Так своеобразно Максим выразил поддержку сестре. Потом они вместе начали громить комнату отчима, когда-то это была комната их матери, об этом они отлично помнили. Они сломали все, что поддалось, разбили стеклянное и хрупкое, остальное раскидали, растоптали, разорвали.

Когда наполнение комнаты превратилось в гору мусора, Максим притащил огнетушитель, а Алина канистру бензина. Она разбрызгала бензин и подожгла. Они смотрели на пожирающее их воспоминания пламя, но боль не поддавалась, напротив, не сгорая, она будто вздулась, нагревшись, и заполнила еще больше пространства в их душе, воспользовавшись пустотой, оставшейся на месте прошлого. Когда Алина закашляла, Максим с помощью огнетушителя погасил пожар.

– Довольна?

Алина молча ушла в свою комнату.

***

Пришло время идти на собеседование – открыться Максиму. Алина оделась соответственно: в красное короткое платье, обильно, но в меру накрасилась. Максим ел картошку с грибами, мясом и салатом – его очередная девушка приходила и готовила впрок на новой, первой купленной им, а не съемной квартире, где он жил. Алина зашла в комнату, встала у двери за его спиной и осталась там, не для того, чтобы привлечь внимание, а потому что еще не уверенно чувствовала себя на десятисантиметровых каблуках. Максим оглянулся и поперхнувшись выплюнул наполовину пережеванную смесь картошки и мяса, он долго кашлял, вскочил, повернулся к Алине, вжавшейся в дверь, поначалу он даже заговорил на тон выше:

– Что?! Что, а ха ха… то есть круто, – он замахал руками, – Ты красавица, прости меня, прости, что я смеюсь, просто я не ожидал, – Максим резко посерьезнел, – Ты случаем не в проститутки подалась? Зачем ты так нарядилась?

Алина поняла, сейчас или никогда, одним внешним видом Максима не убедить, она собралась и уверенно прошла от двери мимо Максима, изящно села на диван, опершись одной рукой о спинку и положив ногу на ногу:

– Я хочу работать на тебя. Я буду твоим заместителем.

И она продемонстрировала хорошую память, знание почти всех рабочих моментов (тех, что знал Капитан от Максима), высказала несколько лично ей придуманных новых видов прибыльных развлечений, которые мог бы предлагать Максим, а также усовершенствований, касающихся логистики и учета денег. Ошеломленный, но пытающийся не сдать позиции, Максим прервал ее:

– Впечатляюще, но знать не значит мочь, да и ты не знаешь самого главного, наркотики и сексуальные услуги – этому по учебнику не научишься.

– Согласна, именно поэтому я уже употребила почти все возможные наркотики, могу различить качественный товар и поддельный, знаю тонкости БДСМ, всех видов сексуальных развлечений, умею пользоваться…

– Замолчи!

Максим дрожал от злости и отвращения.

– Кто это с тобой сделал? Ты не могла сама узнать это все и …

Максим сам догадался, некому больше было, только Он знал столько о делах Максима, только он мог придумать и реализовать нечто настолько извращенное и продуманное, только ему доставляет удовольствие толкать Максима к новым граням и забавляться его реакцией, и, да, Максим вспомнил и теперь осознал смысловое наполнение взглядов, которые в последнее время бросал Капитан на Алину.

– Где он?

Алина была проинструктирована, как отвечать на такую реакцию Максима и на несколько вариантов других реакций.

– В баре у негров.

Парни еще в школе полюбили бар у негров – настоящих африканских, не смыслящих в тонкостях ведения бизнеса в России, позволявших хозяйничать за стойкой бара и с радостью вписывающихся в жестокие, но веселые драки между посетителями их заведения.

Почти прибежав в бар, перед тем, как зайти, Максим понял, что если позволит Капитану увидеть его гнев, то проиграет. В какую игру, ему сложно было объяснить самому себе. Тем более, что он не мог понять истинную природу своего гнева: кого жалко? обесчещенную испорченную сестру или подконтрольное ему существо, взятое в оборот за его спиной?

Максим взял себя в руки и как ни в чем не бывало вошел в бар. Он молча сел напротив Капитана и не решался делать первый ход.

– Я сделал тебе одолжение, – начал первым Капитан, – Я здоров, не обрюхатил ее и отвадил от плохих парней до конца жизни, ты же знаешь я в этом мастер, ты только посмотри на парня моей последней девушки, – Капитан начал искать что-то в своем смартфоне.

– Отвали.

– Нет ты посмотри, видишь, что это, ну? – Капитан сунул Максиму смартфон в лицо.

– Что, блять, не знаю, бородавка?

– Именно она. То есть эта чикуля – моя бывшая встречается с парнем с бородавкой огромной на лице, педиковатым к тому же, но очень преданным и ответственным в отношениях. И все это потому, что таких как я она больше близко не подпустит. Выбрала полную противоположность мне, такому красавчику.

На Капитана нельзя было обижаться, даже если он переспал с твоей девушкой, он все мастерски переводил в шутку. Но если ты все-таки обиделся, то должен был молчать, потому что предъявлять что-либо Капитану было просто опасно. Один парень избил Капитана за то, что тот соблазнил его возлюбленную – Капитан опубликовал интимнейшие подробности секса с ней в контакте и других соцсетях, а писал он мастерски: смаковал подробности вперемешку с юмором. Капитан был как дерево, на ветки которого при встрече с ним, ты намеренно вешаешь частичку себя или случайно цепляешься краем одежды, и куда потом понесут ее растущие ветви на причудливо изгибающемся стволе его необычной жизни – в естественном росте которого предательства нет – от тебя и даже самого Капитана не всегда зависело.

Все любили Капитана. В конце концов девушки сами ему давали. Он вскрывал нарывы всех отношений. И только Максима, не умевшего огорчаться, Капитан огорчить не мог, как ни пытался. Он не хотел сделать другу больно, нет, он хотел вывести его на чистую воду, позволить ему быть искренним, он знал, что свои переживания Максим рассказывает только Андрею, и хотел, чтобы Максим дал ему шанс – поделился с ним и тогда Капитан мог бы оказать ему поддержку, доказать ему свою преданность и способность помочь. Да и Андрею, уверен был Капитан, Максим все не говорит, эта его видимость отрешенности, бессердечности, Капитан не хотел, чтобы она его уничтожила, чтобы его друг окончательно перестал быть настоящим, потерял способность чувствовать весь спектр эмоций. Он всевозможно тормошил его. Один из бонусов при соблазнении Алины – Капитан надеялся, что наконец-то выбесит Максима, ему хотелось увидеть Максима в гневе.

И вот, придя на встречу к вроде как оскорбленному за честь сестры брату, он увидел Максима немного усталого, думающего будто о другом. На самом деле Максим мечтал избить Капитана прямо здесь в баре, не за сестру, не со зла, они бы потом помирились и продолжили общение как ни в чем не бывало. Желание Капитана выбесить Максима, и тот факт, что Капитан преуспел, пусть даже и не знает об этом, вскрывали Максима, представляющего себя сейчас состоящим из скрепленных огненной лавой булыжников; лава шипя выливалась у него из носа, ушей, изо рта, потому что предел кипения внутри Максима уже настал, но снаружи Максим был непроницаем, за отыгрыш мрачности и отстраненности он мог бы получить Оскар.