получить отказ?

Медь можно было купить зарубежную, но на шведскую надежды мало, Пётр будет воевать со шведами, впереди Северная война, и поставки прекратятся. Остаётся медь кипрская. Только и пословица к месту вдруг вспомнилась: «За морем телушка полушка, да рубль перевоз». Дороговато медь выйдет.

Однако Андрей задержался в селе на несколько дней, стал разговаривать с крестьянами. Им льстило, что приезжий барин снисходит до обстоятельных бесед с ними. Выяснилось, что неподалёку есть ещё рудники, буквально в десяти верстах. Даже место назвали: деревня Большой Кукмор, что на реке Нурминка. Населена она была преимущественно татарами. И Андрей направился туда.

На самом деле рудников оказалось несколько, и все маломощные. Но принадлежали они одному купцу. Рудный пласт шёл в виде тонкой, в метр толщиной полосы – где-то ближе к поверхности земли, где-то дальше от неё.

Купец согласился рудники с медеплавильным заводишком продать, однако цену заломил несусветную – восемьсот рублей серебром. Они долго торговались, и Андрею удалось сбить цену до пятисот рублей, причём торговался он с выкладками на руках. Ведь он приготовился, дал мастерам по пять копеек, чтобы те выдали ему мощность каждого рудника. В сумме они давали не больше тысячи пудов меди в год, но начинать с чего-то надо было.

Они ударили по рукам. Купец написал купчую, Андрей отсчитал деньги.

Приняв производство, он оставил прежние порядки и оплату – четыре копейки за рабочий день, зато перестроил работу медеплавильного завода. Раньше на нём рабочие выплавляли медные слитки, делали медную посуду и домашнюю утварь – вроде подсвечников. Андрей распорядился лить пушки.

Поскольку они делились по мощности и калибру, Андрей решил начать с маленьких, двухфунтовых. При Петре калибр определяли не диаметром ствола, а весом чугунного ядра. Кстати, такая же система калибров сохранилась для современных охотничьих ружей, а англичане пользовались ею даже в период Второй мировой войны для современных нарезных пушек.

Мастеровые сделали формы, отлили – загвоздка вышла в сверловке. Вчерне ствол имелся, но требовалась чистовая обработка, инструменты.

И выход нашёлся: Андрей просто переманил высоким, вдвое выше прежнего, жалованьем мастера с Пыскортского медеплавильного завода, что был при Кутгортском и Григоровском рудниках. Для изготовления деревянных станин он набрал плотников.

Несколько пушек были уже готовы, и требовалось их испытать. Андрей не поленился съездить за восемьдесят вёрст в Казань, купить пятьдесят пудов пушечного пороха и железных ядер. Пятью нанятыми подводами он перевёз всё в Кукмар. Подводы сопровождал сам, чтобы ни один бочонок не пропал и не попал под дождь.

И вот наступило время испытаний. Пушки вывезли за деревню. Андрей сам засыпал мерку пороха, забил пыж, прибил банником и закатил в ствол ядро. Мастеровые смотрели за его действиями с интересом, ведь раньше они о пушках только слышали.

Андрей взял раскалённый на костре железный запальник, напоминающий по форме кочергу, и, перекрестившись, поднёс к затравочному отверстию. У пушек стоял он один, работников благоразумно попросил отойти на тридцать шагов.

Бабахнуло здорово, аж уши заложило. Пушку окутало дымом, запахло серой от сгоревшего пороха.

Когда дым снесло ветром в сторону, Андрей бросился осматривать медный ствол. Слава богу, он был цел. Андрей снова зарядил пушку – на этот раз полуторным зарядом пороха. Ежели она выдержит, испытания можно считать успешными. Пушка выдержала, только откатилась на маленьких колёсиках станка дальше.

Андрей подозвал мастеровых:

– Ищите ядра. Кто найдёт, встаньте рядом, чтобы я видел. Каждому дам приз – копейку.

Мастеровые гурьбой бросились вниз – все хотели срубить лёгкие деньги.

Ядра нашлись не сразу: одно улетело за триста шагов, другое – за пятьсот.

– Несите ядра сюда! – крикнул Андрей.

Ядра можно было использовать многократно.

Сначала производство пушек шло медленно: мастера не имели опыта, технология была не отлажена, оснастки не хватало. Но со временем пришёл опыт, прибавились инструменты, и за два месяца удалось сделать двадцать пушек со станками – за образцы Андрей взял уже виденные им во время Азовского похода. Однако не всё в них его устраивало. Во-первых, маленькие колёса станка. Пушка после выстрела откатывалась на них, но передвигать её на местности было почти невозможно – ведь к месту боя она перевозилась на корабле или на подводе. И во-вторых, не устраивал калибр – уж больно мал. Такой калибр можно было использовать против пехоты или конницы, особенно если зарядить пушку не ядром, а мушкетными пулями или каменным дробом. Он своими глазами видел, что эффект против крепостных стен дают орудия большой мощности. Конечно, начинать надо с малого, расти постепенно и усовершенствоваться. Не зря говорит арабская пословица: «Даже самая дальняя дорога начинается с первого шага».