Однако то, что произошло дальше, повергло меня в шок: узор начал светиться сильнее. Волнение внутри меня усилилось, я прижалась носом к экрану и чуть ли не подпрыгивала на месте от паники.

А защита среагировала в этот раз на редкость агрессивно: свечение увеличилось и Русира шмякнуло об энергетическую стенку. Тот даже руки распластал, когда его приложило.

В аудитории повисла тишина, и, когда преподаватель рухнул вниз спустя мучительное мгновение полного ошеломления, звук получился поистине пугающий. А деструктор перевернулся, встал на четвереньки, мотнул головой, видимо, возвращая ясность мыслям и лишь потом, держась за экран, поднялся полностью.

Сфокусировав на группе взгляд, мужчина сказал:

— Все свободны, кроме Элаи.

Тут я полностью осознала: мне пришел конец. Даже те, кто в группе меня сильно недолюбливал и презирал, сейчас смотрели с жалостью — видимо, никому не чужд гуманизм.

Сходив в соседнюю комнату и, судя по звону, что-то там выпив, преподаватель вернулся обратно, уже нормально двигаясь. Но меня это не порадовало, а скорее заставило еще сильнее напрячься.

Русир обошел меня со всех сторон, внимательно разглядывая, будто неведомую зверюшку, неожиданно оказавшейся смертельно опасным хищником. Я же про себя возносила заклинания отвода беды.

Замерев и нависнув надо мной всей своей харизмой, он уставился на меня своими жутковатыми сейчас, потемневшими глазами.

— Что же в вас изменилось за все это время? Признаваться будем?

— Поверьте, все та же студентка Элаи, — протянула я, сжимаясь под этим взглядом.

— Ну-ну. Раньше нормальной зашиты сделать не могли, а сейчас такую сплели, что под моим ударом устояла. Только один человек мог создавать подобное, и вы точно не он.

— Я это я… — начала отвечать на столь странное заявление, но тут меня схватили за талию и подняли вверх.

В правом глазу Русира радужка засветилась серебром, и тот, вглядываясь в меня, даже немного потряс мое вялое от шока тело. Руки и ноги, словно у куклы, болтались в стороны. После он поставил меня на пол, резко наклонил и внимательно осмотрел шею рядом с затылком.

— Ничего нет… Немыслимо!

По коже пополз холодок, и я, вскрикнув, резко разогнулась, врезав макушкой преподавателю по лицу, а точнее по носу.

— Ой, извините, я не хотела, — в ужасе забормотала я и бросилась помочь, но деструктор отшатнулся.

— Нет, не надо, — прогнусавил он, подлечивая нос. — Боюсь, на сегодня нашего общения хватит, а то еще развоплощусь раньше времени.

— Ну что вы…

— Твой мир я пока оставлю у себя, посмотрю его, еще немного испытаю. — Видимо заметив на лице тревогу, добавил: — Не трясись так, все с ним, думаю, будет в порядке. Раз выстоял против меня, значит, жить будет.

Никакие мои протесты и доводы забрать детище с собой не помогли. Меня выставили прочь, не забыв наказать зайти через несколько дней и забрать имущество.

Оказавшись в коридоре, я не могла поверить своему счастью: я научилась делать отменную защиту!

Отбор команды оказался не таким простым делом, как могло показаться, а в дополнение к этому еще началось испытание плетельщиков. Все создатели должны его пройти на восьмом курсе, чтобы знать, смогут ли они использовать сведения судьбы для своих миров.

Корпус прорицателей — очень необычное место. Вроде те же каменные стены, арки, окна, но…

Везде висят невесомые плетения, видимо студенты тренируются, они очень похожи на тончайшую ажурную паутинку, вот только сделаны из живых переливающихся нитей разных цветов.

Куда ни кинуть взгляд — ощущение, что ты попал на чей-то чужой, неизвестный праздник жизни. Все так ярко, нарядно «украшено». И солнечные лучи, попадая в одну из паутинок, вызывали целый сноп магических искр, будто кто-то запустил небольшой фейерверк. Очень красиво.

А в некоторых центральных комнатах нет пола и вода, словно время, стекает вниз, а вокруг витают куски разных реальностей, от которых тонкой струйкой тянется сила-связь к этим удивительным водопадам.

Я шла и нервно теребила складки своего синего платья — за восемь лет я, кажется, уже разучилась носить другие цвета, — но отмечала прекрасные странности, виденные мною, лишь краем создания. Снедал меня сейчас страх перед неизвестностью.

Вот нужная мне дверь с золотистой табличкой и красиво выведенным на ней именем главной плетельщицы. Глубоко вздыхаю, решаюсь и уже вскидываю руку, чтобы постучать…

— Входи, чего мнешься, — слышится грудной женский голос.

Нервно сглотнув, нерешительно толкаю дверь и захожу в немного захламленный кабинет совершенно необычных оттенков. Здесь словно взорвался магический шар с красками и расписал избирательно всю мебель в разные цвета.

Я молчу уж о реках времени, которые текут через окно, впадают в стену и вылезают на потолке. Серебристые, розовые, сиреневые и многих других цветов воды.

Растерявшись, на миг я совсем забыла, где нахожусь и, крутя головой по сторонам, я отмечала все новые и новые «чудеса».

— Насмотрелась?

Повернувшись на голос хозяйки, я увидела полную, средних лет женщину, у которой в глазах плескалась вечность. И я даже не сразу обратила внимание на ее необычного, немного старомодного покроя пышное платье. Юбки шуршат, на подоле кружево.

Да такое сто лет уже никто не носит, сейчас в моде строгая классика с минимумом украшений. И сама останавливаю себя на этих странных, совершенно не к месту мыслях.

— Простите.

— Ничего. Все, кто ко мне приходят, реагируют одинаково странно. Но ты хоть извинилась.

Если раньше я чувствовала себя неудобно и неуютно, то сейчас раздрай в моей душе только увеличился.

— Значит, вот ты какая, — задумчиво проговорила женщина, словно сама с собой разговаривала.

— Э-э-э…

— А он восемь лет ни с места. Ну, вот что за дурные мужики пошли? Вот во времена моей молодости…

— Что?

— Это я об отношениях.

Кажется, она сумасшедшая.

— А этот старый хрыч совсем ничего не делает. Зачем, спрашивается, тогда интересовался?

— Кто? — удивилась я.

— Да ректор твой.

Это она главу академии называет… Ох…

— Можешь ему не говорить мое лестное мнение.

— Не-е-е… Я буду молчать, — пообещала, усиленно закивав головой.

— Но все-таки он очень расточителен. Прошлепает!