посторонний? И последнее, что за чертов Державин? Она знала одного Державкина, вроде бы. Но он жил вообще в другом городе.

— Эй, господин! Представьтесь и скажите, что вы хоте... — кое-как промямлила дамочка.

Мужик ничего не сказал. Прошел к кровати, заваленной живыми цветами, и уставился на несчастного парня.

— Доброе утро, ублюдок! — заявил незнакомец. — Я научился вычислять твои действия. Признаюсь, было сложно... сначала. Но теперь точно знаю, что ты сидишь в этом теле. Пора завязывать, негодяй! Твои игры окончены.

— Что??? Охрана, скорее сюда! Здесь сумасшедший аааа, — завизжала девчонка.

Но нахал не обратил внимание. Лишь направил пушку на труп, желая убить его второй раз.

— Ублюдок! Некромант, чтоб тебя! — всплеснула руками барышня.

— Отправляйся в ад, сволочь. Там тебе — самое место! — грозно прохрипел воин.

Казалось, он осквернит труп виконта, совершив чудовищный грех. Но в последний момент, убрал пушку, поморщился и ткнул почившего дулом оружия.

— Мертвец? Точно дохлый, — недоуменно процедил, глядя в бледное лицо паренька.

— Да, вашу мать! Вы больной! Я подам на вас в суд! Ааа, помогите уже кто-нибудь, — верещала супруга, встав на ноги.

Ей хотелось броситься на нахала и порвать его голыми руками. Но инстинкт самосохранения оказался сильней. Отправляться на тот свет за супругом было не в ее планах. Потому ограничилась визгом и заламыванием рук.

— Никаких признаков жизни. Излучения ауры нет. Невозможно! Я не мог ошибиться, — процедил мужик, приглаживая редкие, прилизанные волосы.

В тот момент, в комнату вошли люди. Это были охранники, подошедшие на помощь коллегам, которых вырубил «гость».

— Стоять, ни с места, ублюдок!

— Все выходы перекрыты, бросай оружие! — заорали мужики в черной форме.

— Перекрыты, говорите? Понятно, — спокойно рассудил он. — Тогда изволю выбраться через стену.

С этими словами воин подкрутил что-то на бластере. Взял пушку двумя руками и немного напрягся. Прогремел выстрел с выбросом вспышки света. Окно вместе с куском стены разлетелось, осыпав осколками тело виконта.

Охранники стали стрелять, но это не помогло. Незнакомец спокойно вышел в проем, как ни в чем не бывало. Затем прыгнул со второго этажа и направился к границе участка, чтоб скорее отсюда убраться.

— Боги, что это было такое... — открыла рот дамочка, ощущая, как сердце колотится в пятках.

— Мощная магическая защита! Пули его не берут! — сказал один из охранников.

— Госпожа, вы в порядке? Что он от вас хотел? — выпалил второй парень.

* * *

Спасибо «добреньким» одноклассникам! Теперь все внимание злой училки направлено на меня. Можно было слегка заморочиться, сесть поровнее, изобразить страх и не только.

Но я, во имя Святого Неба, гребанный граф Державин. Такие «злые училки» стояли у моей кровати, умоляя обратить на них хоть немного внимания. Унижаться перед ними — верх моего (!) унижения.

Конечно, я стал подростком и должен вести себя подобающе. Но быть тряпкой не в моих правилах. Потому спокойно рассматривал парту, не собираясь крутить реверансы.

— Умм, Долговский! Ученик Долговский, я к тебе обращаюсь! — грозно воскликнула дамочка, сверля меня злобным взглядом.

— Да, — сказал со слоновьим спокойствием.

— Что да? Почему ты явился?

— Эээ, потому что я здесь учусь, — повел бровью, сделав вид, что не понял вопроса.

— Учится он, все понятно! Поливал грязью всю школу, оскорблял наших учителей. Говорил, что ноги его здесь не будет. А теперь, видите ли, забыл. Прибежал как миленький, так-то! — прокричала Мордвинская, тыкая в меня пальцем.

По классу пробежал сдержанный, подленький хохот. Что ж, она решила тягаться в споре с графом Державиным. Хорошо, земля ей теперь стекловатой.

Я взглянул на растрепанную хабалку и улыбнулся. Не меняя вальяжной позы, спокойно стал говорить, чеканя каждое слово:

— Вашу школу нельзя полить грязью. Она и так... грязновата. Посмотрите в окно, здесь, болото вместо двора. Или вы малость ослепли?

— Чего? Как ты смеешь?! — перебила меня училка.

— Насчет того, что я обещал и все прочее, — продолжил, не реагируя на ее вставку. — Если вас каждый день будут называть проституткой, бить и по-разному насмехаться? Вы будете сохранять спокойствие годами или же нет?

— Что? Оскорбление! Оскорбление учителя во время урока! — вытаращилась на меня Морда.

— Да или нет, говорите? Я задал вопрос. Жду ответа, — с могильным холодом бросил ей.

— Ты это... Зря это сделал... — в гробовой тишине прошипела училка.

— Так вот, а меня постоянно травили, оскорбляли и избивали. В то время, как таким как вы было пофиг! И да, я хочу свалить из гадюшника. Но увы, это единственная школа в районе. Так что будете наслаждаться моим обществом до самого выпускного. Ничего не поделать, красотка, — на последних словах дерзко ей подмигнул, что заставило одноклассников ахнуть.

С Мордой произошло нечто страшное. Сначала она покраснела, потом побелела. А дальше, чуть не тронулась разумом. С ней явно так раньше не говорили. Еще бы, даже отъявленные гопники перед училками часто пасуют.

Но я не такой... Так что дамочке пришлось обломаться. Хотя, принимать поражение она явно не собиралась.

— Так, все понятно с тобой, — грозно сказала Мордвинская и трясущимися руками переложила бумажки. — Свойства транспорентных полей. Живо! Полный рассказ у доски, с примерами и расчетами.

А это уже сильный ход. Вызвать ученика отвечать, завалив его в рамках «системы». Память Димы была еще недоступна. Я недавно переселился и не выучил школьную программу. Это удар ниже пояса.

Но... все не так однозначно.

— Что, язык проглотил? Не можешь значит нам рассказать? — спросила Мордвинская, скаля зубы.

— Эээ, да рассказать не могу, — сказал я. — Данную тему рисуют. Без наглядного графика ответ будет явно неполным. Позвольте мне мел, госпожа.

С этими словами, я поднялся с места и твердо пошел к доске, чувствуя на себе восхищенные взгляды своих одноклассников.

Ага, транспорентные поля, шпагу мне под брюшину! Я специально выбирал миры, где науки почти одинаковые. Не раз учился в школах и академиях, проходя всю эту ересь.

Да и сам увлекался наукой, чтоб обыгрывать конкурентов не только на поле боя. Нельзя добиться влияния в высшем свете, будучи беспросветно тупым. Я понял это давно. И какие-то школьные сопли не были большим испытанием.

Потому спокойно вышел к доске, взял кусок мела и принялся рисовать. При этом рассказывал материал с пояснением терминов и