– Но ты живешь недостаточно хорошо в соотношении к деньгам, которые зарабатываешь.

– Я коплю.

– На что?

– Пока не знаю. Но думаю, это будет нечто дорогостоящее.

Виктор рассмеялся:

– Не знаешь, что выбрать Порш или Мерседес?

– Что-то вроде, – усмехнулся Максим, подумав, что дело не в вещах.

– Мне нравится, как ты ведешь дела. Жестко, просто, чисто.

Максим удивился – криминальный авторитет называет его, Максима, по факту конферансье, жестоким? но промолчал – дареному коню в зубы не смотрят.

– Но ты должен знать, что тебе повезло быть живым сейчас передо мной.

«Вот черт, – помрачнел Максим, – Виктор начал так тепло, даже чуть ли не по-отечески, а в итоге…»

Но Максим как всегда держал марку, и не заметивший и доли испуга в собеседнике Виктор, все более убеждался, что не ошибся в парне:

– Скупая недвижимость у маргиналов – ты затесался на мою территорию. Мой подчиненный собирался убрать тебя, не спросив моего разрешения. Это не было его ошибкой – ты никто, в смысле связей и остального, понимаешь, а такую мелочь убирают без спроса. Я узнал о тебе случайно ровно в тот день, который должен был стать твоим последним. И решил познакомиться. Ты смышленый парень, избавиться от тебя всегда успею, только думаю больше пользы мне принесет сотрудничество с тобой.

Максим сидел молча, ему было холодно и страшно. Что это значит? Что его жизнь настолько ценна где-то там наверху, что провидение спасло его, или наоборот: он настолько мелкая сошка, что жить ему или умереть решают незнакомые ему люди без его ведома?

– А знаешь в чем твой секрет? – Виктор этим разговор выказывал расположение, он не собирался пугать Максима, пока.

Максим все еще был в ступоре.

– Твоя близость к народу, так сказать. Ты начинал среди всякого сброда, мелких воришек и наркоманов. И их сеть в твоем подчинении огромна. Мои люди, которые из самых бедных семей, они так старались выбраться повыше, что не сохраняли связи, которые оказываются такими полезными сейчас для тебя. Все это дерьмо: нарики, алкаши, с ними всем так мерзко возиться, но ты всех их знаешь. Не всегда лично, через посредников по большей мере, но и эти посредники не самые приятные люди. Ты не заставляешь их, они сами к тебе идут, потому что ты создал образ своего парня, который в деньгах не обидит, но при этом ты держишь себя ровней с богатыми и влиятельными, как тебе это удается? – Виктор непринужденно рассмеялся, – А еще ты имеешь за спиной почти столько же трупов, что и я в твоем возрасте.

– В смысле? – насторожился Максим.

Виктор вопросительно приподнял брови.

– Вы сказали так, будто я убил очень много людей. Но они сами дохнут, я только избавляюсь от трупов.

Виктор странно и долго посмотрел на Максима.

– Чего вы хотите от меня? – Максим забеспокоился, что сморозил глупость, и перешел к конкретике.

– Я хочу, чтобы ты работал на меня. Продолжай делать, что делаешь, но с моей помощью.

– То есть делать то, что делал, только вся прибыль ваша?

– Нет, будем делить, 70 к 30.

– Мне тридцать?

– Конечно.

– Нет.

– Нет?

– Я не вижу смысла трудиться больше, а получать меньше, для меня деньги не так важны, мое время дороже. Я знаю, что вы заберете мой праздничный бизнес и перекроете кислород второму, пускай. Я не согласен на ваши условия.

– Мой мальчик, зачем мне такие сложности, я просто убью тебя, если не согласишься.

– Валяйте.

– Даже так?

– Чем быть чей-то шестеркой – лучше сдохнуть.

– А как насчет того, чтобы я притащил сюда твою маленькую сестричку и убил ее на твоих глазах?

– Валяйте.

Воцарилось молчание, они смотрели друг на друга, искали слабину, прощупывали, кто блефует. Максим ответил, не подумав, сестры не было рядом, и угроза ей на словах – нереальна, он не мог проиграть этому человеку перед собой, поддавшись пустым угрозам.

Виктор молча встал и вышел. Максим сидел не двигаясь около часа, выбора у него не было, он слышал, что дверь комнаты закрылась с другой стороны. Через 53 минуты – изредка Максим переводил взгляд со стула напротив на часы на своем запястье – дверь отперли и распахнули – в комнату буквально влетела его сестра, и упала перед его ногами, ее руки и ноги были связаны, волосы спутаны на лице, за ней вошел индифферентный (незапоминающийся, как тот, что мешал Капитану грабить людей на улице) человек в черном костюме, затем Виктор. Виктор сел на стул, человек в черном встал между Виктором и Максимом. Максим не шелохнулся, он не кинулся к сестре, как сделал бы любой на его месте. Алина поднялась на колени, резким движением головы с третьего раза откинула волосы с лица. На щеке ее была пара царапин, одежда испачкана, ничего серьёзного, она выглядела спокойной, как Максим, успела отдышаться, пока ее везли. Она была такой маленькой по сравнению со всеми в комнате, особенно сидя на коленях. Любой на месте Максима бросился бы к сестре, но чем ей это поможет? – пронеслось у Максима, все это не человеческие жизни, а шахматные ходы. Виктор видел непроницаемые лица брата и сестры, ни капли жалости в одном, ни капли жалости к себе в другой. Он восхитился. Но еще надеялся на выигрыш. Он протянул к мужчине в черном руку, и тот вложил в нее пистолет с глушителем, Виктор направил его на Алину.

– Я считаю до трех. Тебе нужно только согласиться работать на меня.

Максим молчал.

– Раз.

Максим смотрел на Алину – искал в ней ответ, может быть он и согласился бы на условия Виктора, если бы она только дала ему знать, что хочет этого, отблеск страха, капля слез в уголке глаза, и он сказал бы: «Стойте, я сделаю, что вы хотите». Но в ее глазах он видел память об их давнем разговоре. Когда они обсуждали, как все будет: Алина, работающая с братом. Она сказала тогда: «Поверь мне, я знаю, что сделаю тебя сильнее, я буду помогать тебе, а не мешать. Если когда-нибудь возникнет ситуация, что мои интересы, мое здоровье, даже моя жизнь будут угрожать твоему успеху и достоинству – сделай, что должен. Мы не будем похожи на всех остальных, сопляков, мы никогда не прогнемся.»

– Два.

Максим поднял глаза на Виктора.

– Три.

Максим победоносно ухмыльнулся Виктору. Алина неотрывно смотрела на брата.

Виктор нажал на курок. Щелчок и тишина. Холостой. Ни Максим, ни Алина не шелохнулись. Викторпродекламировал, обращаяськАлине:

«I never saw a wild thing sorry for itself

A small bird will drop

Frozen dead from a bough

Without ever having felt sorry for itself».

Дэвид Герберт Лоуренс