Я еще раз смотрю на стеклянную входную дверь и сглатываю. Из этой двери мы почти восемь лет выходили с мамой вместе. За этой дверью я так долго была счастливым ребенком, живущим в счастливой семье, которой теперь не стало. Хочу ли я войти туда? Возможно, но в груди слишком сильно тянет, и я боюсь не выдержать той атмосферы, которую обрушит на меня это место. Но ведь, я же собиралась зайти и подождать там отчима… Я могу попробовать…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Говорите код.

* * *

Когда дверь за мной закрывается, застываю на пороге и делаю медленный глубокий вдох. Свет включать не спешу, просто стою и пытаюсь справиться с дрожью в коленях. Я снова здесь. Спустя много месяцев. Что-нибудь изменилось тут? Может, отчим решил полностью поменять интерьер после моего ухода? Может, сюда въехала Регина, и по всему дому теперь валяются ее вещи? От этой мысли меня передергивает. Почему-то не хочу, чтобы она здесь жила.

Маленький шаг вперед дается мне с трудом. Ноги будто приросли к полу и отказываются слушаться. Но я все же прикладываю усилия и иду. Включаю тремя хлопками свет. Это осталось прежним: три раза — включить, два раза — выключить. Когда яркий свет ударяет в глаза, я несколько секунд щурюсь, привыкая к нему, после чего, собрав волю в кулак, направляюсь к винтовой лестнице со стеклянными ступенями. На втором этаже особняка расположены в основном спальни. Там была и мамина комната, и моя, а также кабинет отчима. Что сейчас, интересно, в моей комнате? Куда Рустам Довлатович дел мои вещи? Скорее всего, выбросил — зачем они ему нужны?

Пока поднимаюсь, чувствую, как горят ступни, будто иду по раскаленным углям. Воспоминания проносятся мимо, объединяя прошлое и настоящее в одно целое. Я вижу себя десятилетнюю, сбегающую вниз с ватманом в руках и коробкой карандашей. Вижу маму, несущую горшки с цветами и нежно улыбающуюся мне. Вижу отчима… Он стоит в дверях кабинета и смотрит на меня своими темными глазами. Словно настоящий. Я даже головой трясу, чтобы прогнать видение.

Сколько же всего было в этом доме. Половина моей жизни прошла здесь. И вот теперь я снова прикасаюсь к прохладным перилам, разглядываю стены… Пустые стены. Я вдруг замираю, потому что до мозга, наконец, доходит, что именно не так… На стенах не висят фотографии. Вообще никакие. А раньше здесь были развешаны фото нашей семьи, мамы и отчима, меня и его. Он полностью решил избавиться от воспоминаний о нас? Даже осуждать его не могу, ведь сама не стала вещи забирать, в том числе и фотографии. Но мне все равно хочется, чтобы он помнил…

Наверху в первую очередь иду в свою комнату. Перед дверью мешкаю, потому что боюсь увидеть, что за ней. Вдруг там просто пустое помещение или еще хуже — там теперь спальня Регины. Хотя, какое мне дело. Жизнь отчима меня отныне не касается. Вот бы он еще и от моей отстал.

Вхожу внутрь и снова тремя хлопками включаю свет. Он заливает темное пространство, позволяя мне разглядеть каждую деталь комнаты, где я засыпала и просыпалась восемь лет.

— Ничего не изменилось… Боже…

Взгляд судорожно мечется от постели к комоду, от комода к туалетному столику, от туалетного столика к гардеробу, и потом к пустому мольберту у окна. Все так же, как в тот день, когда я ушла отсюда. Словно это вчера было. Словно эту комнату оставили в неизменном виде в надежде, что я вернусь сюда однажды и начну ругаться, если хоть какая-то вещь будет лежать не на своем месте.

Подхожу к кровати и ложусь на нее так, как делала раньше: головой свисаю вниз, чтобы волосы касались пола, руки раскидываю по сторонам и смотрю на мольберт. Помню, как часами вот так лежала и пыталась придумать, что нарисовать. Пыталась вытянуть из себя идеи, но ничего не получалось. И вот сейчас все так же. Пустой мольберт, и даже нет холста на нем, а если бы и был, то он так бы пустым и остался.

Тру лицо руками, чувствую, как кровь сильнее приливает к голове, обжигает виски, делает веки тяжелыми. Поднимаюсь и падаю на белую подушку в шелковой наволочке, утыкаюсь в нее носом, желая почувствовать знакомый аромат, но тут же отталкиваюсь и слетаю с постели, упав на пятую точку. Подушка пахнет духами отчима. Он тут спит?!

Хотя… что меня удивляет? Это ведь его дом. В маминой комнате Рустам Довлатович перестал спать с тех пор… да я даже не знаю, когда именно у них все разладилось. Просто однажды они вдруг не захотели спать вместе. Я не спрашивала ее о причинах, а его тем более. Как в принципе и обо всем, что касалось их отношений.

Может, в моей комнате ему лучше спится, поэтому он сюда перебрался? Но почему тогда не поменял здесь все? Почему не выбросил мои вещи?

Боже… ну почему его так трудно понять?

Взгляд падает на часы в форме сердца, стоящие на туалетном столике. Двенадцатый час ночи. Где отчим пропадает? Не оставаться же мне у него спать. Мне этого совсем не хочется. Я приехала только поговорить, да и вряд ли я смогу уснуть здесь. В этом доме слишком много воспоминаний, и моя нервная система просто не сможет расслабиться.

Выхожу из комнаты и направляюсь в кабинет Рустама Довлатовича. Надеюсь, охрана смогла до него как-то дозвониться и сообщить, что я как бы тут, и его дожидаюсь, потому что, если нет, мне все-таки придется ехать домой, так и не поговорив с ним.

В кабинете отчима снова ощущаю запах его духов. Ими пахла моя подушка, ими пропах кабинет и салон его автомобиля, и, кажется, мое легкие тоже пропитались этим запахом. Он бы духи сменил что ли?! Хотя после сегодняшнего разговора, мы, наверное, с ним больше не увидимся. Так что пусть хоть литрами на себя эти духи льет, пусть хоть каждый уголок дома обрызгает — мне все равно.

Подхожу к столу и плюхаюсь в кресло. Сразу думаю о том вечере, когда рисовала отчима здесь, как он странно и внимательно смотрел на меня, и как я сбежала, не показав ему портрет. Черт, я слишком много уделяю времени мыслям о нем. Надо просто разозлиться, высказать ему, чтобы отстал, и прекратить с ним отношения… Пре-кра-тить…

Провожу ладонями по столу, наслаждаясь тем, какое дерево приятное и гладкое. Представляю, как отчим работает здесь, как берет ручку и бумагу, как двигается его рука, обтянутая тканью белой рубашки, и опять себя одергиваю. Ну сколько можно, Яна?! Из-за него ты можешь брата никогда не увидеть! Не надо вообще думать и скучать о том, кто сначала тебя отталкивает, а потом еще и других пытается от тебя оттолкнуть!

Решаю уйти из кабинета и спуститься вниз в кухню, чтобы выпить чашечку кофе (а то действительно усну до возвращения Рустама Довлатовича), но мое внимание привлекает ежедневник с закладкой, лежащий рядом с ноутбуком. Я беру его в руки и, потянув за закладку, открываю. На белом листе аккуратным почерком написано «Casino-X», указано время — 00.00, а сверху стоит сегодняшняя дата и «поцелуйчик» из красной губной помады. Черти драные! Вот же коз…! У него сегодня какая-то встреча, очевидно, с женщиной (с Региной?!), которая только в полночь состоится. Да мне его тут что, до утра ждать, пока он наразвлекается?! Молодец, Рустам Довлатович! Вмешался в мою жизнь и поехал отдыхать! Да он и не ждал, что я приеду! Просто не отрицал такую возможность, поэтому охрану предупредил! И телефон выключил, чтобы я ему не названивала и не возмущалась! Вот сволочь же!