Получилось немного криво. Никогда не был хорошим чертежником, ну и ладно. Спустя всего пять минут, задание было сделано. Осталось только отряхнуть руки, показав результаты Мордвинской.

На сей раз дамочка взяла себя в руки, сделав вид, что это как бы «нормально». Она долго пялилась на меня, не зная, как обломать. Потом докопалась до мелочей, влепила четверку и вызвала жирную девку, которой поставила пять, несмотря на кучу ошибок.

Остаток урока пролетел очень быстро. Училка вела себя, как ни в чем не бывало. Школьники тупо молчали. Но я чувствовал, что позиции Димы растут. Я медленно, но верно, превращался из последнего изгоя, как минимум, в... предпоследнего.

Маловато конечно для графа, но начало положено.

Как только грянул звонок, все встали с мест, стали галдеть и смеяться. Хотел выйти на улицу и осмотреть территорию. Но возникло важное дело.

Проклятый белый крысеныш воспользовался моей добротой. Я ему нос сохранил, а он... натравил эту мымру. Что ж, надо провести с ним беседу. Рассказать о понятиях чести, на языке жестов. Если русских слов недостаточно.

Не успел подумать, как услышал топот по классу. Это сучка-Красавин сорвался с места и пулей бросился в коридор.

— Эй, Петька, ты что? — крикнули ему вслед.

— Живот что ль приперло, придурок?

— Не... скорей нос, — тихо произнес я.

— Чего?

— Нос сохранить хочет, чудовище. Но это у него не получится, — добавил, медленно выбираясь из класса.

Охотиться за мелкой рыбешкой сейчас было глупо. Вместо этого вышел на улицу и немного там осмотрелся. Обычно в таких ситуациях нужно запоминать территорию. Только тут запоминать было нечего.

Пустое поле, кусты, снова пустое поле, помойка. Опять кусты, сарай без крыши какой-то.

— Кампус высшей академии для элиты, — констатировал, когда все обошел.

Перемена была короткой. Надо скорей возвращаться, чтоб не дать повода очередной местной грымзе. Но с этим возникла заминка. Когда направлялся в класс, услышал знакомый шепот. Это был черт-Красавин.

Странный, вообще-то пацан. Его шипение было громче обычного голоса. И да, он болтал про меня, жалуясь какому-то упырю.

Сладкая парочка затаилась в конце коридора, где царил полумрак. Обладая навыками разведчика, я бесшумно подкрался к месту и спрялся за электрощиток. Так, посмотрим, о чем они говорят. Неужто хотят организовать прием в мою честь?

Нет, торжественным вечером тут даже не пахло. Ублюдок нес всякий бред о том, что «Лоховский, капец охренел». Просил меня «нахлобучить», выражал покорность своему господину и много чего еще.

— Слышь, Сычев, я тебе отвечаю... Он тебя педиком называл. Говорил, что твой рот топтал, типа. Надо его прессануть. Я его сам тоже жучил. Но мало, Лоховский не понимает. Серьёзно надо, короче, — тараторила белобрысая гнида.

Вот же сраный козел! Ладно, главное без эмоций. Слушаем дальше.

— Не мельтеши. Тихо, сказал! Ды захлопнись, — прозвучал грубый голос, затем легкий удар, видимо в грудь придурку.

Красавин кое-как замолчал. И говорить стал его покровитель.

— Ладно, все понял. Значит, чмошник наш кина насмотрелся. Решил героем заделаться. Братьев Ковриных на стрелу вызвал и этого, как его... Белого. Совсем кукуху сорвало у сосунка ха-ха.

— Да, сорвало, ага. Надо ему ее вправить, короче, — слащаво запел Красавин.

— Вправим, это дело по теме, — промычал Сычев. — Подтянемся с пацанами после уроков. Глянем на этот цирк.

— Гляньте, ребят! Это правильно. Можно сейчас его даже. Я заманю, а вы жахнете. Помните, как в тот раз?

— Не мельтеши ты, сказал! Без тебя разберемся в натуре. Кстати, ты, когда бабки вернешь?

— Я? То есть, да... Сегодня хотел. Но забыл, извини. У меня тут информация есть про Нинку Барковскую, она такое на вписке творила. Отвечаю, капец! Могу рассказать, если что...

— Хорош, блин! Где бабки? Зубы мне забиваешь.

Хех, сейчас выродка настигнет чертова карма. Шестерок не любят все, если так посудить. Хотя, мне сейчас важно другое.

Сычев, кажется, главный в этой помойке. Самый крутой боевик или типа того. Надо знать, как он выглядит, на всякий пожарный. Понимая это, я медленно выглянул из укрытия. Парнишка подставил кривую рожу под тусклый свет лампы, и я его рассмотрел.

— Где бабло, недоумок? Может на счетчик поставить? Не принесешь завтра, нос откушу... — хрипел чертов Сыч.

— Ой, опять нос! Не надо, чел, ты чего?

— Что значит опять? В общем ладно, — странно протянул Сычев и добавил: — За нами могут глядеть. Разбегаемся. Про бабки я не шучу. После уроков с парнями подвалим.

Хмм, молодец этот хрен! Ощутил мое присутствие тощей задницей. Либо я шумел как придурок, выдавая себя с потрохами. В любом случае надо валить, чтоб не перебивать аппетит перед трапезой.

* * *

Красавин с чувством триумфа шагал по мрачному коридору. Он знал, что проклятый Долговский отхватит сегодня по полной. Этот странный придурок натравил на себя сильных противников.

А он, гений стратегической мысли, напротив со всеми сдружился. Тут не трудно понять, кто есть, кто. Конечно, он круче всех. А Лоховский, как всегда, просто клоун. Точнее, опущенный клоун, истеричка и еще баба.

Да, пусть попробует тронуть нос еще раз. Получит по морде так, что до конца уроков не доживет. Красавин сам еще тот рупопашник. Любого спокойно уложит. Просто сдерживает себя, вот и все. Не хочет других калечить.

— Ну, Лоховский, ну все! Только сунься, утырок! Я тебя только раз... на, по роже, короче, — прошипел под нос белобрысый и сделал в воздухе пару ударов, сражаясь с невидимым противником.

Потом опустил руки, ощущая свое превосходство. После этого дверь в подсобку открылась, врезав школьника по лицу, да так сильно, что в глазах заплясали яркие искры.

В коридоре было много дверей. Нужно было идти чуть подальше, а Красавин притерся к краю. Вот и получил ненароком. Конечно, это могли подстроить. Только двери здесь очень хлипкие. Иногда открываются сами, так еще слишком резко.

Значит, ничего не поделать. Осталось только скулить, забыв о недавнем триумфе.

— Ааа, мой нос! Мой бедный нос, блин в натуре! О-о-ой больно как, не могу-у-у! — взвыл Красавин, падая на колени и закрывая лицо руками.

* * *

Погода после уроков слегка испортилась. На небе появились плотные облака, закрывая солнечный свет. Стал накрапывать дождик, превращая жидкую грязь вокруг здания в ОЧЕНЬ жидкую мешку.

Но мне было как-то плевать. Не переносить же праздник из-за капризов природы? Потому спокойно стоял на крыльце